Рафаил (ЛП) - Коул Тилли - Страница 65

Ее взгляд заставлял его чувствовать себя иначе, чем в предыдущие разы, когда он был в этой комнате, в этом же положении. Она помогла ему почувствовать себя менее одиноким.

Когда молния отца Мюррея была расстегнута, Рафаил увидел, что его член уже тверд.

― Вытащи его, ― приказал священник охрипшим голосом.

Руки Рафаила дрожали, но он сделал то, что велел ему отец Мюррей. Мария захныкала и попыталась вырваться. Но Рафаил уставился на клеймо на ее груди. Ей нужна помощь. Он должен вытащить ее отсюда.

Движение за спиной отца Мюррея привлекло внимание Рафаила. Но он не отвел взгляд. Только увидев длинные темные волосы и темные глаза вблизи священника, Рафаил напал. Дотянувшись до пояса, он выхватил нож и одним быстрым движением кастрировал отца Мюррея, а его отрезанный член упал на пол, на который когда-то капали кровь, пот и сперма Рафаила. Отец Мюррей закричал и уронил Марию, но Села успел подхватить ее.

В глазах Рафаила царила тьма. Схватив отца Мюррея за волосы, он протащил его через всю комнату и ударил о стену. Оскалив зубы, он обхватил руками его шею. Рафаил зарычал в лицо священнику, сжимая ее. Отец Мюррей вцепился ногтями в руки Рафаила. Но Раф не замечал ничего, кроме замедляющегося пульса отца Мюррея и его разинутого рта, пытающегося вдохнуть воздух. Воздух, который Рафаил крал, желая заполучить как свой собственный. Он сжимал все сильнее и сильнее, наблюдая, как лицо отца Мюррея из красного превращается в синее. Его карие глаза выпучились, руки ослабли, а тело потяжелело.

Рафаил молчал, пока выкачивал из священника жизнь. Он не думал о том, что с ним сделали в детстве. Он просто наслаждался ощущением неминуемой смерти, настигающей жестокого подонка, который заслуживал этого. Пальцы Рафаила были словно отлитыми из металла, когда он сжал их в последний раз, чувствуя, как трахея отца Мюррея разрывается, а его кости трещат под неимоверным воздействием силы Рафаила.

Глаза отца Мюррея были устремлены на Рафаила, а шея повернута под неестественным углом. Рафаил откинул голову назад и закричал. Он выкрикивал таким образом из себя все, что священник сделал с ним. Все, что он сделал с Марией…

«Мария».

Рафаил уронил тело отца Мюррея на землю. Кровь, хлынувшая из его паха, растеклась под ним. Рафаил подошел к Селе и взял Марию из его рук. Он увидел, что остальные братья наблюдают за ним, все, кроме Гавриила. Уриил принялся разливать бензин по полу.

― Нам нужно уходить, ― сказал Села.

Рафаил прижал Марию к своей груди. Он схватил полотенце с крючка возле комнаты пыток и обернул его вокруг нее, а затем бросился к двери, следуя за своими братьями к выходу. Но как только они достигли последнего коридора, раздался выстрел.

Дил рухнул на пол.

Страх при виде поверженного брата пронзил тело Рафаила, как молния. Он бросил взгляд в том направлении и увидел отца Куинна. Выход находился прямо за тем местом, где он стоял. Глаза отца Куинна были наполнены гневом.

― Демоны, ― прорычал он в их сторону.

Дил поднял голову. Кровь сочилась из его плеча. Но брат лишь рассмеялся истеричным смехом. Он сунул палец в отверстие, вытащил пулю и швырнул ее к ногам священника. После чего обсосал кровь из пальца, оставив след вокруг рта.

― Не думал, что вы можете стать еще более порочными, но вот вы здесь, передо мной, демоны во плоти.

Отец Куинн снова поднял свой пистолет. Рафаил и его братья сделали то же самое, но священник вдруг замер, а на его лице застыло выражение шока. Когда священник упал на землю, Рафаил увидел Гавриила, стоявшего позади него с ножом в руке. С ножом, покрытым кровью. Пистолет отца Куинна упал на пол. И Вара отбросил его пинком в сторону. Глаза старика наполнились ужасом.

Не обращая внимания на мечущегося по полу священника, Рафаил двинулся к выходу, крепко сжимая Марию в объятиях. Уриил разлил последнюю канистру бензина по коридору и облил отца Куинна. Рафаил вздрогнул от резкого запаха. Его братья остановились на пороге Чистилища, и в последний раз осмотрели ад их детства. На этот раз в Рафаиле не осталось ничего, что он чувствовал раньше при виде всего этого. Отец Мюррей был мертв, и это место вот-вот должно было превратиться в геенну огненную.

Вара приподнял свой огнемет.

― Начинаю?

Рафаил кивнул. Но как только Вара собирался поджечь бензин и устроить пожар, Гавриил поднял руку.

― Подожди.

Он подошел к отцу Куинну. Старик посмотрел в глаза Гавриилу, и в его взгляде плескалась чистая ненависть.

― Ты, ― прошипел отец Куинн, ― худший из всех них.

― Ты пытался разрушить наши жизни. Пытался уничтожить нас и превратить в ничто.

Гавриил глубоко вздохнул.

― Но сделал нас только сильнее.

― Вы ― убийцы. Преступники. Когда-нибудь, в скором времени, вы будете наказаны Богом.

― Возможно, и так, ― ответил Гавриил. ― Но, по крайней мере, нам не придется оправдываться за то, что мы насиловали невинных маленьких детей во имя Его.

Гавриил поднялся на ноги и навис над первосвященником, истекающим кровью.

― Ты грешник самого худшего сорта. И самый нечестивый христианин, которого я когда-либо встречал.

Гавриил направился к выходу, а его братья стояли в сторонке и ждали, когда он поведет их домой. Они были настоящим братством, в отличие от всех ублюдков в этом проклятом месте.

― Вы даже не представляете, какое возмездие вас ожидает, ― прошипел отец Куинн.

Гавриил пристально посмотрел на священника, достал из кармана коробок спичек и зажег одну. Встретив широко распахнутый взгляд отца Куинна, Гавриил улыбнулся, и это была отнюдь не ангельская улыбка.

― Отправляйтесь в ад, Отец.

Гавриил бросил спичку на пол, поджигая бензин и превращая его в бушующее пламя. Падшие вышли из Чистилища, закрыв за собой его двери в последний раз.

Дым и смрад горящей плоти преследовали их, пока они двигались через поля к ожидающему их транспорту. Когда Рафаил забрался в микроавтобус, он прижал Марию к себе. Ее голубые глаза смотрели на него, и, даже невзирая на невыносимую боль, она улыбалась.

Никогда еще в его груди не ощущалось такого тепла.

Рафаил сидел рядом с Марией, спавшей на его кровати и подключенной к капельнице с антибиотиками. Его мышцы все еще ломило после посещения врача. Гавриилу пришлось удерживать его, пока доктор осматривал ее обнаженное тело. Уриил и Гавриил прижали его к стене, когда он отказался уйти и дать врачу возможность выполнить свою работу. Когда врач коснулся запекшегося от крови и гноя перевернутого креста на груди Марии, и она закричала, Рафаил бросился на него. Его зрение заволокло красным, а внутренний гнев разрывал изнутри.

Было решено ввести в кровь Марии снотворное.

― Для ее же блага, ― сказал врач. ― Чтобы она могла исцелиться.

Рафаил придвинулся к ней и взял ее руку в свою. Нить, которую он всегда носил на своем пальце, была крепко затянута. Когда его пальцы переплелись с пальцами Марии, его грудь вновь наполнилась теплом. Он хотел, чтобы она открыла глаза. Хотел, чтобы она улыбнулась. Рафаил верил, что постоянная боль в его груди утихнет, когда она сделает это.

Рафаил слушал, как дышала Мария. Он даже не принимал душ с тех пор, как они вернулись в поместье.

― Исцелись, маленькая роза, ― прошептал он ей на ухо, ложась на подушку рядом с ней. ― Это приказ. Я не буду повторять. Ты меня поняла?

Но в ответ на это требование не было произнесено: «Да, мой господин». Не последовало повиновения. Мария была слишком глубоко погружена в сон, чтобы открыть глаза.

Рафаил провел рукой по волосам Марии. Они были слипшимися от пота и свалявшимися. Ему нужно было вымыть их. Он хотел расчесать их и высушить. Они должны пахнуть ванилью и розой. Тогда она вновь будет совершенна.

Взгляд Рафаила упал на клеймо, которое отец Мюррей запечатлел на ее плоти. Рафаил хотел провести по нему пальцем. Хотел унять ее боль. Но, в то же время, глядя на клеймо, он чувствовал, как сжимается его грудь. Не от гнева, а… с этим клеймом Мария стала такой же, как он. Она носила знак дьявола на своей груди… как и он. Как и все его братья.