Люби меня (СИ) - Тодорова Елена - Страница 11

– Кто это поет? – спрашиваю, чтобы завязать разговор.

– На экране написано, – сухо отвечает Саша, так и не повернувшись ко мне.

Поджимая губы, с трудом перевожу дыхание. Полновесно принимаю то, что больше мы с ним не увидимся, и по телу прокатывается первая волна дрожи. А за ней еще, и еще… Меня будто лихорадка охватывает.

Почему он не попытался хотя бы поцеловать меня?

Когда машина притормаживает у подъезда, выскакиваю чересчур резво. Хочу уйти, показав, что мне тоже плевать на него. Но у самой двери все равно оглядываюсь. Неожиданно Сашин взгляд ловлю, и в груди все заламывает. Щемит так, что дышать невозможно. Да и пошевелиться нет сил, пока он не отворачивается.

Машина срывается с места и исчезает за поворотом.

Вот и все… Все. Точка.

Будь в моей команде…

© Александр Георгиев

Итак, она все-таки послала меня.

Она. Меня. Послала.

Она.

Меня.

Блядь…

По каким-то гребаным причинам принять это оказывается труднее, чем я рассчитывал. Настолько, что… В общем, да, блядь! Первую ночь я не сплю.

Почему?

Ответов у меня нет. Да и какая на хрен разница? Никаких ответов я не хочу. Потому как, мать вашу, не настроен придавать всему этому ебаному дерьму еще большее значение.

Зачем, если у нас финиш без старта?!

Я это понимаю. Прекрасно, сука, понимаю. Не дебил же.

Но…

Несмотря на все свое понимание, на следующий же день ввязываюсь творить крайне зашкварную дичь, которую раньше и под дурью не смог бы себе представить.

Всякий раз, когда мне, блядь, нужно куда-то выбраться из дома, я за каким-то хером еду самыми окольными путями – через Сонин двор. Причем, еду – мягко сказано. Пролетаю с агрессивными прогазовками, словно мелкий безмозглый урод, которому повезло дернуть у отца первое в своей жизни корыто. Ни на дверь подъезда, ни на окна Богдановых я не смотрю. Двигаюсь, якобы прямо по курсу. По своим делам. Просто постоянно одним маршрутом, каким бы ебануто-запутанным он ни выглядел со стороны. Уверен, что навигатор моей тачки к концу недели пребывает в ахуе.

Сука, да я сам от себя в полном ахуе.

Кроме этого, в позорную часть моей биографии, как бы я ни сопротивлялся истине, придется добавить еще пункт. Помня, что Соня работает продавцом-консультантом в одном из дешманских бутиков ТРЦ, появляюсь в этом чертовом месте миллион раз за сутки. Ленивой походкой пересекаю нужный этаж и спускаюсь обратно в подземку, чтобы сесть в тачку и уехать.

Ладно.

Окей, блядь.

Иногда я делаю два круга. Может, три… Три максимум. Иногда я останавливаюсь, чтобы взять в местной забегаловке блевотный кофе. Иногда заваливаю в магазин, бренд которого не презираю столь же сильно, как все остальные на этом проклятом этаже, и вроде как даже просматриваю товар.

К гордой голи в бутик я не захожу никогда. И не потому, что тот забит чисто женскими тряпками. Я бы мог сделать вид, что мне нужен подарок… На хрен такие мысли! Я не хочу ее видеть.

Ладно, ладно…

Блядь…

Я не хочу, чтобы она решила, будто я хочу ее видеть.

Она по-прежнему не нужна мне. Ясно?

Ничего серьезного в происходящем нет. И хоть я не нахожу более-менее внятных объяснений, думаю, что это просто какая-то пацанская блажь, которую я успешно проскочил в школе. Должно быть, каждый мужик в определенный период жизни проходит подобное. Когда кажется, что свет клином, и вот это вот зудящее: «Хочу только ее». Это сводит с ума, честно. Но я ведь знаю себя. Не сопля. Перетерплю.

Иногда мы сталкиваемся. Да, мать вашу, это именно то, ради чего я и проворачиваю всю эту херню. Но даже тогда я на нее не смотрю. Ну, напрямую – так точно. Периферийно захватываю. И на этом все. Прохожу мимо, будто незнакомы. Точно так же, как делал до того, как поймал ее под дверью отцовского кабинета.

В тот момент, когда Соня оказывается рядом, у меня не трещит грудак. Не сводит огненными спазмами мышцы. Не расползается по всему кожному покрову дрожь. А даже если подобное и происходит, то… Все совпадение. Она не окрыляет меня.

Это банальная, сука, похоть. Я способен с ней справиться.

Задирая голову, стискиваю зубы. Дыхание задерживаю. И стойко валю мимо.

Антигерой, блядь. Пусть попробует найти кого-то лучше меня. Пусть, мать вашу, только попробует.

– В воскресенье у нас будут гости, – задвигает в один из вечеров мама. Я на автомате напрягаюсь. И не зря. – Можешь привести свою девушку.

Едва она упоминает ее, в моем сознании тотчас ярчайший образ всплывает. Словно высек кто-то. Никак не избавиться.

Ненавижу эти реакции. Сука, как я их ненавижу.

Прокашливаюсь, чтобы иметь возможность сглотнуть ком странной и неописуемо-удушающей тревоги.

– В воскресенье у меня игра. После нее мы, как обычно, будем на пляже.

Круто, конечно, что ебанутый тренер Кирилюк вертел на трубе наши летние каникулы. Никогда не снижает нагрузки. Если ты в городе, попробуй только не явиться на тренировку – живьем нутро выжрет. Кроме всего прочего, умудряется организовывать открытые игры. Это помогает держаться Земли, несмотря на долбанутые пропеллеры в башке.

Будет ли там Соня? Раньше приходила.

Надеюсь ли я, что появится и в этот раз? Нет.

Блядь…

Да.

– Будете?

На лице матери мелькает сдержанная, но определенно довольная улыбка, которая и дает мне уверенность: она, черт возьми, в курсе того, что у нас разлад.

– Мне пора, – давлю я и поднимаюсь.

Выхожу из дома спокойно. Но сердце уже принимается намахивать, как ты ни тормози его. Меня бросает то в жар, то в холод. Мигом становлюсь мокрым, словно не на тренировку еду, а уже с нее, забив в спешке на душ.

Говорю себе, что дело вообще не в Богдановой. Говорю, что волнует исключительно то, чтобы от меня отъебались старики. Говорю, что к концу месяца забуду все.

И делаю еще одну зашкварную хрень. Очередную «первую» в своей жизни распечатываю – заказываю и отправляю девчонке букет. А раз уж я рухнул настолько низко, решаю, что он должен быть настолько впечатляющим, чтобы даже в доставке камикадзе Георгиева запомнили.

Длинные красные розы. Сто восемьдесят одна штука.

И я ни за что, блядь, не признаюсь, чем обусловлено именно это количество.

Долго думаю, что написать в записке. Я не мастак по красивым словам. Черт возьми, да я ни по каким не мастак. Зачем они нужны, если обычно все решается действиями?

«Приходи на игру. Будь в моей команде...»

Это просто часть плана. Ничему не противоречит. Ни о каких долбаных чувствах не свидетельствует. Я не околдован. Даже о сексе больше с ней говорить не стану. Чисто рабочий вариант: мне все-таки нужно, чтобы она помелькала рядом.

Дело сделано. Остается спокойно дождаться результата.

Спокойно, блядь… Ага.

Всю тренировку об этом думаю. Представляю, как Богданова отреагирует, и дыхание в груди стопорится. По коже мороз летит. Поджилки трясутся. Знал бы кто из пацанов, которых сегодня яростнее обычного трамбую, что в моей душе творится, долго бы надрывали животы.

– Прокурор, ты, блядь, потерялся? Это, сука, тренировка! Не Еврокубок! Сбавь обороты!

Я это гребаное прозвище терпеть не могу. Только за него Тоха и получает очередного с локтя. А вовсе не потому, что осмелился подчеркнуть мое агрессивное состояние.

Из нашей пятерки Шатохин, конечно, ближе всех. Но и бесит чаще всего именно он. Ушлая гнида. Умеет пробивать в самый центр. И я сейчас не его выдающиеся «трехочковые» имею в виду. Тоха просто всегда чувствует, когда ты дестабилизирован, и чаще всего попадает в самую суть адского воспаления. Снайпер, блядь.

Остаток тренировки избегаю его, чтобы лишний раз не светиться.

А после… Несусь в раздевалку, как ни приказываю себе тормознуть.

Подхватываю трубу и… Да, мать вашу! Входящие от нее!

Сонечка Солнышко: Привет.

Сонечка Солнышко: Спасибо. Букет очень красивый.