В стране троллей. Кто есть кто в норвежском фольклоре - народные сказки - Страница 29
- Предыдущая
- 29/45
- Следующая
Часто в волшебной сказке медведь предстаёт добродушным, неповоротливым и благожелательным к человеку, в предании волшебник, умеющий менять обличие на звериное по своей воле, — хранитель священного знания, а в быличке человек, оборачивающийся медведем или волком, либо страшен и яростен, либо очень несчастен.
Все эти истории воплощают очень важное для архаического сознания представление — о том, что всё на свете способно перетекать из одной формы в другую, а в одном и том же теле могут обитать разные существа. Почему же так различается отношение к превращениям? Разгадка — в том, какие перемены происходят в мировосприятии людей. Чем больше укрепляется в человеческом сознании представление об индивидуальности, о неповторимости человеческой души, тем меньше кажется оборотничество благом, тем сильнее страх, который оно вызывает. Волк древней сказки говорит человеческим голосом, не теряя собственной сущности; волшебник принимает вид птицы или зверя, оставаясь собой. Оборотень же в быличке — не человек, не зверь и даже не демон. Повинуясь своей жажде крови или будучи обращён в чудовище вражеской магией, он становится зверем и отныне обречён скитаться без приюта, живя одной-единственной надеждой — когда-нибудь обрести окончательную форму, стать до конца животным или до конца человеком. Вот потому-то такой тоской и страхом наполнены более поздние истории о варульвах и манбьёрнах, и редко когда они заканчиваются хорошо.
Т. Киттельсен. Она бродит по стране. 1894 - 1900
<…>
От чумы с её метлою
нет спасенья.
Ни тому, кто сыт по горло
этим ужасом и болью,
кто о скорой просит смерти.
Ни тому, кто так напуган,
что пред Богом на коленях,
и не веря, хоть минутку
просит жизни.
Всех сметает без пощады
в холод смертный,
мусорную кучу жизни...
Т. Киттельсен
«Она бродит по стране»
Вот бредёт по дорогам сгорбленная старуха в чёрном балахоне, — заходит и в большие города, и на маленькие хутора. Шаркают шаги — Берген, Тундсберг, Осло, селения, затерянные в лесах Телемарка. А вот уже и Нидарос, и долины, укрывшиеся в горах, — Тилдал, Гудбрандсдал, Иннердал, и необъятный северный Нурланд. Тихо-тихо становится там, где она проходит. Смерть несёт с собой старуха, смерть и болезнь. Люди, заслышав о её приближении, бегут в лес, в горы, пытаясь скрыться от неизбежной гибели. Несёт старуха в одной руке метлу, а в другой грабли. Грабли и метла у неё необыкновенные: если прореживает она людей граблями, кому-то удаётся спастись, если выметает метлой — пустеет место, вымирает город, умолкает деревня. Нет пощады никому.
Это сама Чёрная смерть, воплощение великой чумы, обрушившейся на Норвегию, — один из самых жутких образов норвежского фольклора.
Скандинавские верования, связанные с чумой, появилась в XI веке. В 1070 году немецкий хронист Адам Бременский, автор наиболее полного описания народов и обычаев скандинавских и балтийских земель, рассказывает о языческом храме древних свеев в Упсале: «У их богов есть свои жрецы, которые совершают жертвоприношения. В случае чумы или голода они приносят жертву Тору, в случае войны — Одину, а если празднуют свадьбу — то Фрейру».
Чума известна человечеству с древних времён. Страшная болезнь, ныне, к счастью, почти исчезнувшая, возникала внезапно и сопровождалась сильнейшей лихорадкой, болью в сердце, сухим кашлем, возникновением на теле огромных волдырей — бубонов (отсюда название «бубонная чума»). У больного шла горлом кровь, через 3-4 суток после начала заболевания он погибал, а труп умершего от чумы стремительно чернел, поэтому чуму и прозвали «Чёрной смертью».
Одной из первых эпидемий, о которых существуют сведения в летописях, была так называемая «Юстинианова» чума, разразившаяся в Восточной Римской империи в 551-580 годах и охватившая почти весь Ближний Восток. Чума 1346-1353 годов, Чёрная смерть, эпидемия, небывалая по интенсивности и количеству жертв, стала истинным бедствием не только для Норвегии — погибла большая половина населения тогдашней Европы, от 20 до 34 миллионов человек. По всему миру в те годы от чумы умерло 75 миллионов. Зародилась эпидемия где-то в Китае, в 1334 году, купцы и воины пронесли её по Великому Шёлковому пути на запад. В 1346 году она добралась до Италии, Сирии и Крыма, в 1347 косила Грецию, в 1348 захватила Испанию, Южную Англию, Рим и Норвегию, в 1349 вымирали Вена и Франкфурт-на-Майне, Каринтия и Любек. В 1350 эпидемия разразилась в Польше. Такая огромная смертность и опустошение в Европе объясняются разными причинами, самые важные из которых — голод, терзавший Европу ещё до прихода Чёрной смерти, а соответственно, очень низкая рождаемость и нищенское существование, которое влачили бедняки, скученность и антисанитария, невозможность отделить больных от здоровых. Кроме того, медицина того времени не могла предложить никакого лечения, кроме молитв-заговоров и прижигания чумных бубонов.
Чума возвращалась снова и снова вплоть до XVIII века (в Москве, например, последняя эпидемия чумы была в 1771 году).
В конце XIX века русский учёный Владимир Хавкин изобрёл первую в мире противочумную вакцину.
Т. Киттельсен. Чума на лестнице. 1896
Предания, в которых Чёрная смерть является самостоятельным персонажем, возникли только в XIV веке, и неспроста. Эпидемия чумы, разразившаяся в Европе в 1346-1353 годах, унесла почти две трети населения Норвегии; именно она уничтожила всё, что оставалось от грозного и величественного времени викингов, на многие годы покончила с богатством и силой страны. Норвегия стала другой.
Много страшных предзнаменований сопутствовало появлению Чёрной смерти. Например, как раз на годы эпидемии пришлось невиданное нашествие птиц — свиристелей. Поэтому они стали символами чумы и беды. В немецких и нидерландских диалектах за ними закрепились названия Todtvogel («птица смерти»), Pestdrossel («чумной дрозд»), а в голландском языке даже официальное научное название свиристеля так и осталось Pestvogel («птица чумы»). И на иконах, которые должны были предохранить от чумы древние города, Младенец Иисус держал в руках свиристеля — вместо традиционного щегла.
Появление Чёрной смерти окутано тайной. По одной версии, её занесли в Норвегию корабельные мыши и крысы, заразившиеся от своих причерноморских собратьев, ведь в Крыму и Причерноморье чума начала свирепствовать на два года раньше. Некоторые полагают, что чума пришла из Англии. Однажды в бергенской гавани остановились на рейде странные тихие корабли, говорит легенда. Они не были повреждены бурей, но команды на их палубе не оказалось. Когда жители Бергена подплыли к ним на лодках, чтобы посмотреть, что же случилось, они нашли в каютах и кубриках тела матросов и купцов, убитых неизвестным недугом, а в трюмах — прекрасную шерсть, которую те везли на продажу. Бергенцы взяли шерсть с собой: не пропадать же добру. Шерсть с заражённых кораблей стали продавать на рынках, развозить по городам и весям — и вместе с товаром по стране начала расползаться смертельная болезнь.
Иногда Чуму видели с толстой книгой, переплетённой в чёрное. Сверяясь с таинственными записями, старуха выбирает себе жертв.
Многие считают, что это и есть та самая книга, которую написал в незапамятные времена святой мученик Киприан, который до обращения в христианскую веру был великим колдуном. С помощью этой книги можно вызвать дьявола или обрести власть над нежитью. Рассказывают о том, как умирающий чародей пытается передать Чёрную книгу, а вместе с ней — всё своё недоброе волшебство, а иначе смерть никак не берёт его к себе.
- Предыдущая
- 29/45
- Следующая