Смерть на холме Монте-Марио - Абдуллаев Чингиз Акифович - Страница 27

• Предыдущая
• 27/30
• Следующая

– Хорошо выглядите, – пробормотал Хеккет, – как будто вы отдохнули лучше нас всех. Вы успели поспать?

– Нет, – ответил Дронго, – зато я успел подумать над вашей версией.

– Ну и как?

– Она полностью несостоятельна.

– Вы меня разочаровываете, – пробормотал Хеккет, – критиковать всегда легче, чем работать. Найдите убийцу, и я сниму перед вами шляпу.

– Я его уже нашел, – улыбнулся Дронго.

Хеккет едва не поперхнулся. Он закашлялся, на глазах появились слезы. Дронго с наслаждением стукнул его несколько раз по спине.

– Спасибо, – отдышавшись, сказал Хеккет. – Вы нашли убийцу?

– Я знаю, кто и как убил Екатерину и Марка Лабунских, – сказал Дронго, – я почти все знаю, Хеккет. Мне осталось сделать один звонок, после чего я могу рассказать вам об этих убийствах.

– И убийца не Торчинский? – спросил Хеккет.

– Нет, – улыбнулся Дронго, – не он.

– Кто? – быстро спросил Хеккет. – Кто их убил? У вас есть своя версия?

– Я расскажу вам обо всем через полчаса, – пообещал Дронго. – Скажите комиссару, чтобы собрал всех гостей в апартаментах Лабунских.

Он вышел из-за стола, оставив Хеккета в полной прострации.

Дронго успел сделать звонок, который был ему так нужен, и ровно в десять часов пятнадцать минут появился в апартаментах Лабунских. Торчинский, поднялся сюда в халате. Он был небрит, у него был сильно помятый вид. На Леонида Соренко невозможно было смотреть. Он хотел спать и все время закрывал глаза. У его супруги, напротив, был весьма грозный вид, словно она собиралась отстаивать свою правоту. Жураевы, которых не отпустили в их отель, предоставив номер в «Хилтоне», тоже выглядели не лучшим образом. Обозов сидел мрачный, не реагируя на своих соседей.

В гостиной также находились комиссар Террачини, его помощник Паоло и сам Уорд Хеккет. Он успел прийти сюда раньше всех и с нетерпением ждал, когда наконец Дронго раскроет эти загадочные преступления.

Дронго вошел в комнату, когда все были в сборе, взял стул и сел у двери. Комиссар терпеливо ждал.

– Если разрешите, я постараюсь изложить вам свою версию, – сказал Дронго.

– Мы готовы вас выслушать, – согласился Террачини и достал сигарету. Затем посмотрел на Торчинского, перевел взгляд на женщин и убрал сигареты.

Дронго оглядел присутствующих. Измученный Торчинский, мрачный Обозов, испуганная Елена Жураева, ее сосредоточившийся муж, злая и невыспавшаяся Клавдия Соренко, клевавший носом Леонид Соренко, который встрепенулся, услышав слова Дронго. Все ждали его вердикта. И он начал говорить.

– С самого начала я полагал, что это преступление совершено не спонтанно, оно хорошо продумано. Более того, я был убежден, что убийца точно просчитал возможность незаметного появления в номере и обеспечение собственного алиби.

Однако первое преступление было задумано и осуществлено совершенно идеально, что несколько сбило меня с толку. Второе убийство окончательно опутало все мои доказательства. Но поразмыслив, я пришел к выводу, что не нужно отбрасывать мои первоначальные подозрения и все может встать на свои места, если применить обычную логику и убрать предубеждения, которые мешали раскрытию этих преступлений.

– Вы сказали преступлений, имея в виду два убийства? – уточнил Жураев.

– Нет. Я сказал преступлений, имея в виду два преступления. Должен сказать, что мне не нравятся сложные схемы, по которым убийца неожиданно появляется в комнате своей жертвы, а затем так же неожиданно исчезает. Появление незнакомого человека в президентском номере нужно абсолютно исключить. Это невозможно еще и потому, что убийца должен был проникнуть через сад в здание отеля, а затем оказаться на аварийной лестнице.

Подозревать дежурную по этажу в ее просчете было бы глупо. Даже если она выходила в туалет, то это не могло занять столько времени, чтобы убийца мог подняться и спуститься на лифте. Кроме того, убийцу могли увидеть и у стойки консьержа, рядом с которой находятся все три лифта. И наконец самое главное доказательство – пленка. Ведь предполагаемого убийцы не было на пленке. Там вообще не было зафиксировано появления на этаже кого-либо из нас после того, как мы с Обозовым покинули апартаменты Лабунских.

У меня не было сомнений, что убийца поднимался по аварийной лестнице. Как вы все хорошо знаете, попасть на эту лестницу можно с любого этажа, однако войти с лестницы на любой этаж невозможно. Система замков на дверях аварийных выходов такова, что их можно открыть только из коридора.

– Вы рассказываете нам элементарные вещи, – зло заметил Хеккет. – При чем тут система замков? Как убийца попал в номер и как он оттуда вышел? Или вы опять будете рассказывать сказки про вашу спичечную коробку?

– Не торопитесь, Хеккет, – успокоил его Дронго.

– Простите, – неожиданно сказала Елена Жураева. – Вы не могли бы говорить по-русски? Я не понимаю по-английски.

– Попросите супруга, пусть он вам переведет, – предложил Дронго, – он знает английский, и я думаю, что основные моменты вам будут понятны. Я постараюсь объяснять свои умозаключения.

– Я тоже не знаю английского, – недовольно сказала Клавдия Соренко, – и Леонид сейчас заснет, если вы не перейдете на русский.

– Пусть заснет, – разрешил Дронго. – Когда понадобится, мы его разбудим. А пока сидите спокойно и не перебивайте меня. Ведь остальные знают английский.

– Вы не сказали, как убийца попал в номер, – напомнил Хеккет.

– Очень просто. Убийца заранее просчитал возможность своего появления на аварийной лестнице. Он должен был сделать так, чтобы дверь закрылась не до конца, оставить какой-то зазор, чтобы потом открыть дверь со стороны коридора и беспрепятственно выйти к нужному номеру. И когда я вспомнил про коробку спичек, так неожиданно пропавшую и снова появившуюся в пепельнице, я все понял.

– Не понимаю, при чем тут коробка спичек? – спросил Жураев. – Я ничего не могу понять.

– Как и все остальные, – вставил Хеккет, – у нашего друга разыгралась фантазия.

– Потерпите немного, – прервал его Дронго, – сейчас все поймете. Преступление мог спланировать человек, который уже бывал раньше в «Хилтоне». Вы, Жураев, как мне известно, раньше не бывали в «Хилтоне». И супруги Соренко тоже не бывали. А вот Лабунский приезжал сюда несколько раз. И последний раз здесь побывал Обозов, причем именно в этом номере, где мы сейчас сидим.

– Ну и что? – спросил Обозов. – Мы всегда заказываем президентский номер. Положение нашей фирмы не позволяет нам жить в обычных номерах. Марк Лабунский был одним из самых состоятельных людей в России. Что за намеки? Получается, что это я задушил Катю, а потом отравил Марка. Зачем мне это нужно?

– Нет, Екатерину Лабунскую убили не вы. – Дронго оглядел собравшихся. Соренко, не понимавший, о чем идет речь, тихо дремал на диване. Жураев напряженно смотрел на Дронго. Торчинский обессиленно прислонился к спинке кресла в ожидании имени убийцы. Обозов покраснел и подался вперед.

– Ее убил, – Дронго взглянул на Хеккета, – ее убил... собственный муж.

– Вы совсем заврались, – гневно сказал Жураев, – хотя бы постеснялись иностранцев. Ведь Марка тоже убили.

– К этому мы еще вернемся. А теперь постарайтесь не перебивать меня. Итак, у меня было два подозреваемых – Лабунский и Обозов. Они оба раньше останавливались в «Хилтоне», и оба могли подготовить подобное преступление. Что нужно для этого? Прежде всего, старая карточка «Хилтона», которую можно было оставить у себя при отъезде, как бы забыв ее сдать.

Предположим на минуту, что так все и было. Я говорю – только предположим. И тогда все встает на свои места. Марк Лабунский заранее спланировал это убийство. Он знал, что вернется за документами и все увидят, как он открыл дверь, вошел в номер, затем вышел с документами и прошел мимо дежурной в ресторан. Его возвращение будет зафиксировано камерами службы безопасности. Так вот, когда он выходил из своего номера, он захватил с собой коробку спичек, которая лежала у него в пепельнице в гостиной. И положил эту коробку в зазор двери, ведущей на аварийную лестницу, таким образом, чтобы дверь не могла закрыться и ее можно было бы открыть с лестницы.

• Предыдущая
• 27/30
• Следующая