Соблазнительный дьявол (СИ) - Идэн Вероника - Страница 61

Видеть Девлина в школе — это пытка в те дни, когда он решает там появиться. По крайней мере, он не вернулся к издевательствам надо мной. Полицейские тоже не появлялись, чтобы забрать меня и я начинаю успокаиваться, больше не опасаясь, что меня арестуют в любую секунду.

Во время английского и обеда я чувствую на себе пристальный взгляд Девлина. Часть меня желает — надеется, что он ворвется в кафетерий и будет бороться за меня, а не просто отпустит меня.

Неужели меня так легко отбросить?

Наверное, да, ведь мой собственный отец так поступил.

Но мы с Девлином не вернулись к ненависти друг к другу. Вместо этого мы застряли в странном, мучительном подвешенном состоянии, которое причиняет такую боль, что я едва могу дышать.

Но мне приходится. То, в чем я хороша, — это быть выжившей, и мне нужно быть ею сейчас, как никогда. Ради моего будущего… ради мамы.

Когда я готовлю на ужин рамен быстрого приготовления, у меня сводит живот. Раньше меня это не беспокоило, когда это было основным блюдом, которое я ела на ужин в те вечера, когда мама работала допоздна в закусочной. Теперь же соленый бульон с ароматом курицы покалывает ноздри и посылает волну тошноты.

Я вцепилась в бока дешевой розовой столешницы, дыша ровно, чтобы успокоить бурлящий желудок.

Рамен быстрого приготовления со вкусом курицы — мой любимый.

Так почему?

Может быть, моя доза кайфа слишком сильно раздразнила мои вкусовые рецепторы? Горькая тоска накатывает. Что с того, что у Девлина была хорошая еда?

Я подавляю слабость, снова становясь человеком, в которого я превратилась с тех пор, как отец бросил нас. Сжав лицо, я откусываю большой кусок лапши с паром, машу рукой перед ртом, когда она слишком горячая.

— Ай, ай, — хнычу я.

— Что ты делаешь, милая? — Мама выходит из коридора.

— Ничего, — говорю я ей невнятным голосом. Сморщившись, я проглатываю полный рот. — Ты должна быть в постели, отдыхать. Доктор подчеркнул, как важно держать себя в расслабленном состоянии, чтобы у тебя не было вспышек.

Ужасающий писк пульсометра в больнице отдается в моей памяти диссонансным эхом, когда воспаление вокруг ее сердца подало сигнал тревоги, чтобы предупредить дежурную медсестру, когда я навещала ее на прошлой неделе в День благодарения.

Она прикасается к моим волосам. — Все в порядке. Я чувствую себя хорошо.

Я отношу свой рамен на диван и кладу ноги на журнальный столик. — В таком случае, хочешь почитать со мной?

— Конечно. — Мама садится рядом со мной, подогнув под себя ноги. Она дарит мне ласковую улыбку, которая немного успокаивает боль в моей груди.

Только через два дня мама снова пугает меня. Кровь отливает от моего лица, когда я вхожу в трейлер и вижу, что она лежит на диване, держась за голову.

— Мама? Мама! Что случилось? — Я бросаюсь к ней и беру одну из ее рук.

Она вздрагивает. — Головная боль. Она все еще не проходит.

Черт. У нее болит голова уже больше суток, после того как она пошла искать работу, пока я была в школе. Мама жестом показывает на открытые бутылочки с таблетками на столе, три разных вида, которые помогают от головной боли.

— Пойдем. — Я помогаю ей подняться и усаживаю ее за кухонный стол, приседая рядом с ее стулом. — Мы идем сегодня вечером.

— Блэр…

— Нет! Мы думали, что сможем прожить, но ты не подходишь под программу помощи, с тех пор, как мне исполнилось восемнадцать, и ты лишилась дополнительной прибавки за наличие иждивенца. К черту папин долг сейчас, мы не можем позволить этому удержать нас от помощи, которая тебе нужна, чего бы это ни стоило. — Я делаю неровный вдох. Мой голос становится тонким и хриплым. — Я не могу потерять тебя.

— О, Блэр. Я никуда не уйду. — Мама расчесывает мои волосы в сторону. — Я здесь, рядом с тобой. Если тебе станет легче, мы можем пойти в клинику.

Мы немного поговорили об этом. У меня есть накопленные деньги, все, что я когда-либо получала от Девлина. Они пойдут на клинику в городе, где есть несколько специалистов. Я общалась с ними, и они порекомендовали ее в свой центр, когда я объяснила, что пыталась ухаживать за ней дома, но все шло не очень хорошо.

— Хорошо, я соберу тебе сумку, возьму копии записей из больницы… — Я отмечаю все, что нам понадобится, мысленно продолжая подсчеты в моей голове.

Мама останавливает меня, сжимая пальцы на моем запястье.

— В чем дело?

В ее глазах и возрастных морщинах на лице видна усталая грусть. Она поглаживает внутреннюю сторону моего запястья. — Ничего. Я просто хотела спросить, когда моя малышка стала такой сильной. Большинство дней мне кажется, что ты — мама, а я…

Я обнимаю ее лицо и целую в лоб, прежде чем обнять ее. — Я люблю тебя, мама и буду заботиться о тебе и обо всем остальном.

— Я тоже люблю тебя, Блэр. Я горжусь женщиной, в которую ты выросла. Очень, очень горжусь. — Мамин голос дрогнул, и я крепче прижала ее к себе, чувствуя, как щиплет в носу и глазах, предупреждая о моих собственных надвигающихся слезах.

Пока я собираю ей сумку, я не чувствую себя сильной. Не знаю, как мама может гордиться мной. Я слаба, потому что единственная мысль, которая бежит рядом с моим мысленным списком задач, — это то, как сильно я хочу, чтобы Девлин пришел мне на помощь, чтобы мне не пришлось справляться с этим в одиночку. Из моих легких вырывается прерывистый выдох и я на секунду прислоняюсь к стене в маминой спальне, ощущая всю глубину своих страхов и ошибок.

Дав себе тридцать секунд, чтобы почувствовать себя хрупкой и уязвимой, я сглатываю и возвращаюсь к маме.

Дорога недолгая. Веселый праздничный декор, украшающий Риджвью к декабрю, противоречит узлам в моем животе. Наш пункт назначения находится в центре города.

В регистратуре администратор очень милая. Она отводит маму в другую зону, пока я заполняю формы и отдаю наличные. От толстой пачки у меня трясутся руки.

— Извините, мисс Дэвис, — прерывает меня администратор, когда я подписываю форму для связи с экстренными службами. — У вас мало денег. Это не покроет программу клиники, о которой мы говорили.

Ужас вонзается в мое нутро и топит его. Я потираю лоб. — Ну, ладно. Сколько еще…?

— Без страховки это покроет две ночи.

Я удерживаю свои глаза от выпучивания силой. Господи, черт возьми, сколько же денег я отдала.

— Хорошо. — Мой голос дрогнул. — Я… я вернусь с остальным через пару дней.

Паника поднимается в моей груди. Мне нужны деньги, и мне нужны они сейчас.

Выбора нет. Если я не сделаю что-нибудь, чтобы получить деньги немедленно, здоровье мамы будет в серьезной опасности.

Поездка обратно в трейлер проходит как в тумане, пока мои мысли мечутся.

Я могу выбрать один из вариантов: зайти в пару круглосуточных магазинов возле шоссе, надеясь, что у них достаточно денег в кассе, или переступить черту, которую я никогда не хотела переступать. По крайней мере… ни для кого, кроме Девлина. Мое разбитое сердце щемит при мысли о нем.

Не могу поверить, что я вернулась в то же место, где была несколько месяцев назад. Только вот угнать машину Девлина на этот раз не удастся.

Когда я возвращаюсь домой, я сижу, впившись ногтями в руль.

Время идет, маленькая воришка.

Я ненавижу свой внутренний голос. Почему он всегда звучит как Девлин?

С отрывистым звуком я врываюсь внутрь, несколько раз провожу пальцами по волосам, укладывая все в плотно закрытую коробку. Когда я чувствую оцепенение, я делаю то, что должна.

Это занимает двадцать минут. Я останавливаюсь перед зеркалом, которого избегала с тех пор, как оделась, и потираю кончики пальцев. Мне страшно смотреть, но я все равно делаю это, заставляя себя посмотреть в лицо тому, что я делаю. Это единственный способ поставить на место мою ментальную броню.