Игра на выживание (СИ) - "Алексс" - Страница 52

Сейчас Адам исполнял роль бесстрашного капитана, рядом с которым уютно и безопасно.

Возможно, потому девушка и не стремилась поскорее выйти замуж, как это сделали все её сверстницы, чуть только подвернулся удачный момент. Элина не торопилась бездумно войти в реку, текущую неизвестно куда. Она искала того единственного, на кого можно положиться в тот момент, когда собственные силы вдруг иссякнут, а самообладание подведёт. Того самого капитана, о котором в далёком детстве рассказывал отец, чтобы вместе с ним преодолеть все житейские бури и штормы, коих в жизни случается немало. Но мужчины, время от времени предлагавшие девушке руку и сердце, сами нуждались в бесстрашном капитане, и эту роль охотно поручали любому, кто окажется поблизости.

За красивыми жестами и правильными речами истинных мачо - щедрых и великодушных, почему-то всегда скрывались слабовольные особи мужского пола с ворохом непобеждённых юношеских комплексов. Их Элина научилась вычислять ещё будучи школьницей, наблюдая многочисленные истории "взлётов и падений" среди одноклассников и ребят из параллельных классов.

Первая часть школьной жизни, проведённая в роли "белой вороны", позволила увидеть многое из того, чего не положено знать тем, ради чьей благосклонности мальчишки дерутся до первой крови и сочиняют тошнотворно-однообразные любовные баллады. Только настоящему изгою можно сказать всю правду. А заодно и то, о чём лучше было бы промолчать. Но кто будет юлить и заискивать перед "вороной", изображать из себя благородного рыцаря, провожать до дома, а потом подолгу стоять под окнами в надежде, что из-за занавески вдруг выглянет та, ради которой можно терпеть ветер, дождь и всепроникающий холод?

Вернувшись из "кругосветки", за короткое лето успев немного повзрослеть, Элли ничего не забыла. Она прекрасно помнила, кто и как пытался сжить её со света - не только в командном, но и в личном зачёте. А также то, что все они регулярно получали - оптом и в розницу. Давать сдачи обидчикам её никто не учил, жизнь заставила. Просто не хотелось приносить "школьный сор" в собственный дом, где царили совсем другие законы - любовь и взаимопонимание. Есть вещи, о которых взрослым лучше не знать...

Мальчишки откровенно сторонились её, но теперь уже по другой причине. Первым "сломался" Карел - пожалуй, самый неприятный из обидчиков, ведь он обладал некоторыми особыми качествами, выделявшими его из основной толпы шакалов, дразнивших и задиравших девочку с завидной регулярностью. Всегда находясь где-то позади, он будто невидимый дирижёр, руководящий оркестром бездарей, умудрялся заставить их сыграть плохую мелодию хорошо. Даже слишком хорошо, что было гораздо обиднее.

Когда Карел, красный как рак, предложил Элине дружбу, та не испытала никаких эмоций, кроме желания поскорее избавиться от повышенного внимания одноклассников к собственной персоне. Она слишком долго горела, чтобы выдавить из себя хоть одну искру, способную испепелить недавнего обидчика или наоборот, разжечь в собственном сердце ответное чувство. Именно поэтому, однажды данное себе слово - не ввязываться ни в какие романтические отношения с теми, кого знала со школы - соблюдалось неукоснительно. Правда, с одним единственным исключением. Но даже оно, в каком-то смысле, не нарушило данной когда-то клятвы, давно потерявшей актуальность. Во всяком случае, к Маришке Элина испытывала нечто такое, чему не могла подобрать правильных слов, как ни старалась. Это не любовь в привычном понимании, и даже не дружба, а что-то другое...

При всём богатстве выбора только из Мартина мог получиться неплохой муж - верный, заботливый и надёжный. Но достижение этой благой цели требовало приложения значительных усилий, и вовсе не физических. Готова ли она совершить такой подвиг - Элина ещё не решила. Именно поэтому строго-настрого запретила Мартину любые разговоры на тему замужества. Сам факт того, что её молодой человек сразу и безоговорочно принял новые правила, указывал на его неготовность к серьёзным отношениям. Возрази он тогда или возмутись подобному "запрету", возможно, появился бы повод задуматься. Зато теперь девушка знала точно - Мартин не тот, на кого можно положиться в трудную минуту.

Правда, с ролью страстного любовника он отлично справлялся.

Решив, что подобные мысли опять приведут к дрожи в коленях, но уже не из-за страха, а от похоти, девушка решительно выбросила из головы всё ненужное, целиком сосредоточившись на управлении. Оставив позади автостраду со стоящими на ней автомобилями, сворачивая на съезд, ведущий к Калиновке, в зеркале заднего вида Элина заметила неясную тень. Когда фургон закончил поворот, девушка снова посмотрела туда, но ничего заслуживающего внимания не обнаружила. Она перевела взгляд на небо - абсолютно чистая синева без единого облака.

- Что-то необычное? - поинтересовался Адам.

- Показалось, - коротко ответила девушка, крепче сжав в руках рулевое колесо, - нервы шалят.

- Сейчас приедем, и сама убедишься, что ребята в полном порядке, - заверил мужчина, немного поелозив в кресле, чтобы устроиться поудобнее. - Для волнения нет никаких причин...

Элина хотела возразить, но вовремя передумала и промолчала, решив, что как минимум в одном Адам прав - не стоит себя накручивать в ситуации, когда не в силах ничего изменить. А уж тем более, заражать своими страхами окружающих. Проехав по дороге до следующего перекрёстка, девушка машинально взглянула в зеркало, и ей опять показалось, что позади что-то блеснуло.

"Наверное, так сходят с ума, - подумала Элина, чуть скривив губы, будто морщится от зубной боли. - Пока рано! Есть дела более важные!"

Машина резко затормозила, и в следующий момент, резко распахнув водительскую дверь, девушка соскочила на асфальт, озираясь по сторонам в надежде определить место, где снова заметила солнечный блик, промелькнувший в зеркале заднего вида. Затем последовал скрип пассажирской двери, и подошедший к ней мужчина спросил:

- Что ищем? Куда смотреть?

Та лишь пожала плечами. Затем медленно развернулась, и сделала шаг в обратном направлении.

- Не торопись... - негромко произнёс Адам.

В следующий момент, более уверенным тоном он добавил:

- Похоже, у нас гости!

Глава четвёртая

Наблюдая за тем, как ребята сосредоточенно вслушиваются в незнакомую речь человека, назвавшегося Андрашем, Элина поймала себя на мысли, что в детстве и юности занималась совсем не тем, чем следовало. Вместо того чтобы слушать на уроках откровенную ерунду, а потом до потемнения в глазах зубрить никому не нужные математику, физику, географию и историю, школьные годы можно было потратить с большей пользой. Как минимум, более серьёзно отнестись к изучению иностранных языков. Вдобавок к "базовому" английскому, было бы совсем не лишним подружиться с немецким и испанским. Чего она точно не собиралась делать - учить китайский или арабский. Венгерский в "список приоритетов" тоже не входил, как минимум по причине слишком малого числа людей, говорящих на этом языке. Но мужчина, примчавшийся сюда из самого Будапешта, Элине определённо понравился, и было бы совсем неплохо пообщаться с ним наедине, без переводчиков и посредников.

Её лучшая подруга Маришка, кроме польского знала ещё три языка - свободно разговаривала на французском и немецком, английский в пределах школьного курса - без глубокого погружения, но достаточно, чтобы не потеряться где-нибудь на задворках цивилизации. Имея исключительную память, она нередко поражала преподавателей умением пересказать почти дословно пару страниц из учебника, порой, вообще не понимая смысла произносимых ею слов. Эту "тайну" Мария доверила лишь одному человеку - своей лучшей подруге Элли.

Будучи весьма поверхностной особой, Лили шпрехала на немецком так же лихо, как на родном польском, с непременным использованием всего лексического богатства того и другого. Притом, "шайсе" и "курва" в сравнении с остальными "сочными эпитетами" выглядели скорее словами-паразитами, нежели реальными ругательствами. В своих успехах на "ниве германской словесности" Лили периодически "обвиняла" своего отца, вложившего в образование дочери немало сил и средств. Будучи далеко не последним городским чиновником, регулярно посещавшим различные конференции по обмену опытом и другие сборища международного уровня, он считал хорошее знание немецкого не только необходимым, но и обязательным для любого европейца. Несмотря на все усилия отца, благополучно отучившись в Германии и получив диплом искусствоведа, Лили вернулась в Польшу, чем окончательно разрушила честолюбивые планы своего родителя, желавшего выдать любимую дочь за какого-нибудь немецкого промышленника или швейцарского банкира.