Киндер-сюрприз для декана (СИ) - Шэй Джина "Pippilotta" - Страница 61

– Ты меня бросил. Не приехал. Не звонил. И искать не стал. Скажешь, найти не мог?

Покачиваю головой едва-едва, еле-еле, практически только дергаю глазами из стороны в сторону. Ей хватает, чтобы удовлетворенно дернуть подбородком.

– Мог. Все ты мог. Раньше мог. Только не стал. Тебе нормально было, когда я была хрен знает где. Зато когда я решила выйти замуж, когда решила все-таки закончить свое высшее образование – вот тут ты устоять не смог. Приперся. Претензии у тебя. Права! Свадьбу мою сорвал. Всю мою жизнь превратил в гребанный цирк. Дальше что? Из университета меня выгонят твоими молитвами?

– С ума сошла? И кто тогда с тобой твой дивный проект делать будет? – фыркаю, и украдкой двигаюсь к ней ближе. Пусть всего на сантиметр, но это мой сантиметр. Мне он был нужен.

Нужно сказать, я ожидал большего эффекта от этого заявления. Шока, скандала, может быть даже истерики. Ко всему был готов, включая самое худшее. А она… Всего на секунду стеклянеет взгляд. Совсем незаметно вздрагивают острые плечики.

– Как? – тихонько выдыхает мое чудное виденье, а я – я конечно же рад продлить агонию рядом с ней. Будет что вспомнить, когда ничего не останется кроме тяжелого сна в пустой постели.

– У меня были хорошие рекомендации, – улыбаюсь лучезарно, а потом добавляю бессовестно, – а еще Васнецов сманил декана из СПАТУ.

– И ты Брут… – Катерина недовольно поджимает губы, – зря я ему автограф для жены давала. Гад он…

– Я не оставил ему выбора, котенок, – ухмыляюсь, хотя и сам знаю, что моя мина в этой игре – плохая, – я ехал к вам.

– Мы тебя не звали, – прелестная моя оппонентка-мегера еще выше задирает нос, – а ты… Боже, да я даже не догадывалась насколько ты сволочь!

– Серьезно? – я иронично задираю бровь, – может, ты еще не догадалась, что я Антона к тебе первым сегодня подослал, потому что на свое обаяние даже не рассчитывал?

По её глазам вижу – она прекрасно понимает, что несу я любую попавшуюся чушь. Лишь бы время протянуть. Лишь бы выкрасть еще одну минутку. И раз она это поняла, значит у меня пошел обратный отсчет.

– Я знаю, что мне не оправдаться за то, что я тебя предал, – говорю со всей имеющейся в моем запасе горячностью, – и ты права, что злишься за таблетку. Три года назад я не считал тебя достойной себя женщиной. Девчонкой. Лгуньей. Вертихвосткой. Мне казалось – это ты не понимаешь, что между нами может быть. Что тебе для этого надо вырасти, повзрослеть…

Вижу как подрагивают её брови, кривятся губы – умоляюще округляю глаза. Если не договорю сейчас – уже черт знает, когда вновь подвернется такая возможность.

– У нас были кошмарные условия, – продолжаю торопливо, – а я, честно говоря, вел себя с тобой как озабоченный дебил.

– Вел? – Катя саркастично приподнимает бровку, – что-то поменялось?

– Эй! – возмущенно парирую, – разве я еще не эволюционировал до озабоченного кретина? Я ж на твоей свадьбе сдал экзамен!

Ей нравится мой ответ. Она даже милостиво дергает уголком губы, позволяя мне говорить дальше. И я говорю. Пока моя малышка не передумала.

– Я никогда не смотрел на нас с твоей позиции, – ничего тут не остается только поморщится, – только со своей. У нас только-только все началось, ты психанула из-за таблетки, потом случилось то видео, потом ты уехала. Я думал, ты решила просто оставить все в прошлом. Нас с тобой. А я после той подставы… Я хотел, чтобы ты сама ко мне пришла. Не я за тобой пришел, не я залез в твои трусы и трахнул на первом попавшемся подоконнике. А ты ко мне. Сдалась.

– И чтобы было? – Катя иронично склоняет голову набок, – ты бы не женился? Не усыновил Антона? Или женился бы, но оставил бы меня своим маленьким грязным секретом?

Честно говоря, на этот вопрос у меня нет однозначного ответа. Тогда все менялось очень быстро, я едва дух успевал перевести.

– Я не знаю, малышка, – сознаюсь честно, – мне казалось, что мы с тобой найдем решение.

– Что ты все решишь, тебе казалось, – жестко комментирует она, – выдашь мне решение, а я, как хорошая послушная девочка, сделаю все так, как ты скажешь. Как с таблеткой.

Хороший удар. И ведь не скажешь, что на ровном месте претензия!

– Прошлое не поменять, – я покачиваю головой, – и мой идиотизм в прошлом не поменять. Я понимаю, что тебе сложно меня простить. Что даже то, что все еще между нами искрит для тебя не аргумент, по той простой причине что ты мне не веришь.

– А еще ты отвратительный вариант, – насмешливо комментирует она, – потасканный, старый хрен, да еще и с ребенком. Мать которого меня не переваривала, вообще-то.

– Да, все так, – киваю, потому что крыть мне нечем, – именно так. Хочешь еще что-то добавить?

Спрашиваю, а сам пытаюсь сдержать себя. И если и стиснуть крепче пальцы, то так, чтобы она не заметила. Не отпихнула снова.

Кажется, получается.

Она стоит, молчит, накручивает темную глянцевую прядь на палец, и кажется в её глазах я вижу настоящее солнечное затмение.

– Да, знаешь ли, хочу! – медленно проговаривает Катя, и выражение лица у неё при этом самое что ни на есть бесстрастное.

Чем я могу на это ответить?

– Что же? – вопросительно приподнимаю бровь, старательно излучая лишь смирение.

– Вот это, – она отвечает едва слышным шепотом, а потом – приподнимается на цыпочки и нахально жалит мои губы юрким своим язычком.

Ну, все, Катерина…

Тебе пиздец!

Все еще помню этот вкус…

Вкус подлинного падения. Вкус ледяной смерти. Вкус беспощадной истины…

Я могу ненавидеть этого мужчину. Могу его презирать. Могу шипеть и плеваться ядом до полного истощения запасов внутренней жидкости.

И не чувствовать земли под ногами, когда его узкие губы касаются пылающих моих…

– Ох, Холера…

Его шепот обжигает мое лицо и пробирает меня всю насквозь холодным ужасом и оглушает тяжелой волной.

Поздно бежать. Поздно спохватываться. Я проиграла. Я снова приняла решение, и снова не смогла ему последовать. Зато теперь у меня есть полное право пройтись волосами по коротким темным волосам от шеи вплоть до мужского затылка. И улыбнуться томно.

– Юлий Владимирович?..

Второй его поцелуй – абсолютно его, тяжелый и жадный, иссушающий и пьянящий…

Именно такие поцелуи сносили мне крышу три года назад. И сейчас это все еще работает!

Ох, какое ж утром меня будет похмелье…

Утром?

Да, без сомнения. Он не уйдет. И я из его хватки не выпутаюсь. Еще могу. Но не хочу, абсолютно!

Я пыталась.

Видит бог я весь день пыталась.

Отодвигалась всякий раз когда он задевал меня плечом…

Нарочно не вздрагивала когда наши пальцы сталкивались на одной детальке чертового домика…

И почти свихнулась, когда Каро в приливе восторга от подарка, сгребла в обнимашечный свой захват не меня одну, и не своего дарителя, а сразу нас двоих, сталкивая лоб ко лбу, притирая нос к носу…

Будто подчеркивая, что в каком-то из миров мы могли бы быть вместе все…

И как могло бы быть прекрасно…

Пока я рефлексирую, Ройх не теряет времени. Ройх подталкивает меня к пустой кухонной столешнице с очень четким намереньем.

Я же вонзаюсь в его плечи ногтями.

– Не здесь!

– А где? – он выдыхает жарко, его взгляд обволакивающий и затуманенный…

Мне прямо сейчас пара конструктивных мыслей дается ценой чудовищной муки.

Спальня далеко, и путь к ней лежит через гостинную, в которой спит Антон. Какова вероятность, что мы его разбудим? В ванной шумит водою мама, и некуда, некуда нам с кухни бежать…

– Ладно, здесь. Но дверь надо запереть сначала, – выдыхаю, решаясь на уступку.

Такая вот цена у родительской страсти – всегда и везде бояться, что тебя запалят. А раньше можно было где угодно и сколько угодно! Но это ты осознаешь, только когда становится некогда отступать.

Ройх шагает к двери так быстро, что отчетливо виден его страх.

Но когда Ройх берется за ручку двери – оборачивается ко мне с вопросительным прищуром.