Болотник 2 (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 16

Советские мебельщики не заморачивались с дизайном мебели. Всё стандартное, как по цветам, так и по размерам. Мебель на заказ делалась редко и стоила очень дорого. Немного лучше было с изделиями стран братского социалистического лагеря. ГДР и Чехословакия производили вполне достойные экземпляры, только вот достать их было большой проблемой. Нужно было либо отстоять огромную очередь пару лет, либо дать на лапу тому, кто за распределение мебели отвечал. Оба варианта меня не устраивали. Я решил делать кухню полностью по своему проекту.

Снял размеры, на листе бумаги набросал примерный эскиз. Ничего особенного — верхние навесные ящики, внизу во всю стену тоже ящики разных размеров, сверху столешница, в которую будет встроена раковина и газовая плита. Холодильник будет так же встроен в угловой шкаф, чтобы не выделятся из дизайна. Отдельно угловой диван и стол с парой табуреток. Дёшево и сердито. По эскизу начертил проект с точными размерами и принялся за дело. Кухня будет из массива дерева. Тут плюсов множество и сделать можно самому, и не нужны шпон с кромкой — покрыл морилкой и лаком и всё. С фасадами я решил не заворачиваться. Сделать конечно смогу, но потрачу уйму времени. Заказал их в столярке на пилораме. У них там и фреза нормальная есть с циркулярной пилой, и мужики опытные. Все фасады будут рамочные, верхние с матовым стеклом, нижние с глухой вставкой. Там то и делать столяру нечего сложного не нужно, всё просто. В первую очередь собирают раму из реек, ширина которой соответствует ширине готового фасада. На торцах реек вырезаются пазы и шипы, после чего рамка собирается, потом вставляется вставка. Матовое стекло сделаю сам. Компрессор у меня есть, простенький пескоструй сварганил из старого краскопульта. Тут мощный не нужен, можно стекло повредить. Что бы вставка получилась красивой, на стекло наклеиваем рисунок, вырезанный из пластыря или изоленты (в несколько слоёв) и вперёд. Главное не передержать в одном месте струю песка, и не пробить наклейку.

Пока готовились фасады, я собрал основу ящиков и каркас для столешницы. Столешницу буду клеить из брусков разных пород дерева, что бы получилась красивая текстура. Склею сам, там ничего сложного, столярный клей и струбцины.

Работа кипела. Помогать мне взялись все мои друзья. Толик и Семён, в свободное от работы и дежурств время выступали подсобниками, Иваныч взялся выточить мебельную фурнитуру по моим размерам и чертежам. Савельич оказывал психологическую помощь, восхищённо расхваливая каждое наше изделие. Очень не хватало Андрюхи, с его шебутным характером, всё же с ним я сдружился больше, чем с остальными мужиками, его я смело мог назвать своим лучшим другом. Только вот от Андрея ни каких весточек мы не получали очень давно, я даже уже переживать начал.

Алёнка в мои дела не лезла, высказав свои пожелания, по количеству полок, места расположения мойки, плиты и холодильника, она наблюдала за процессом со стороны. Только я всё чаще и чаще стал ловил на себе её восхищенный и влюбленный взгляд. Она любила просто наблюдать за нашей работой, получая от этого эстетическое наслаждение. Вот сядет так, с Консервой на руках и смотрит затуманенным взглядом, мне даже страшно иногда становится. Как говорится, бесконечно можно смотреть на три вещи: как горит огонь, как течет вода и как работают другие люди. То есть, я так понимаю, идеальный объект для наблюдений — пожар. Там и огонь есть и люди работают, и вода льется рекой.

Да, эта мелкая сволочь, Консерва который, с Алёнкой подружился сразу, пошёл к ней на руки в первый же день и теперь почти всё время проводит возле неё. Ко мне же отношение не поменялось, лает и шипит морда волосатая. А ведь я можно сказать своей жизнью рисковал, чтобы его тушку спасти. Нет в жизни справедливости.

За две недели я не уложился, всё же работы нереально много, вроде всё просто по отдельности, но куча мелочей отнимает массу времени. Несколько дней назад, ушёл на промысел Семён. Потихоньку Приречный пустел, на улицах всё реже и реже можно было встретить мужиков.

Всё, когда ни будь заканчивается, закончилась и эпопея с кухней. Красиво получилось, черт возьми. Видно, конечно, что не заводская работа, но это работа ручная, эксклюзивная, так сказать.

На осмотр и инспекцию кухни прибыла тёща, собственной персоной, конечно же в сопровождении тестя. И тестя я откровенно пожалел.

— Повезло же Алене с Кирюшей. Хозяйственный, начитанный, руки золотые. Смотри Лёшка, какую красоту сделал, всё для жены. Не то, что ты! Я тебя сколько раз просила ножи наточить, а ты и этого сделать не можешь! — разливалась соловьем тёща, не забывая воткнуть в бедного тестя очередную шпильку. И не просто воткнуть, а ещё и провернуть в ране несколько раз. Завистливая сучка! И кому завидует? Дочке своей!

Первый раз так тесть попал, когда семейство Даниловых приехало к нам в гости, так сказать с ответным визитом. Я помню, какие взгляды бросала эта стервозная баба на Григорьевича, когда она осматривала дом и участок. Таким взглядом на айсберге костёр разжечь можно. Тесть же ходил мрачный, понимая, что спокойные деньки у него в прошлом, есть теперь в семье человек, которого ему всё время в пример ставить будут. Увидев впервые дом, мама Алёны, чуть своей нижней челюстью ноги себе не отдавила. Теперь я у неё, не «морда бандитская», а «Кирюша» или «Сыночек». Тфу. Аж передёргивает, когда она так меня называет.

Компенсируя тестю, его страдания, я в этот раз ни себя, ни его в алкоголе не ограничивал. Давно заметил, как только волшебная жидкость попадала в организм Алёнкиного отца, тихий подкаблучник, закатив глаза падал в обморок, а его место занимал бравый десантник и альфа самец, с которым можно хорошо и главное весело провести время, предаваясь истинно мужским развлечениям. Тёща эту грань четко улавливала, видимо поэтому запрещая пить своему благоверному. Умная, хоть и стерва. В эти моменты поведение тёщи тоже менялось мгновенно, глазами моргнуть не успеешь и вот перед тобой тихая, заботливая и послушная жена, верная и преданная подруга своего спутника жизни.

— Короче решено Кирюха, я с тобой на охоту еду! А чё? Мне всю жизнь, что ли баранку крутить?! Хочу, и поеду! Завтра же из совхоза уволюсь! Нет. Прямо сегодня! Вот это жизнь! Никаких тебе баб, делай чего хочешь. — пьяный тесть, обняв меня за плечи, громко изливал мне свою душу.

— Ты Григорьевич, не кипешуй. Конечно со мной, поедешь. И правильно, пошли они все в жопу! Вместе то оно завсегда веселее. Я вот помнится в прошлом году, чуть яйца себе не отморозил, до избушки далеко, а на улице, аж -30! И самое главное, помочь некому! Ладно если бы пальцы замерзли, на них подышать можно, отогреть, а тут такое место! А был бы напарник, и проблем бы не было. Поехали. Мы с тобой горы свернём. — поддержал я тестя.

Тесть взбледнул, и подозрительно уставился на меня, ища подвоха, но я был предельно серьезен.

— Или вот давеча, чиряк прямо на заднице выскочил, выдавить некому, даже зеленкой помазать не смог, невидно ни хрена. А напарник бы помог, не бросил бы в беде. Ты знаешь Григорьевич, я прям рад, что ты так решил. Сам тебя просить хотел, да не решался. А теперь оно вона как, ты сам вызвался. Я о таком и мечтать не мог.

— А с другой стороны посмотреть, так они там в бригаде и не справятся без меня, — неуверенно начал идти на попетую, тесть — молодёжь одна, погубят технику.

— Да ты за них не переживай. Пусть сами на своих ошибках учатся. Ишь чего удумали, на твоём горбу в рай въехать?! Как премию получать, так небось всем одинаково платят, а как работать так ты! Обойдутся, мы теперь с тобой батя, как одна команда будем. Спина к спине, и пусть хоть медведь — подранок, хоть стая волков, как в прошлом году, напасть попробует. Мы их всех! Мы им ого как!

— Так не могу я, у меня огород, скотина, кто за ними то ухаживать будет? — начал оправдываться тесть, забыв, что наступает зима, и бросая быстрые взгляды на тёщу в поисках поддержки.

— А ничё. Аленка вон пусть к вам едет, пока мы с тобой на охоте будем. С мамой то они по любому управятся, и младшие помогут. А то что со вшами и паразитами всякими домой вернёмся, так пусть спасибо скажут, что вообще домой пришли! Мужики мы или кто?!