Яд (СИ) - Moon Mila - Страница 45

Медленно опускаю глаза на страницы глянца и встречаюсь снова спрошлым: с черными прожигающими глазами, холодным бездушным лицом, превратившееся в одну из тысяч масок. Правда оказывается не такой сладкой, наоборот — горькой и болезненной. Раны кровоточат, но их омывает дождь. Он будто хочет забрать всю боль. Глаза пробегают по тексту: «Еще одна победа: молодой миллиардер покоряет Сеул» — гласят черные бездушные буквы на бумаге. Рядом спрошлымстоит красотка кореянка, в лимонном коротком платье, до безобразия совершенная, без капли изъянов на красивом фарфором личике, и я режу дальше свою душу на куски: «Крис Берфорт и известная певица, актриса, «айдол» Ваан»

Сколько раз мне придется расстаться сним? Сколько раз моя душа распадется на части, и сколько раз разобьется вдребезги сердце? Закончится это когда-нибудь? Я смирюсь с неизбежным?

Откладываюпрошлоев сторону. Капли стекают по лицу, смешиваясь со слезами. Дотрагиваюсь к холодной коже и понимаю, что непроизвольно начала плакать. Чувства выходят из меня, оставляя внутри кричащую пустоту.

— Меган, почему ты здесь сидишь?

Передо мной появляется расплывающееся обеспокоенное лицо «одуванчика». Слабо улыбаюсь, глядя на его футболку мятного цвета, она быстро промокает и становится темно-зеленого насыщенного оттенка. В руках у него плед, который быстро ложится на озябшие и дрожащие плечи. Джош Райли прижимает хрупкое тело к себе, а я тихо шепчу, касаясь его шеи:

— Вчера я узнала, что такое месть. Встретилась с ней лицом к лицу и ощутила все ее оттенки. Знаешь, сколько их?

Райли подхватывает меня на руки, а я выдыхаю:

— Точно больше пятидесяти.

***

Но месть была другого мнения… Она стояла в сторонке, курила «Lucky Strike» и выпускала кольцами дым, наблюдая за серебристой машиной и девушкой, садящейся в нее. Губы, намазанные красной помадой, расплылись в хищной улыбке. Месть кинула сигарету на темно-серый мокрый асфальт и затушила ее тонким каблуком, бросая прощальный взгляд на удаляющейся автомобиль. Который через пару минут врежется в другую машину, а девушка с парнем, сидящие в ней, почувствуют в последний раз, что такое бумеранг.

Она садится в салон, и я ощущаю приторный сладкий аромат духов, смешанный с марихуаной. Джо конченая наркоманка, которая постоянно просит дозы. Я похож на одного из тех мелких дилеров, которых нанял? Как же бесит… Даже после устранения проблемы, под названием Меган Миллер, не ощущалось вкуса торжества, но вчера… Вчера я был просто в бешенстве, черт возьми! Девушка, которая лежала на кровати, оказалась сильнее, чем я. Разум кричал: «Ты победил», но сердце было другого мнения: «Ты проиграл». И еще эта шлюха ныла и причитала, что Кендалл будет сниматься в рекламе, но не она. Конечно, Дженнер в миллион раз красивее, чем эта… Тяжело вздыхаю и лезу в бардачок за пакетиком с порошком. Либо сейчас, либо я сойду с ума. Пока вожусь с неподатливой крышкой, слышу пробирающий до дрожи визг Джо и шин. Свет ослепляет, а крышка, наконец, открывается…

Нью-Йорк, США

Наверное, я еще никогда в жизни ничего ТАК не ждала, как этот счастливый день, даже погода сегодня благоволит, и за окном ярко светит солнце, а по небу плывут облака. Не могу стереть дурацкую улыбку до ушей, когда иду в кабинет Мориса БЕЗ ТРОСТИ. О да, эта палочка-выручалочка была со мной все время, но пришлось с ней расстаться, чему я безумно рада.

Сегодня тот день, когда я получу свой пропуск из Ада.

Морис приветливо улыбается и приглашает присесть. Мое нетерпение так заметно, что я начинаю ерзать на неудобном стуле, вздыхая и бегая в ожидании глазами по светлому кабинету. Чего он тянет кота за хвост? Неужели не хочет расставаться со своей ненормальной пациенткой?

— Меган.

Сцепляю руки на коленях джинсового комбинезона и с нетерпением внимаю ему. Кстати, комбинезон притащил Райли, где он откопалэто счастье— одному Богу известно. Прошелся по детским магазинам? Не в голубой пижаме же выходить в свет? Пришлось напялитьджинсовое чудо в розовый цветок. Наверное, психолог решил поиздеваться напоследок таким образом.

— Думаю, мы готовы вас выписать, не вижу причин больше задерживать. Единственное, придется иногда приходить на осмотр, в связи с вашими эмоциональными всплесками. Панические атаки могут продолжаться, но вы ведь помните, как с ними бороться? Это во избежание… рецидива.

Сглатываю слюну и хмурюсь, переваривая его слова. Рецидив?

— То есть… Я могу снова впасть в кому?

Доктор вздыхает и берет в руки черную блестящую ручку, вертя ее в пальцах.

— На моем опыте мало случаев, когда человек после полугодовой комы приходил в себя, был в своем уме, без амнезии, мог говорить и даже со временем ходить. Понимаете? — он многозначительно поднимает брови, а я киваю головой: Морис говорит сейчас обо мне. — В основном, после комы третьей степени, человек остается в вегетативном состоянии, словно овощ: вроде жив, дышит, но никаких эмоций. Бывали случаи, когда человек приходил в себя, но не помнил ничего, мог ходить, есть, но память — чистый лист, даже не знал, как зовут его. Бывало наоборот, когда человек помнил отчасти все, но так и остался калекой на всю жизнь, привязанный к инвалидной коляске. Вы — уникальный случай.

Слушаю его, открыв рот, значит я счастливчик? Тот самый один процент из ста, которым иногда везет? Либо везет хотя бы раз в жизни.

— Кома может повториться, но процент минимальный, если вы будете беречь себя.

— Хорошо.

Во рту так пересохло от нервов, что я постоянно сижу и сглатываю слюну. Морис подает стакан с холодной водой и спасает меня. Благодарю и осушаю его за считанные минуты, выпивая до капли священную воду.

— Что ж, всего хорошего, Меган. Обследования раз в три месяца, не забывайте.

— Спасибо вам, доктор Морис.

Я жму его немного прохладную ладонь и поднимаюсь.

— Надеюсь, я увижу вас еще на обложках журналов и в рекламе на Таймс-сквер?

— Маловероятно.

Встречаемся с Морисом взглядом, он с пониманием смотрит, кивает, а я открываю дверь и иду по коридору в сторону выхода.

Джош Райли ждет меня на аллее возле больницы. Серо-голубые глаза искрятся неподдельной радостью, как и у меня — в любом случае, пребывание в Аду не прошло зря, и я приобрела нового друга.

— Мне кажется, что даже Солнце сейчас завидует твоей улыбке, — насмешливо говорит он, глядя на мое лицо, готовое треснуть по швам.

— Пусть завидует, ведь сегодня самый счастливый день.

Райли улыбается и наклоняет голову. Русые волосы немного отросли за это время, но с кудряшками он расстался безвозвратно.

— Что будешь теперь делать?

— Жить.

Он качает головой, засовывает руки в карманы песочных штанов и кивает:

— Знаешь, мне нравится твой ответ.

Джош достает светлый картонный листок и протягивает мне. С любопытством смотрю — визитная карточка.

— Надеюсь, ты хоть иногда будешь звонить.

Засовываю ее в карман комбинезона и вздыхаю.

— А я думала, что ты уверен в себе.

— Так оно и есть, — его губы расплываются в улыбке.

Понимаю, что этот парень многим мне помог — если бы не его поддержка, слова, дружба, может, я бы еще парилась в «бесплатной палате». Хочу обнять «одуванчика», делаю шаг, но останавливаюсь. Он удивленно поднимает брови и хочет что-то спросить, но я опережаю его:

— Ты играешь на фортепиано?

Райли пару секунд смотрит на меня, затем улыбается и кивает.

— У тебя красивые пальцы, одуванчик.

Салютую ему и иду в сторону тротуара, останавливая ярко-желтое такси.

Прощай, Ад. Привет, новая жизнь!

Нью-Йорк не изменился — такой же шумный и заполненный до отказа туристами, говорящими на разных языках. Первое, что делаю, покупаю телефон. Прошу таксиста немного подождать и захожу в первый попавшийся магазин электроники, тыкая бездумно на витрину, забитую андроидами. Консультант говорит о функциях, но мне плевать, что там изобрели за год, главное, чтобы можно было поговорить, и он умещал музыку и книги. Все-таки «одуванчик» ими заразил и меня. Называю номер банковского счета — его помню, как пять своих пальцев — а продавец вручает мне пакет с коробкой. Включаю новенький блестящий телефон и набираю номер. «Надеюсь, она не поменяла его».