Царевна, царица, богатырь и птица (СИ) - Филимонова Наталья Сергеевна - Страница 2

– Ты, –  просто произнес Савелий. –  В этой клетке была ты.

– Верно, –  сфинкс оскалилась. –  Они боялись, что если вдруг кто ответит на три мои загадки, ценный зверь умрет на месте… глупые люди. Что ж… ты не глуп. И достоин. Надеюсь, твой меч достаточно остер? Я не хотела бы умирать… долго.

Она чуть наклонила голову к плечу и едва заметно напружинила передние лапы.

Савелий, будто отразив ее движение, тоже слегка наклонил голову.

– Остер. Но я не стану его обнажать.

– Что ж так? –  сфинкс смотрела на богатыря, чуть прищурившись. Ровно в самую душу заглядывала.  –  Разве тебе не нужно больше мое сердце? Ты не хочешь исцелить спящую деву?

– Хочу. Нужно. Но не стану.

– Неужто ждешь, что я сама вырву себе сердце? –  прекрасное лицо чудовищной девы помрачнело, а когти удлинились, впившись в камень и оставляя на нем царапины.

Савелий лишь покачал головой.

Одно он знал совершенно точно:  нельзя исцелить от смерти –  другой смертью. Не бывает зла для благих целей.

А еще он помнил рассказы Ратмира. Колдун уверял, что в хранилищах академии при Городе-у-Моря были все нужные ему ингредиенты. Да и в рецептах зелий сердце сфинкса порой попадалось –  по его же словам. Ингредиент этот считался крайне редким и особо ценным, зато и магические свойства у него необыкновенные.

Каждый чародей, окончивший академию, дает магическую клятву не творить зла своим колдовством.

Савелий, отправляясь в путь, нарочно попросил Ратмира зачитать ему эту клятву. Конечно, тот помнил. Маги клялись не только не убивать сами, но и не потакать злу, ни делом, ни словом.

А это может означать только одно. Попросту не могло быть в хранилищах академии такого предмета, для добычи которого понадобилось убивать ни в чем не повинное разумное существо. И в книгах, разрешенных студентам, хранящихся в библиотеке академии, такой ингредиент упоминаться никак не мог. Ни один дипломированный маг не смог бы не только убить сфинкса сам, но и нанять кого-то для такого черного дела.

А значит, добыть то, что называют сердцем сфинкса, очень сложно –  но для этого не нужно никого убивать.

И еще это значит, что на самом деле у сфинкса вовсе не три загадки.

– Сердце девы не отнимают силой, –  произнес наконец Савелий.

Четвероногая дева озадаченно моргнула, а потом вдруг, откинув голову и хлопая крыльями, весело рассмеялась.

– Молодец! –  сказала она наконец. –  Справился.

– А что бы было, если бы я обнажил меч? –  Савелию и в самом деле было интересно.

– Я бы тебя растерзала, –  просто сообщила сфинкс, пожав плечами.

Она поднялась на своем камне и чуть отступила назад. Там, где только что покоились ее передние лапы –  как раз возле царапин от когтей –  обнаружился небольшой ярко-красный камешек.

– Его называют сердцем сфинкса, –  кивнула она. –  И его нельзя ни украсть, ни отнять силой –  только получить в дар. Если каким-то чудом убить настоящего хозяина сердца, оно просто развеется. Каждый из нас создает такой из собственной магии. Чем древнее и мудрее сфинкс, тем больше его камень. Ты можешь взять его –  ты честно заслужил.

Савелий сделал несколько шагов, приближаясь к валуну, осторожно протянул руку и взял камушек. “Сердце” смотрелось совершенно несерьезно –  галька и галька, только и того, что красная. Впрочем, в пальцах камешек тотчас нагрелся, а затем Савелий ощутил и легкое покалывание.

– А ты? –  он поднял голову на сфинкса. –  Что будешь теперь делать? Надеюсь, не убьешься с горы, как болтают?

– Как ты это себе представляешь? –  кажется, она даже удивилась. А для наглядности приподняла крыло и помахал им. –  Нет, конечно. Буду создавать новое сердце… и придумывать загадки. Опять. Все заново!!!

Прекрасное девичье лицо вдруг скривилось.

– Знал бы ты, как я вас, умников, ненавижу!

*

– Жучку-то купи, милок! –  дед ласково беззубо улыбался, помахивая кончиком веревки. На другом конце веревки была привязана за шею мелкая лохматая собачонка, которая радостно виляла хвостом, всем своим видом демонстрируя готовность идти за новым хозяином хоть на край света.

– На кой она мне? –  удивился богатырь.

Юному Святославу выпало искать корень мандрагоры. Потому что нет справедливости в этом мире. Всем настоящие подвиги достались! Кому-то вон –  на дракона идти! А ученику, как всегда, в огороде копаться.

Ладно, не в огороде, а за тридевять земель. Но какая разница?! Что так, что сяк, не мечом, а лопатой махать придется.

Село расположилось на отшибе от обжитых мест, в стороне от всех дорог, и пробираться к нему было непросто. При всем том выглядело оно вполне процветающим –  домики невеликие, но раскрашены яркими красками, заборы не облезлые, да и люди не хуже прочих одеты.

Говорили, что лишь жители этого села знают то место заповедное, тайное, где водится волшебная трава мандрагора. По слухам, и не всякому чужаку ту тайну открывают.

– Мандрагора –  трава особая, –  говорил Ратмир, напутствуя Светика. –  Мозгов у нее не больше, чем у морковки. Зато, в отличие от морковки, она умеет за себя мстить. Когда ее вынимают из земли, раздается крик такой силы, что многие падают без чувств, глохнут, бывали случаи сердечных приступов. Оттого мракобесия всяческого вокруг нее немало…

Уже на окраине села решил прикупить лопату. Не в поход же с ней на плече было отправляться! Уж лучше на месте. У дедка и купил. Дедок, мелкий, как все в этих краях, да еще и скрюченный, с лысой головой и седой клочковатой бороденкой, хитро щурился.

– Дык знамо дело! –  дед подергал собачонку за поводок и та неохотно тявкнула. –  Этую вашу мадрахору-то завсегда непременно с собакой ищуть.

– Что –  по запаху? –  удивился Светик. О каком-то особом запахе мандрагоры Ратмир не рассказывал. –  Она что –  нарочно натаскана?

– Та неее, –  дедок махнул рукой. –  Чего ее искать-то… Вона… Да ты слухай, чего знающие люди бають. Чародеи-то на ту мадрахору завсегда с черной псиной ходють. Али еще козла берут черного. Потому как трава та зело злючая, а всякого, кто к ней с лопатой, она, значить, насмерть воплями ухайдакивает! Как почнет орать, так тут все вокруг замертво и попадают. Вона как. Значится, чтоб мстила не добытчику, нарочно собачонку черную и берут. Привязывают ее к той траве и бежать заставляют. Собака черная траву дергает, мадрахора собаку насмерть убивает, а чародею, значится, корешок отот волшебный и достается. О как!

Светик поморгал и даже чуть потряс головой, будто пытаясь утрясти в ней услышанное. Собака какая-то черная… козел…

Он опустил глаза на Жучку. Жучка вывалила язык и радостно вильнула хвостом.

– Так она ж рыжая.

Дед тоже покосился на собачонку и пожал плечами.

– Дык поизвелись черные-то! Нетути.

Мимо как раз пробежала выпущенная из соседней калитки черная собака. Светик с дедком проводили ее глазами.

– Нетути, значить, –  ничуть не смущаясь, продолжал старый пройдоха. –  А козла тебе все одно не даст никто. Та шо той траве-то –  рыжая, черная, шож она, не так орать станет? Бери Жучку!

Жучку стало жалко. Вот так живешь себе, горя не знаешь, двор, может, стережешь… в охранные способности мелкой шавки, правда, не слишком верилось. А хозяин тебя вот так запросто на смерть отправляет!

Светик уже почти было решился в самом деле купить собачонку –  не для добычи мандрагоры, конечно, а так… пристроить ее, может, в другом селе…

Скрип калитки прервал размышления, и из ближайшего двора выглянула дородная приземистая баба в переднике.

– Ты пошто Жучку с цепи-то свел, старый? Совсем одурел?!

Светик мысленно выдохнул. Есть кому вступиться за животину –  и ладно. Ему хлопот меньше.

Баба тем временем тумаками загнала дедка во двор вместе с собакой. В последний момент спохватившись, юный богатырь все же окликнул ее до того, как калитка снова захлопнулась.

– Постой! А где мандрагору-то искать?

Надо ведь и место вызнать то самое, заповедное…