Есть ли жизнь после льда? (СИ) - "Ann Li" - Страница 26

Порой она мне снилась. Редко, бывало раз в месяц или раз в полгода. Мне нравились эти сны. Я не помню толком, что именно мне снилось, но я просыпался с таким умиротворением и счастьем, что даже ждал их. Но я никогда ее не забывал. Считал, что мои чувства к ней были искренними, хотя какими именно, назвать сложно.

В первый раз я увидел ее в школьной столовой, ощущая неконтролируемое желание ее обнять. Ноги сами понесли меня к ней, хоть я и пытался принять равнодушный вид. Как только она взглянула на меня, я получил точный невидимый, но ощутимый удар в солнечное сплетение. Это была она. Только старше, красивее, но глаза… Наверное, именно они меня и заворожили. Околдовали.

В этот же вечер Егор рассказал о новой однокласснице, сопоставить факты было несложно, ведь я знал почти всех в своей школе. Я пытался скинуть наваждение, пытался держаться подальше. Я ведь о ней ничего не знал, пока Егор не проболтался о том, что она занимается фигурным катанием. Как одержимый фанат, я изучал ее страничку в социальных сетях. Читал статьи о ней. Я в каком-то смысле «болел» ею, и, по всей видимости, уже довольно давно. Я не смог устоять, хоть и понимал, что Егор объявит мне войну.

К сожалению, я имел неосторожность рассказать Егору о ней еще в детстве и даже показать ее. Мне кажется, что интерес к Алёне Егора отчасти был вызван именно этим. Ведь он тоже понял, что это она, и гораздо быстрее меня. Может, это он мне за что-то мстит? Только за что?

Мое молчание затянулось, поэтому Егор выпалил:

— Я так и думал!

— Нет, я не знаю, о чем ты говоришь , — попытался равнодушно сказать я, но получилось как-то слишком нервно.

— Не верю! — зло заявил Егор, спустя время.

— Мне все равно, — пожимаю плечами и выдыхаю шумно, — Егор, она мне действительно нравится.

— Надолго ли? — усмехается Егор, — сколько длился твой самый долгий роман? Две недели?

— Как будто у тебя бывали дольше, — отвечаю такой же «шпилькой» в его сторону.

Смотрим друг на друга, готовые броситься, будто на ринге.

— Не бывать этому, уж я постараюсь, — зло шипит Егор.

— Зачем? — пытаюсь найти логику в его действиях.

— Если Алена не будет моей, то уж твоей тоже нет, — отвечает Егор, игнорируя мой вопрос.

Шумно выдыхаю и выхожу прочь из его комнаты, а следом и из квартиры. Ноги сами несут в сторону дома Алёны. Наверное, я псих, раз следил за ней пару раз после школы. Стою возле ее подъезда и курю. Смотрю наверх, не зная, где ее окна. А потом пишу сообщение. Нельзя допустить, чтобы ей Егор наплел что-то. Мне срочно нужно ее увидеть.

Алёна — далеко не ангел, каким казалась мне в детстве, мне это нравилось. Она была такая живая, искренняя, эмоциональная. Чем больше я узнавал ее, тем сильнее привязывался. Одного поцелуя оказалось достаточно, чтобы сердце начало отбивать свой радостный ритм с одним именем «Алёна».

***…Наши дни…

Кажется, я перепробовал все. Пытался вызвать ревность, хоть это было и глупо. Но у меня ощущение, что я долблюсь в закрытую дверь. Хотя… даже не дверь, а кирпичную стену. Я не понимаю, что произошло между нами. Алена молчала и избегала меня. А у меня все нутро скручивало от желания просто прикоснуться к ней. Неужели это все? Я не мог принять. Не хотел.

Я разозлился, когда увидел Алену со Славой. Наверное, это была жгучая ревность, которая вспыхнула мгновенно, когда я увидел, как ему она позволяла держать себя за руку. Сам не знаю, что меня сдержало. Ушел следом за Алёной, а потом подрался, выплеснув свою злость на каком-то парне. Хорошо, что нас разняли мои друзья, иначе я бы не оставил на нем и живого места.

Я готов был разорвать любого за нее. Понял я это быстро, что по-настоящему меня испугало. Ни одна девушка не вызвала и сотой доли тех эмоций, которые будила во мне Алёна. Поэтому я отпустил. Решил, что мне надо самому остыть немного, потому что все это ненормально. Я перестал обращаться внимание на нее, даже смотреть не позволял себе, чтобы быстрее избавиться от всех чувств, которые вспыхивали от одного взгляда на нее.

Только ничего не помогало. Становилось хуже. Я практически перестал есть и много курил. Пару раз напивался от безысходности. А Егор, кажется, получал какое-то удовлетворение из-за этого. Но мне было плевать на него. Мне нужна была моя девочка.

Встретившись в коридоре школы, буквально столкнувшись друг с другом, я подхватил Алену, которая чуть было не упала. Скорее всего устояла бы, но я действовал на инстинктах. От одного прикосновения меня ударила током.

— Спасибо, — прошептала Алёна, опустив взгляд.

Я же наоборот смотрел на нее во все глаза. Ее чувственный и тонкий аромат забил все мои рецепторы. Я шумно вдохнул воздух около нее и отпустил. Алёна мазнула взглядом по моим рукам, вернее сбитым костяшках и нахмурилась. Хотела что-то сказать, но прозвенел звонок, и она сбежала от меня. Я разочарованно смотрел на хрупкую удаляющую спину от меня.

Устав скучать по Алёне, я решился попробовать ещё раз, пообещав, что это будет последний раз. Я долго думал, как или чем ее привлечь. Идея пришла внезапно и казалась до безобразия простой и гениальной. Что Алёна любила больше всего? Каток. Лед. Коньки. Я решил позвать ее на каток. Не знаю, может ли ей выходить на лёд, но можно мне, я буду ее держать и катать. Почти пять лет я занимался хоккеем, пусть и на любительском уровне.

«Привет. Пойдешь со мной на каток?»

Отправил сообщение и подкурил очередную сигарету. Я ждал. Нервничал. Но ответ пришел только через полчаса. Я открывал сообщение с тяжелым сердцем. Я боялся отказа.

«Да. Через минут десять буду готова.»

Сердце радостно подпрыгнуло. А я выдохнул.

«Буду через десять минут у твоего подъезда.»

Схватив сумку с коньками, я несся к ее подъезду как ненормальный, думая о том, что, кажется, я впервые влюбился…

Алёна

Этот день я вполне могла бы назвать самым счастливым, ведь мой лечащий врач разрешил мне выйти на каток! Это как инвалиду сказать, что он снова может ходить. По крайне мере ощущения у меня были именно такие. Душа моя пела. Это же просто чудо! Я бы так счастлива от одной мысли, что смогу просто снова надеть коньки, выйти на лёд и покатиться… Скользить, кружиться, прыгать… Хотя прыгать все же мне нельзя. Хотелось расплакаться.

Но я знала, что долго я не смогу кататься, потому что нужно назначить дату операции, но я мечтала о том, чтобы просто выйти на лёд. Это своего рода зависимость, которую ты не можешь победить. От одной мысли пробивает легкая дрожь, но приятная, ни на что не похожая.

Я летела окрыленная новостью к другому врачу в другую больницу. К Валерии Викторовне. Наконец-то состоится встреча родителей и врача, согласившегося меня прооперировать. Я опаздывала, потому что немного задержалась в реабилитационном центре и не рассчитала время. Влетела я в кабинет, когда мои родители уже вели беседу с ней. Поэтому быстро поздоровавшись, я пыталась сразу вникнуть в разговор, и то, что я услышала, мне не понравилось. Они спорили.

— Это опасно, — сказала моя мама.

— Любая операция — это риск, — парировал врач.

— Я не уверена в Вашей квалификации, как врача, уж извините, — добавила мама, а я открыла рот от возмущения, но не могла почему-то выдавить и слова, впрочем, папа тоже молчал.

— Зачем же Вы тогда сюда пришли? Не отнимайте мое время, — возмутилась Валерия Викторовна.

Мама поджала губы, а я по одному жесту всё поняла. Я же подслушала разговор родителей, но почему-то решила, что мама говорила всерьез потом, передумала. Сердце сжалось. Наверное, сейчас я чувствовала разочарование: горькое и разъедающее душу. В один миг мое хорошее настроение испарилось. Мама не собиралась соглашаться, это был очередной фарс.