Темнейший путь (СИ) - Русанов Алексей - Страница 28

Вставшие из своих могил мертвецы выглядели по-разному: отличались пол и возраст, степень разложения. Но всех их объединяло одно — лютая ненависть к живым, горевшая гнилостно-зелёным светом в глубине глазниц. Им даже не нужно было указывать цели. Они сами изнывали от жажды найти живого, наброситься на него и — рвать, рвать, рвать, руками и зубами. Мордан развернулся и пошёл обратно в Айварстед. Его жуткий отряд следовал за ним. Первыми почуяли недоброе и завыли собаки. Заголосили младенцы. Истошно закричала какая-то старуха, жившая на краю деревни и увидавшая, что надвигается. Следом за ней раздались другие вопли, женские, детские, мужские. Послышалось хлопанье дверей, визги ужаса, топот множества убегающих ног.

Мордан неторопливо шагал к таверне и, не дойдя пару десятков шагов, остановился и крикнул:

— Эй, ты, Ржавая Борода! Вот я вернулся: выходи, попробуй отрезать мне уши!

Но из таверны с распахнутой настежь дверью ему никто не ответил. Мордан посмотрел на неё особым зрением и увидел, что таверна пуста. Такими же покинутыми были все ближайшие дома. Щелчок пальцев, и языки пламени охватили таверну со всех сторон, взвившись до самой крыши. Он решил дойти до конца деревни, чтобы никто не вздумал отсидеться за запертыми дверями. Но неожиданно, пройдя мимо нескольких домов, Мордан увидел, что несколько крепких мужчин пытаются перегородить улицу с помощью кольев и рогатин, повыдернутых откуда-то. Среди храбрецов он разглядел и рыжебородого. Мордан сделал один указующий жест, и две дюжины подъятых мертвецов кинулись на тех, кто решил попробовать их остановить. Защитники Айварстеда попытались рубить подъятых топорами, отпихивать рогатинами, но это было не то оружие, которым можно легко одолеть нежить. Уже через минуту они всё побросали и кинулись удирать от Мордана и его слуг. Вдруг до его слуха донеслись два одновременных неприятных звука: детский плач и женский визг. Мордан огляделся и увидел, что возле одного из домов посреди огорода сидел и истошно ревел примерно годовалый малыш, а к нему от края деревни бежала, истошно вопя, какая-то женщина, скорее всего, мать. Их крики привлекли и внимание мертвецов, трое из которых повернули и двинулись к тому самому дому. Мать, уже почти добежавшая до оставленного в панике и спешке ребёнка, заметила их и в страхе остановилась. Мордан придержал мертвяков, словно дёрнув за невидимые поводки.

— Что встала, дура?! — гаркнул он на женщину. — Хватай сына и беги!

Она вздрогнула от его окрика, кинулась к ребёнку, подхватила на руки и побежала прочь, не оглядываясь, пока не скрылась в густой роще, примыкавшей к краю деревни.

Покинув перепуганную деревню, Мордан двигался дальше в сопровождении своей жуткой свиты. Она служила надёжной защитой от встречи с людьми, подобными гостеприимным обитателям Айварстеда. Да и с любыми другими людьми тоже. Но он совершенно не жалел об этом. И хотя он был надёжно защищён от человеческих взглядов, Мордан всё же стал прятать нижнюю часть лица под чёрным тонким платком. Голову его прикрывал чёрный капюшон.

Вороны нашли караван Дро'зарр-Дара в трёх дневных переходах от Айварстеда. Уже через два дня Мордан, оторвавшись на коне от своего отряда, догнал караван и в вечерних сумерках, спешившись, приблизился к стоянке каджитов. Они уже расположились на отдых, как всегда, поставив шатры, оставив неподалёку кибитки и отпустив лошадей пастись на ближний луг. От костра пахло чем-то сказочно вкусным.

Мордан шёл не скрываясь.

— Кто идёт сюда и чего желает? — услышал он голос Бажар-до. Ничего не отвечая, Мордан продолжал идти прямо на охранника каравана. Каджит сначала положил лапу на рукоять меча, но, когда это не остановило идущего, Бажар-до извлёк меч из ножен. В то же мгновение Мордан кинул в него парализующее заклятье, и воин упал на землю срубленным деревом. Мордан успел пройти ещё всего два шага, когда на него бросилась К’Хай-ла. Он был готов к этой атаке, он знал, что сделает в ответ, он заранее всё решил. Она метнула в него сразу две молнии, но обе врезались в невидимый защитный купол, окружавший Мордана, и бессильно стекли и рассеялись. После этого он убил К’Хай-лу: просто, без всяких внешних эффектов, заклинанием, которое исторгает душу из тела. Она упала, словно сломанная кукла, и по неестественно вывернутой шее было видно, что она мертва. К Мордану уже бежал сам Дро'зарр-Дар вместе со старшим сыном. Некромант вскинул одну руку в предупреждающем жесте и крикнул:

— Стойте!

Каджиты остановились, насторожённо выставив перед собой оружие. Мордан скинул капюшон, стянул с лица платок.

— Узнаёшь?

— Морд… Ан… — прошептал поражённый Дро'зарр-Дар.

Мордан краем глаза заметил, что Бажар-до начинает шевелиться, превозмогая паралич. Тогда он подъял К’Хай-лу и сказал ей, указывая на воина:

— Если он попытается на меня напасть, убей его, — потом указал на Дро'зарр-Дара и Джи’ала и добавил. — Если они попытаются напасть на меня, убей их. Ты поняла?

— Да, хозяин, — равнодушным, как у всех мертвецов, голосом ответила К’Хай-ла. В её лапах заискрились молнии, готовые в любой момент ударить в цель.

— Что хочет тёмный эльф? — настороженно спросил Дро'зарр-Дар.

— О, каджит научился разбираться в человечьих породах! — язвительно заметил Мордан. — С чего ты решил, что я чего-то хочу от вас?

— Морд’Ан до сих пор не убил каджитов. Значит, он чего-то хочет от них. Чего же?

— Справедливости! Морд’Ан желает справедливости.

— Какой? — спокойным голосом спросил Дро'зарр-Дар, но подёргивающийся кончик хвоста выдавал его страх. Дро'зарр-Дар глядел не отрываясь и не мигая в глаза Мордану, тогда как его сын с ужасом смотрел на подъятую К’Хай-лу.

— Будто бы ты не знаешь — какой, — усмехнулся Мордан. — Ты оболгал меня, ты отправил меня в тюрьму, ты украл моё имущество, лишил всего, что у меня было. А кстати, моя книга заклинаний ещё цела?

Мордану действительно захотелось опять подержать в руках книгу, с которой началось его знакомство с магическим искусством.

— Да. Джи’ал, принеси книгу! — сказал Дро'зарр-Дар, и сын исчез в одном из шатров и через минуту вернулся с книгой. Мордан сделал движение пальцами, книга выпорхнула из лап каджита и, перелетев по воздуху, приземлилась в его руки. Он раскрыл её наугад, перелистнул несколько страниц. Эти записи казались теперь такими детскими, такими наивными. Он бросил книгу под ноги, она вспыхнула зелёным огнём и очень быстро сгорела, оставив лишь кучку хрупкого пепла.

— Что я говорил? — сам себя спросил Мордан. — Ах, да! Ты лишил меня всего, что я имел. Думаю, будет справедливо, если я лишу тебя всего, что имеешь ты.

Он хлопнул в ладоши, и одновременно вспыхнули яростным пламенем все шатры и кибитки. Лошади, пасущиеся неподалёку, заржали в испуге, из самого большого шатра выскочила До’Райя вместе с котятами. Мордан пошёл к ним, но Дро'зарр-Дар шагнул, перекрывая ему дорогу, и выставил вперёд правую руку с кинжалом.

— Ты не сможешь меня убить, каджит, — тихо, почти ласково сказал Мордан. — Не бойся, я больше никого не трону.

Дро'зарр-Дар не стронулся с места, но Мордан просто обошёл его и подошёл к матери с котятами. До’Райя смотрела на него с отчаянной решимостью.

— Здравствуй, До’Райя, — сказал Мордан. — До сих пор вспоминаю твою стряпню, особенно настоящее эльсвейрское фондю.

Каджитка ничего не ответила, но он заметил, как сузились зрачки её жёлтых глаз. Мордан присел и оказался на одном уровне с рыжим котёнком.

— Привет, Рыжий. Помнишь меня?

Котёнок молча кивнул. Мордан сунул руку за пазуху, и услышал, как мать-кошка нервно втянула воздух. Он медленно, плавно достал из-за пазухи маленький клык и дёрнул, разрывая кожаный шнурок, на котором клык держался.

— Ты мне подарил когда-то. Возьми обратно, малыш. Удача мне больше не нужна.

Он отдал талисман Рыжему, встал, развернулся и пошёл прочь. За спиной у него пылали остатки каджитского каравана, громко ржали лошади, свет от пожара освещал пространство на большое расстояние. Мордан уже отошёл на пару десятков шагов, как вдруг остановился и развернулся.