Покоренная судьбой (ЛП) - Рейли Кора - Страница 56

Должно быть, я оставил его в Вегасе. Черт побери. Если бы кто-то нашел его там, это был бы конец.

На кольце была выгравирована дата свадьбы, и любой Фальконе сложит два и два и начнет вендетту. Я должен был как можно скорее позвонить Грете и предупредить ее.

— Амо!

Я сосредоточился на Крессиде. — Должно быть, я потерял его во время последней пытки. Поищу его, когда вернусь на склад.

Крессида поджала губы. — Я не хочу знать, чем ты занимаешься на работе. Это отвратительно.

Я приподнял бровь. — Моя отвратительность гарантирует, что у тебя всегда есть самые новые вещи от Louis Vuitton и Balenciaga.

Крессида не хотела, чтобы ей напоминали о моей темноте. Она хотела притворяться. Весь наш брак был притворством.

— Надеюсь, ты не думаешь, что я буду заниматься с тобой сексом, когда на тебе даже нет кольца.

— Я здесь не для секса, — сказал я совершенно искренне. — Я здесь для нашей еженедельной игры в притворство, чтобы люди думали, что нас действительно что-то связывает.

В ее глазах вспыхнул гнев. Я не был уверен, почему это ее разозлило. Это была гребаная правда, мы оба это знали.

Она подошла ближе и прижала ладонь к моей промежности. — Ты не хочешь секса?

Я схватил ее за запястье. — Отпусти.

Она засмеялась, как будто это была какая-то игра. Я отпихнул ее руку. Сама мысль о близости с ней приводила меня в ужас. Не потому, что Крессида не была привлекательной женщиной. Она была таковой исключительно с физической точки зрения, но я не желал ее. И теперь, после близости с Гретой, я бы не стал прикасаться к другой женщине.

Черт. Я чуть не рассмеялся от иронии.

— Какой мужчина не хочет секса?

— Я хочу секса, но не с тобой.

Она жестко улыбнулась. — Тогда иди к своим шлюхам. Мне все равно. У меня есть все, что я хочу.

Я стиснул зубы. Ярость бурлила прямо под поверхностью, но Крессида была женщиной и моей женой, поэтому я использовал каждую унцию самоконтроля и сдержал его.

— Так куда мы идем сегодня ужинать? Надеюсь, ты забронировал столик в этом новом заведении с тремя звездами Мишлен. 3 звезды Мишлен в отеле Mandarin Oriental. Невозможно получить столик, если не забронировать его хотя бы за шесть недель, а потом места заполняются за минуту. Я сказала своим друзьям, что ты можешь заказать столик там, когда захочешь.

— Конечно, — сказал я. — У нас есть столик с восьми до десяти.

— Они действительно осмелились втиснуть нас во временной интервал? И ты им позволил?

Я действительно попросил свободное время. Они, вероятно, дали бы мне столик на весь вечер, даже если бы это означало отмену трех заказов других людей на этот вечер. Но идея провести больше двух часов с Крессидой, особенно на публике, когда мы должны делать вид, что нам есть что сказать друг другу, была абсолютно невыносимой. — Сегодня вечером мне нужно работать. Двух часов хватит на шесть блюд.

Она ничего не сказала, но по выражению ее лица было понятно, что она очень недовольна.

— Ты готова идти? — спросил я. Было 7:45, и я хотела поскорее покончить с этим.

Крессида одарила меня вызывающей улыбкой. — Знаешь что? Я больше не чувствую что этот наряд подходящий. Пойду переоденусь. Уверена, что они не будут возражать, если мы придем поздно, тогда они могут просто отдать нам столик до конца вечера.

— Мы уходим, — сказал я низким голосом.

Она встретила мой взгляд, затем быстро опустила глаза и пожала плечами, после чего прошла мимо меня к двери. Снаружи она протянула руку, и я взял ее, хотя мое тело я взял ее, даже если мое тело восставало против этого, и повел ее к своей машине, открыл перед ней дверь, а затем занял свое место за рулем.

Каждая секунда в обществе Крессиды казалась мне моей личной версией ада. Я чувствовал это еще больше теперь, когда провел ночь с Гретой, моим гребаным желанием рая.

Когда три недели спустя я въехал в ворота приюта для животных Греты, я чувствовал себя так, словно впал в спячку и медленно просыпался. Я был занят работой и видел Крессиду только один раз наедине после нашего очень жесткого вечера свиданий и один раз на ужине с ее родителями, что было еще хуже, чем остаться наедине с женой.

Моя мать уловила, что что-то не так, и попыталась расспросить меня во время нашего еженедельного семейного ужина. А Марселла, она была ищейкой на тропе, идущей по следу. Она знала слишком много. Хорошо, что Максимус был поглощен своими собственными проблемами, иначе он, вероятно, объединил бы усилия с моей сестрой, чтобы выяснить, что происходит.

Я остановился перед фермерским домом. Грета уже ждала на крыльце, прислонившись к столбу. Лампа над головой освещала ее лицо почти ангельским светом. Уже близилась полночь, и вокруг была кромешная тьма, если не считать далекой жутковатой подсветки города. Эта пятница была занята встречей с корсиканцами, поэтому мне не удалось вылететь раньше.

Распахнул дверцу машины и прокрался к ней. На ней была белая атласная ночная рубашка с обязательными ковбойскими сапогами и слишком большой клетчатой рубашкой, опасно наброшенной на плечи. Она выглядела идеально.

Я сделал сразу все три шага на крыльцо и поднял ее с земли, после чего впился в ее губы отчаянным поцелуем. Медведь отпрыгнул назад с низким рычанием, но мне было наплевать.

На мгновение Грета напряглась, а затем растаяла в моих объятиях. Черт, как все может быть настолько идеальным? Это не имело смысла. Я прижался к ней еще немного, уткнувшись носом в ее волосы. — Я скучал по тебе.

Это было слабо сказано, но эта женщина… я просто не мог перестать думать о ней.

— Я тоже скучала по тебе, — прошептала она, прижимаясь к моему горлу и нежно целуя это место. Я спустил ее с ног и посмотрел на ее лицо.

— Что такое? — Она с любопытством потрогала свою щеку.

— Ничего, — грубо ответил я. — Давай я возьму свою сумку. — Я побежал к машине и схватил рюкзак со всем необходимым на две ночи. Грета протянула руку, и я взял ее, позволив ей провести меня в дом, где она сняла сапоги, после чего мы направились на кухню, где она расставила еду.

— Я приготовила сэндвичи и салат, потому что подумала, что ты можешь быть голоден. — Она показала на миску и тарелку, затем повернулась ко мне.

Я прижался к ее щеке, проводя большим пальцем по ее мягкой коже. — Да, — согласился я низким голосом.

Она покраснела, затем прикусила нижнюю губу. — Что поесть?

Хихикнул во все горло. — Может быть, позже.

Я запустил большие пальцы под ее рубашку и спустил ее с рук. Она упала на пол.

Соски Греты затвердели под шелковистой тканью ночной рубашки, их очертания были манящими. Я наклонился для очередного поцелуя. — Сначала я хочу попробовать тебя на вкус. Ты не против?

Ее «да» было едва ли больше, чем выдох. Схватив ее за талию, я приподнял ее на стойке и протиснулся между ее ног. Я снова слил наши губы и обхватил одной рукой ее шею, а другой легонько погладил руку и плечо Греты. Вскоре мурашки покрыли ее тело, и она обхватила ногами мои бедра, прижимая нас еще ближе. Я провел кончиками пальцев по внешней стороне ее бедра. Ее пальцы на моих плечах сжались, и она прижалась ко мне еще сильнее. Я обхватил ее грудь и отстранился от поцелуя, оставив губы Греты припухшими, а лицо раскрасневшимся, опустил взгляд, чтобы посмотреть на свою руку на груди Греты. Ее сосок стал тверже прижиматься к моей ладони, когда я массировал его сквозь ткань. Я засунул указательный палец под бретельку и потянул его вниз, пока не стал виден сосок, провел по нему большим пальцем, затем смочил подушечку и повторил движение. Губы Греты разошлись, она наблюдала за моей рукой так же, как и я. Я взял ее маленький бутончик между большим и указательным пальцами, затем нежно покрутил его взад-вперед, прежде чем начать вставлять пробки чуть сильнее. Грета застонала и качнула бедрами

навстречу моим. Я продолжал исследовать ее красивые груди еще некоторое время, пока Грета не задыхалась, а мое собственное возбуждение не стало очень неприятным.