Яд ее поцелуя (СИ) - Серина Гэлбрэйт - Страница 13

— Он всё равно по-нашему не вяжет. Вон, стоит и глазюками своими хлопает, чисто дурочка сельская, на сеновал увлечённая.

Змеелюд опять заговорил. Шун поморщился и повернулся к Ирис.

— Спрашивает, как ты себя чувствуешь.

— Скажи, что мне уже лучше… и передай мою благодарность. За настойку, — Ирис потрясла флягой. — И платок. И… вообще.

Шун перевёл. Змеелюд покивал, добавил.

— Говорит, рад, что тебе полегчало.

— И я рада. Так и скажи.

Ирис мало что знала о переводчиках и языковедах, но подозревала крепко, что вряд ли стоило выполнять свою работу с такой гримасой откровенного недовольства. Словно Шун не родился обычным аранном, как все они, пусть и островитянином, а из благородных франнов вышел, чтобы вот так презрительно губы кривить и каждую фразу цедить сквозь зубы.

— Лицо попроще сделай, — посоветовал Редж, заметив то ли гримасу Шуна, то ли укоризненный взгляд Ирис, на горе-переводчика обращённый. — Может, большинство из них по-нашему и не понимает, однако они не слепые. Пойдём к храму.

— Вы идите, а я за вами. Не беспокойся, Редж, ничего со мной не случится.

— Уверена?

— Я справлюсь. Идите.

Редж глянул с подозрением на змеелюда, но спорить не стал. Показал знаком, если что, мол, зови, и направился к храмовой ограде. Шун последовал за ним.

Ирис осторожно поднялась, вернула платок змеелюду и отошла к кораблю. Глотнула ещё немного настойки — от прохладной горьковатой жидкости и впрямь лучше стало, — и протянула флягу змеелюду. Он неаккуратно запихнул платок в карман лёгкой куртки, закрыл флягу. Внимательно посмотрел на Ирис и похлопал себя по груди.

— Ив.

— Что? — растерялась Ирис.

— Ив, — змеелюд снова по себе постучал.

— А-а, это твоё имя! — вот дурёха, не сообразила сразу. — Ив?

Он кивнул.

— А я Ирис, — на всякий случай она тоже на себя указала. — Ирис.

— И-рис, — послушно повторил змеелюд.

— Верно, Ирис. Как цветок. Правда, у нас красивыми цветочными именами нарекают только благородных фрайнэ, а я совсем неблагородного рождения, я простая аранна и родители мои тоже. Но матушка всё равно решила меня назвать как цветок. В наших краях ирисы растут лишь в господском саду, там их моя матушка и увидала. И я их только в том саду видела. А ещё говорили, будто в этом же саду старый фрайн Рейни мою тётку увидал, ту, которая мать незаконного Рейни…

Что она несёт? Сейчас как наболтает лишнего почище Шуна… Хорошо хоть, змеелюд ничегошеньки не понимает, улыбается беззаботно, внимает заинтересованно, точно Ирис действительно что-то занятное поведала, а не всякие глупости пересказывала.

— Давай к храму вернёмся, — она ткнула пальчиком в сторону ограды. — А ты взаправду по-нашему не понимаешь? Тётушка твоя вон как замечательно на франском говорит… прямо как настоящая фрайнэ. Неза… фрайн Рейни предупредил, что в твоей семье только она язык хорошо знает, а остальные нет. Он выяснил загодя… ой, опять я не то говорю.

Храмовые ворота распахнуты, Редж и Шун шмелями кружили вокруг, хищно заглядывая во двор, но внутрь не заходили. Ирис тоже посмотрела издалека, однако не увидела ничего сколько-нибудь любопытного. Сам храм странный немного, дома похожих божьих обителей встречать не доводилось, — будто дети сложили из речной гальки. Двор маленький, пустой, ограда щербатая, ненадёжная на вид, а упомянутая Шуном подземная часть всё равно от глаз скрыта. Ирис уже объяснили, что если фрайна Рейни внутрь пустят, то, считай, половина дельца обстряпана, и дальше надо ждать.

Возвращения фрайна Рейни.

Или подтверждения, что он таки сгинул в подземелье, лишив их второй части оплаты. Конечно, Ирис в этом деле не причиталось ни монеты, но если и у брата денег не будет, что с ними станет в чужой земле? Тогда Редж сразу пожалеет, что внял мольбам сестры и обременил себя этакой обузой.

А подождать пришлось.

Господин Сагилит поднялся на борт и вернулся вместе с большой корзиной и сыном, нёсшим свёрнутый в длинную трубу ковёр. Ковёр расстелили прямо на траве, под полудюжиной низкорослых деревьев недалеко от храма. В центре ковра госпожа Озара споро расставила глиняные горшочки с крышками, оплетённые бутыли, жестяные кружки и разложила столовые приборы. Господин Сагилит знаком пригласил всех сесть и вкусить скромное угощение, привезённое из его дома. Редж без особой радости оторвался от осмотра и ощупывания внешней стороны ограды, зато Шун, позабыв о пренебрежительном отношении к нелюдям, охотно присоединился к трапезе. Уж что-что, а сытно поесть и хорошо попить он любил, и для него не имело большого значения, кто платил за стол. Ирис поначалу не хотела ни кусочка в рот брать — вдруг и на обратном пути укачает? Но госпожа Озара так настаивала, перемежая увещевания, понятные и без перевода, с бурными жестами, что Ирис как-то незаметно уступила. Попробовала немного тушёных, ещё тёплых овощей из поданного Озарой горшочка, и мяса чуть, и от лепёшки отщипнула, и сушёные фрукты взяла, и холодного чаю попила… Опомнилась, только когда опустошила горшочек, съела целую лепёшку и придвинула поближе к себе мешочек с фруктами. Бросила виноватый взгляд на Реджа, однако брат лишь отмахнулся, а Шун наклонился к Ирис и сообщил доверительным шёпотом:

— Да не стесняйся. Им тут по нраву девки… девушки со здоровым аппетитом и чтоб подержаться за что было.

— Шун, — вмешался Редж, и тот заговорщицки, со знанием дела подмигнул Ирис.

Змеелюды поглядывали на них благожелательно, и лишь сын господина Сагилита отвернулся. Он сидел чуть в стороне, словно слуга, почти не ел, ни слова не проронил и если и смотрел на людей, то до того жутко, давяще, что Ирис хотелось в подземелье провалиться.

По окончанию трапезы отправились бродить по окрестностям, не отходя далеко от корабля и храма. Ворота по-прежнему открыты, но никто не спешил зайти во двор, точно там, меж распахнутыми створками, скрывалась хитроумная ловушка. Господин Сагилит рассказывал Режду об Изумирде и ближайших городах, о путях морских, наземных и воздушных. Ирис и Ив шли в хвосте процессии в миниатюре, и из тех рассказов до Ирис долетали лишь обрывки перевода Шуна, довольно грубоватого даже на её невзыскательный вкус. Ив тоже говорил и руками пытался изобразить предмет беседы. Яснее не становилось, только смешно местами, и Ирис впервые пожалела, что они друг друга не понимают. Ив совсем не страшный, наоборот, забавный и, кажется, добрый, а что змеелюд, так Ирис и от чистокровных людей всякое видела.

Сын господина Сагилита первым приметил выходящих из ворот фрайна Рейни и госпожу Илзе. Все бросились к ним, окружили, однако вопросами, против ожидания, не засыпали, а сами посетившие храм молчали, будто обет вечного безмолвия дали. Ив тронул Ирис за рукав и, когда она обернулась, увлёк в сторону. Соединил ладони вместе, словно собирался к богам взывать, затем раскрыл и наивнимательнейшим образом на них посмотрел. Перевернул одну ладонь, пальцы другой сложил щепотью и провёл ими по воздуху над раскрытой ладонью. Потом на Ирис указал.

Сообразила она не сразу. Даже на Шуна оглянулась в надежде на помощь, но тот был занят перешёптыванием с Реджем.

— А-а, ты спрашиваешь, умею ли я читать и писать? — догадалась Ирис и покивала. — Умею. Я в храмовую школу ходила… хотя тебе, наверное, это ни о чём не говорит.

Ив широко улыбнулся и нетерпеливо посмотрел на тётушку. Почему-то Ирис сразу поняла, что молодого змеелюда вовсе не подробности посещения храма заботят.

И оказалась права.

Позднее, когда все собрались, поднялись на борт и корабль взлетел, — молодёжи опять досталась задняя скамья, — Ив сунул в руку Ирис сложенную бумажку, прижал палец к губам и глазами указал на сидящих впереди людей и нелюдей. Ирис спрятала бумажку в рукав платья и снова кивнула, подтверждая, что поняла.

* * *

«Если пожелаешь посмотреть и на сам Изумирд, а не только на его крыши, то выходи завтра, без двух четвертей одиннадцать. Буду ждать во дворе гостиного дома, где ты и твои спутники остановились».