Брачный аферист - Кинг Хелен - Страница 10

— Смелее, смелее, — бесстрастно заметила она. — Вы делаете весьма полезную работу. Я давно не протирала эти полки.

— Заметно, — ответил Джек, весело взглянув на нее.

Он взял в руки альбом с фотографиями и резким движением открыл его. Лежавший между страницами снимок выскользнул на пол. Джек поднял его и принялся с интересом разглядывать.

— Ваш первый муж? — поинтересовался он.

Она кивнула и подошла ближе, чтобы забрать фотографию. Снимок был сделан за несколько дней до гибели Симона. Камера запечатлела его сидящим на большом мотоцикле с крошечной Моникой, удобно пристроенной на колене.

— Не очень-то в нем много сходства с Антуаном, — заметил Джек.

— Да, не много…

Ростом более шести футов, крепко сбитый, со щетинистой рыжей бородой и длинной взъерошенной гривой Симон выглядел именно так, как большинство людей представляют себе разнузданных хиппи. Но он был всего лишь ласковым гигантом. Это было видно хотя бы по тому, как нежно огромные руки прижимали к себе дочку. Как же несправедливо, что Моника никогда не узнает, каким чудесным человеком был ее папа.

— Наверное, после его смерти вам пришлось нелегко, — мягко сказал Джек.

— Да.

Постепенно она начинала понимать, что не в силах противостоять взгляду этих карих гипнотизирующих глаз, что все глубже погружается в их глубину. Значит, именно так он расправляется со своими жертвами, как-то отстранение подумала Натали. Зачаровывает их, лишает воли к сопротивлению…

Джек протянул руку и, захватив длинную прядь волос, принялся наматывать ее на палец, медленно и неумолимо притягивая Натали к себе, пока они не оказались почти вплотную друг к другу, — как в тот вечер, когда танцевали вдвоем… Но сейчас они были одни. Его близость действовала на нее словно наркотик, пробуждая идущий из глубины ее естества инстинктивный ответ, не подвластный велениям разума.

Натали лишь прерывисто вздохнула, безвольно приоткрыв губы, когда он склонил к ней голову. Как могла она противостоять неодолимому влечению? С тех пор как Натали впервые увидела Джека, она не раз пыталась представить себе, каково это — целоваться с ним. Порой, лежа без сна рядом со спящим Антуаном, она предавалась безудержным фантазиям, считая их совершенно неисполнимыми. И вот он здесь…

Она дрожала как в лихорадке, голова кружилась. Натали положила руки на широкую грудь Джека, чтобы сохранить равновесие, и тут же ощутила упругость мускулов под тонкой тканью рубашки. Его руки обвили ее, еще теснее прижимая к себе, и наконец-то их губы сблизились. Он помедлил, затем, словно пробуя на вкус, коснулся языком уголков ее рта. Повинуясь сладкой ноющей боли внутри, Натали привстала на цыпочки и, обняв его за шею, жадно ответила на поцелуй.

Это было большее, гораздо большее, чем могло представить ее воображение. В этом поцелуе была какая-то неистовость, первобытность, одновременно пугающая и возбуждающая ее. Сердце Натали колотилось с бешеной силой, тело крепче прижималось к нему. А язык Джека тем временем все глубже проникал в ее рот, производя тщательные чувственные изыскания, воспламеняющие обоих до такой степени, что казалось, жар, источаемый ими, мог бы растопить глыбу льда.

Хныканье, донесшееся сверху, вернуло их к реальности. Сокрушенно ахнув, Натали отпрянула от Джека, и ее глаза, когда она осмелилась поднять их, отразили водоворот охвативших ее чувств.

— Мы… не должны были делать этого, — задыхаясь, проговорила она.

Джек криво усмехнулся.

— Да уж. Пожалуй, не стоило.

— Я… пойду посмотрю, что случилось.

Она выскользнула из комнаты с пылающими щеками и взлетела по ступенькам. Как она могла позволить себе потерять голову? Каковы бы ни были ее взаимоотношения с Антуаном, он ее муж, и от этого никуда не деться.

Когда Натали вошла в детскую, Моника уже окончательно проснулась и, сидя в кроватке, разговаривала с медвежонком на понятном только ей языке. Она хихикала, пока ей меняли подгузник, и подпрыгивала в ритме детских песенок, которые ей напевала Натали. Когда пришло время спускаться по лестнице, малышка решила заявить о своей самостоятельности.

— Вниз, — потребовала она, извиваясь всем телом.

— Хорошо. Но только держись за перила и мамину руку, — согласилась Натали, терпеливо ступая рядом с дочкой, отважно и сосредоточенно преодолевавшей нелегкий для нее путь.

Спрыгнув с последней ступеньки, Моника тут же засеменила в кухню, повизгивая от беспричинного восторга.

Проходя мимо столовой, Натали бросила быстрый взгляд в открытую дверь. Джека там уже не было, не было его и в кухне. Неужели ушел, даже не попрощавшись? Но ее разочарование быстро сменилось вспышкой гнева, стоило ей понять, что дверь, ведущая в подвал, открыта, и внутри горит свет. Она быстро подхватила Монику на руки и прижала ее к плечу.

— Джек! — позвала Натали с грозной интонацией.

Он появился на верхней ступеньке крутой лестницы, приподняв бровь в вежливом недоумении.

— Полагаю, вам никогда и в голову не приходило, насколько опасно оставлять открытой дверь подвала? — не тратя лишних слов, спросила она. — Ведь Моника могла туда свалиться!

На его лице появилось виноватое выражение.

— Нет… Прошу прощения, мне и, правда, это не пришло в голову. Я не привык думать о маленьких детях.

Джек закрыл дверь в подвал и шагнул по направлению к Натали. Та отступила, сохраняя безопасную дистанцию.

— А как насчет обычного здравого смысла?

— Наверное, вы правы, — согласился он, прекрасно понимая, что ее замечание скорее имело отношение к оборонительной стратегии, чем к настоящему негодованию. — Еще раз простите — это полная безответственность с моей стороны.

Натали, стараясь успокоиться, глубоко вздохнула и рискнула поднять на него глаза.

— Что-нибудь нашли?

— Ничего. Он не оставил ни единого следа. — Джек криво усмехнулся. — Мне очень жаль, но я начинаю подозревать, что Лемэр спланировал операцию заранее.

Натали только пожала плечами, ее чувства пребывали в полном смятении.

— Рано или поздно мы это узнаем, — едва слышно прошептала она. — Что вы намерены предпринять дальше?

— Теперь этим займутся нанятые мною частные детективы. Конечно, он мог уже покинуть страну. Тогда его поиски продлятся достаточно долго.

Натали кивнула.

— Если я что-нибудь узнаю, обязательно дам вам знать, — выдавила она, стараясь не замечать горького разочарования, разрывавшего на части ее сердце. Сейчас Джек уйдет, и неизвестно, увидит ли она его еще когда-нибудь.

— Э-э-э… значит, до свидания.

Он взглянул на протянутую ему руку и медленно улыбнулся, словно признавая непреодолимость барьера в виде Моники, уютно пристроившейся на плече матери.

— До свидания, зависящего от обстоятельств, — согласился Джек, поднимая ее руку к губам и запечатлевая на запястье, там, где бился пульс, нежнейший поцелуй. — Жаль! Все могло быть… очень и очень хорошо.

Натали смотрела, как он уходит, чувствуя пустоту в душе. Джек сел в машину и завел двигатель. Только когда он отъехал от обочины, она заставила себя закрыть дверь и прислонилась к косяку, бездумно глядя перед собой…

Господи, неужели Джек Вендел переступил порог ее дома всего лишь вчера вечером? Ее жизнь перевернулась вверх дном меньше чем за сутки. Рухнул тихий, безопасный мирок, который она создала для себя. И только теперь Натали со стыдом поняла, что не хотела ничего подобного.

Видимо, только в состоянии глубокой депрессии она смогла убедить себя в том, что их почти платонические отношения с Антуаном вполне удовлетворяют ее! Натали чувствовала лишь облегчение оттого, что он проявлял мало интереса к интимной стороне их брака, и объясняла это все еще жившей в ней любовью к Симону.

Но дело, как оказалось, было вовсе не в этом. С той самой минуты, когда Джек Вендел вошел в ее жизнь, Натали ни на секунду не покидал тайный испепеляющий жар, пронизывавший ее изнутри. Тогда как Антуан при всех его несомненных достоинствах никогда не мог заставить ее сердце биться хоть на удар быстрее. Все семь недель их брака она страстно пыталась убедить себя в том, что поступила правильно, но где-то в глубине души всегда чувствовала, что из их союза ничего хорошего не получится. Потому что из уравнения выпало самое главное — магия, волшебство, очарование…