А отличники сдохли первыми - 2: летние каникулы (часть 2) (СИ) - "R. Renton" - Страница 35

Вокзалы всегда были важными стратегическими объектами. И хотя сейчас они не представляли ценности, как критически важные элементы инфраструктуры, но огромные запасы топлива и хорошо упакованных продуктов быстро привлекли всеобщее внимание. А когда выяснилось, что на грузовых подстанциях можно найти товарняки, полные зерна, муки или всё того же бензина — к столкновениям мелких банд подключились и более крупные альянсы. Которые явно освоили кое-какое тяжёлое вооружение.

Пейзаж вокруг нас наполняли не только разрушенные и сгоревшие фасады трёх вокзалов. На широком перекрёстке было несколько сожжёных танков и БТР. А с крыш соседних зданий выглядывали спаренные стволы какой-то зенитки, понуро свесившись вниз над мешками с песком.

Несколько похожих блокпостов было оборудовано и на путепроводе. Кроме бросавшихся нам под колёса жор, под ним мы заметили довольно много старых высохших тел. Одетые в армейскую разгрузку поверх гражданских пуховиков, юные солдаты Зимней Войны полегли тут в каких-то неимоверных количествах. Тоже невиданных для ближнего Замкадья. Должно быть, напоролись на засаду. Не думаю, что какой-то идеи хватило бы для того, чтобы они так отчаянно штурмовали тут какую-то стратегическую позицию.

— После Порываевой дальше куда?!

— Прямо на Сахарова! Он тоже широкий, проедем!

Юная героиня совсем другой войны, именем которой была названа та широкая улица, по которой мы ехали, была немногим старше Киры, когда окончила свой путь в лапах других нелюдей. Благодаря восьмиполосной дороге, мы могли легко уходить от наших преследователей, бегущих на звук со всех сторон. Оглянувшись на растущий хвост из визжащих злобных тварей, девчонка снова задалась вполне справедливым вопросом:

— А потом?! До утра кататься — бензина не хватит! — Махнув рукой на окружающие нас обгоревшие сталинки, Кира сделала совершенно верное предположение. — Тут внутри фиг знает чё! Может вообще ни одной целой двери! Вон обвалы одни! И там впереди тоже!

Мой первый план состоял в том, что выпрыгнув на поверхность из павильонов Охотного Ряда или Театральной, мы бы почти сразу смогли укрыться в одном из зданий, которое точно не представляло для солдат Зимней Войны никакого интереса — в Большом театре. Скорее всего, он уцелел — как снаружи, так и внутри. Достичь его от метро можно было бы всего лишь за несколько секунд — просто проехав через пустую площадь. За это время мы бы не успели привлечь слишком много лишнего внимания и спокойно дождались бы там утра, в двух шагах от нашей цели на Тверской.

Теперь же нужно было срочно придумать, как нам по пути к театру сначала избавиться от многочисленной погони. Где здесь этих уродов можно гарантированно загнать в ловушку? За какой объект у нас по дороге детишки рубились в полный рост, не хуже, чем за вокзалы? А, скорее всего, даже гораздо более яростно... И захватившая его группировка должна была ощетиниться не только пулемётами, но и обложиться рядами колючки и ежей...

Ну конечно...

— Дуй на Лубянку! Всё время прямо! Тут рукой подать!

То, что за комплекс зданий Федеральной Службы Безопасности бои шли ещё круче, чем за вокзалы, стало очевидно задолго до того, как мы добрались до нужного квартала.

Вдоль уличных тротуаров кратно возросло количество старых трупов, которые никто и не думал хоронить. То и дело приходилось объезжать брошенную технику — сожжёные бронемашины, раскуроченные взрывом грузовики. Несколько танков въехали в стену какого-то старинного особняка, да там и застряли. Остальные здания были повреждены ещё сильнее, чем те, что мы видели у трёх вокзалов. Пейзаж в темноте напоминал какой-нибудь стратегически важный город времён Второй Мировой — Сталинград зимой 1943 или Берлин в мае 1945. Рассыпанные колотые кирпичи, рухнувшие перекрытия, сгоревшие остовы.

Кроме останков брошенных бойцов здесь было много «гражданских» — тех, кто уже весной пытался найти помощь у хозяев укреплений — выпросить еду, чистую воду или медицинскую помощь. И, судя по количеству жертв — безуспешно. Так и померли здесь от голода или болезней, не в силах помочь себе самостоятельно.

Трупы некоторых подростков, которые явно не были участниками военных действий, несли на себе следы попадания в ловушки. Сгоревшие или разорванные взрывом тела лежали характерными кучками вокруг воронок или выгоревших пространств. Между брошенными автомобилями.

История не сохранила сведений о том, какой именно группировке посчастливилось первыми закрепиться в чекистском квартале. Но не было никаких сомнений, что добросердечностью они не страдали.

И не думаю, что там до сих пор кто-то жил. Каковы бы ни были богаты их ресурсы, вряд ли они в достаточной мере спаслись здесь в тесноте от Весеннего Мора. И источников чистой воды, кроме дождей, здесь нет.

Но даже если в зданиях на Лубянке ещё кто-то обитал, да ещё и с боеприпасами, то на их месте я бы сейчас точно не стал стрелять в темноте по быстро двигающейся цели. Особенно, когда, у неё на хвосте целый жорский парад. И мы явным образом двигались мимо, не выказывая намерений проникнуть внутрь их базы.

— Весь центр собрали походу... — Подъезжая к данному «лунному» пейзажу, Кира оглянулась на погоню.

Толпа напоминала уже какую-то массовую демонстрацию или протестный митинг. Только передвигались жоры бегом и не тащили с собой каких-то транспарантов. То и дело кто-то спотыкался и скрывался под ногами разъярённых сородичей. Но общее число только росло — со всех сторон к толпе присоединялись новые группки, выскакивающие из подворотен, раздолбанных зданий или канализационных тоннелей, обнажившихся после очередного крупного взрыва.

От тех тварей, что бежали нам наперерез, неплохо спасала привычка жор сначала протяжно орать, и только потом бросаться в атаку. Очевидно, у них срабатывал древний инстинкт, свойственный всем стайным хищникам. Подобный крик должен не только оповестить союзников о близкой добыче, но и вселить в её сердце ужас. Заставить запаниковать и забыть о сопротивлении. И, благодаря этому инстинкту, Кира всегда успевала объехать их или выбрать другой проезд между развалинами.

— Езжай между машин, там, где узко. На открытом пространстве — только по воронкам.

— Поняла... — Снова объяснять опасность минных заграждений, которые ещё могли здесь остаться, было не нужно. Плюс, наши преследователи достаточно надолго застревали в таких узких местах, мешая сами себе. Либо кубарем катились вниз по склону очередной выбоины, погибая под пятками своих более удачливых сородичей, бегущих следом

Лавируя между обгоревшими ржавыми остовами, мотоцикл иногда слегка подпрыгивал, с рёвом выбираясь из выбоины. Вскоре мы выехали по Малой Лубянке на Фуркасовский переулок — место, где раньше располагалась парковка Службы, ограждённая только шлагбаумами и невысокими бордюрами. Теперь же между каркасами сгоревших служебных джипов и микроавтобусов были установлены металлические ежи и, что важнее — натянуты ряды егозы и колючей проволоки. Кое-где эти укрепления были выворочены или разорваны взрывами. И если бы здание штурмовал носитель разума — он легко нашёл бы путь между препятствиями по этим разрывам и воронкам. Но сейчас, к счастью, речь о разуме не шла. А то, что эти прогалы никто так и не заделал, лишь убеждало меня в мысли, что живых людей в здании на Лубянке не осталось.

— Давай тут направо. Езжай вдоль заграждений. Не торопись... — Я привстал на своих подножках и принялся светить фонариком вперёд вместо фары. — Смотри сама на колючку не налети.

— Да уж как-нибудь... — Вырулив вправо, Кира откинула забрало и вгляделась в пятно света перед ней.

— Потом на углу налево. Там больше всего соберут...

Девчонка не стала уточнять, кто и что там соберёт на углу, так как была слишком занята лавированием между препятствиями.

А вот жоры ни в чём себе не отказывали. Тот факт, что темп нашего движения явно снизился, раззадорил их самым натуральным образом. Массовый ор был прекрасно слышен даже сквозь грохот двигателя и мягкий защитный слой внутри шлема.