( Не)прошедшая отбор (СИ) - Удалова Юлия - Страница 10

Я пыталась убежать от своих темных мыслей и ветер сушил мои слезы.

Первые тяжелые капли настигли меня на подступах к Чертяково. Разверзлись хляби небесные. За пару минут дождь промочил меня насквозь.

Шагнула в темную горницу заброшенного дома дрожащая, с влажными волосами, и жутковатыми мыслями. Мокрое платье облепило меня, как вторая кожа.

Может, и нет тут его вовсе – вряд ли такие, как он, долго задерживаются на одном месте. Вечно в бегах. Волка ноги кормят.

– Соскучилась? - послышался знакомый голос, и я увидела Вольфа.

Пожирал меня глазами – как волк свою добычу.

Зачем я?

Не ради того, что явственно читалось в его откровенном взгляде. То самое, сокровенное, о чем я подумать-то боялась.

Глупый ягненок по своей воле явился в самое логово волка.

– Я принесла вам поесть, - хриплым голосом сказала, пряча взгляд, и положила сверток на стол. – И узнать, не нужны ли еще лекарства...

– Не за этим ты пришла, - резко оборвал он. – Кто-то сильно тебя обидел. Ты пришла ко мне за утешением. Забавно, что тебе больше негде его искать.

В горле снова встал соленый ком, потому что он, этот чужой, опасный и потрясающе красивый мужчина, был прав. Подступил ближе, но смотрел вовсе не мне в лицо. На грудь, явно обозначившуюся через влажное платье.

Да окном барабанил дождь, а в его взгляде он усадил меня к себе на колени, согревая в горячих объятиях. В его взгляде мое мокрое платье полетело на пол, а коса расплелась, и мои волосы окутали нас шелковистым покрывалом. В его взгляде он развел и сжал стальными пальцами мои запястья и выдохнул: «Моя малышка…» в мои полураскрытые губы.

И я чуть было не прошептала «Да…» в ответ. Но это было бы ошибкой.

Такие вещи не делают назло.

­– Я пришла убедиться, что у вас все в порядке, - тихо сказала я, но опомниться не успела, как оказалась просто размазана по стенке.

– Лжешь, - прозвучало в моем ухе. – Такая теплая, трепетная и нежная… Я сделаю это с тобой очень медленно, слышишь?

Будто огненная волна медленно идет на меня. От нее нет спасения… Это извержение вулкана. Меня накрывает, накрывает… На что я рассчитывала?

– Что за имя такое – Вольф? – зажмурившись, спрашиваю. – Ненастоящее? Это прозвище, да?

Мне нужно перевести разговор. Не думать, не представлять, о чем он мне говорил. И какая я глупая тетеря, которая решила, что вот так запросто может играть с огнем…

– Настоящее имя, маленькая. Немецкие корни в роду, - усмехнулся он и провел большим пальцем по моим губам. – Хочешь, паспорт покажу?

– Не надо… - испугалась я. – Просто… вам подходит. Вы похожи на волка. Отпустите меня, пожалуйста. Я зря пришла. Я жалею.

С минуту Вольф смотрит мне в глаза и в его хищной желтой радужке пляшет дикое пламя. Приближает лицо к моему, и сквозь тонкую ткань платья я чувствую, какой он горячий и вдыхаю его мужской, будоражащий запах.

– Если еще раз попадешься мне на глаза, малышка, никакой пощады тебе не будет, - негромко говорит он и рывком отпихивает меня от себя. – Учти это.

Я учту. Точно учту. Потому как ни за что больше в своей жизни не собираюсь играть с огнем и встречаться с этим диким, опасным волком.

ГЛАВА 11

– Ну и что ты сидишь, Уленька, телик не включаешь? У Ларичевой твоей последнее испытание перед финалом. Неужели неинтересно?

И почему Варя такая ехидная? Почему всегда стремится уколоть меня, задеть побольнее?

– Я занята, не видишь? – сухо говорю, изо всех сил стараясь не пустить в голос противную плаксивость.

Передо мной восседает директор нашей сельской школы – Агриппина Яковлевна. У нее такие внушительные размеры, что бока свисают со стула, а полные пальцы унизаны кольцами. Это самая дотошная из моих клиенток. Если ей покажется, что цвет лака на ее ногтях хоть немного отличается от выбранного ей в палитре цвета, то платить за маникюр она не станет.

– Не беда, - широко улыбнулась Варя. – Я сейчас мигом все устрою!

И она тут же притаскивает ко мне в комнату свой ноутбук и мигом подключается к каналу, на котором идет «Царевна-лягушка». Я вижу знакомую фиолетовую заставку и вижу Глеба.

Он такой красивый и далекий, что у меня сердце щемит в груди. Утыкаюсь в ногти Агриппины Яковлевны, потому что я должна делать все очень внимательно и аккуратно, но руки не слушаются.

Этот человек – просто картинка в телевизоре, напоминаю себе. У меня с ним ничего не было и не могло быть. Ульяна, опомнись, наконец! Спустись с небес на землю.

Но словно наяву я слышу это мягкое, чарующее «Бэмби»...

Глеб в своей приятной интеллигентной манере рассказывает о последнем этапе голосования перед финалом, о том, что финалистка шоу выставляет на суд зрителей произведение своего собственного сочинения. В его голосе – искреннее восхищение.

А затем играет красивая музыка, и Оля читает знакомые строки. Строки из моего сердца…

Встану утром ранним -

За окном туманится.

За деревни окраиной

Лежит ель поваленная.

В простеньком платье

Бегу по росе босиком.

Там любимый свидание назначил

Мне от батюшки с матушкой тайком.

Я крестьянская дочь,

Он барина сын.

Воспоминания гоню прочь –

Я несла с ручья кувшин,

Он с охоты возвращался на гнедом коне.

Опустила я тотчас глаза.

Его взгляд остановился на мне,

«Кто ты, красивая?», тихо сказал.

Словно лань пугливая, кинулась бежать.

С коня соскочил, поймал, прижал к груди,

Начал меня целовать.

Я молю: «Уйди, барин, уйди!».

А сама уже ни жива, ни мертва.

«Сердце точно у птички колотится…»,

Были ласковы, нежны его слова.

Только время вспять не воротится.

Полюбила я. Полюбил меня он.

Мне цыганка молодая нагадала

Короля червей, две дороги и казенный дом.

Будто бы того мне мало –

За меня посватался сын кузнеца.

Молод он, богат, пригож собою.

Видеть не могу его лица.

Он не нужен мне с своей любовью.

«Всю тебя озолочу, Аленушка!», -

Говорил, сверкая глазами,

А я вспоминала любимого

И очи наполнялись слезами.

Батюшка с матушкой слушать не хотят –

Быть свадьбе к Покрову.

За любовь к барину корят,

И шьется белый подвенечный наряд.

За что мне такие терзанья?

Я любимого и не повидала.

Они заперли меня в наказанье,

Чтоб приданное вышивала.

Покрова выдался ясный,

Мы стояли под церковными сводами.

Как рассвет я была прекрасна,

И жених смотрел очами, ласки полными.

Но в моих слезы горькие стояли,

И падали на платья парчу.

На хорах певчие стояли,

Отец повел меня к венцу.

Вдруг в углу, под образами

Я увидела знакомый силуэт

В строгом черном костюме.

А в руках – белых роз букет.

Он смотрел на меня глазами,

Полными боли и любви,

Будто погребальными свечами,

Я закрыла глаза от тоски.

А под сводами белые голуби ворковали.

Я коснулась рукой руки.

Подкосились мои ноги,

И ушла из-под них земля.

Кинулась я, не разбирая дороги,

На березе осталась фата.

Не увидела я обрыва,

Задержаться не было сил!

А река черна и бурлива -

Темный омут меня поглотил.

Так спокойно и холодно стало,

А потом холод стал уходить.