Ворон (СИ) - Грин Эмилия - Страница 27

Я облизала нижнюю губу.

- Мы целовались. – ответила, наконец, - Иногда увлекались. Так что у нас все было очень даже серьезно.

Сознание любезно подкинуло его поцелуй с Настей, от одного созерцания которого, мои ноги сделались ватными. И пусть у нас с Димкой все было иначе, я не собиралась признаваться.

- Хочешь сказать, ты умеешь целоваться? – прошептал он, приподнимая уголки своих умопомрачительных губ, - До остановки дыхания? М?

- Умею! Представь себе! – выпалила, излишне взволнованно.

До остановки дыхания… Хорошо, что в комнате было темно, и он не мог видеть, как пылают мои щеки.

- Я так и думал. – Кирилл задорно посмотрел на меня из-под своих черных густых ресниц, - Ляля. – добавил еле слышно.

- Хватит так меня называть! – слегка отбросив одеяло, я пригрозила ему кулачком.

- Ляля. Маленькая девочка. Что тут не ясно? – и снова эта дьявольская усмешка.

- Никакая я не малышка! Прекрати!

- Ну, как же? Кто из нас спит с пупсиком? – кивнув подбородком в сторону куклы, которая сидела на тумбочке, он вновь вернул взгляд к моим глазам: там читалась насмешка, и кое-что еще: он смотрел на меня ласково.

О-о-х. Это окончательно сбило с толку. Не собиралась обнажать перед ним душу, но слова сорвались сами собой.

- Эту куклу я шила вместе с мамой. Поэтому она мне так дорога. Это память о моей маме…

Я машинально взяла с тумбочки гигиеническую помаду, чтобы во время очередной затянувшейся паузы хоть чем-то занять руки. Открутив колпачок, слегка выкрутила прозрачный стержень, мазнув им по своим пересохшим губам. И еще раз. Нервно.

Казалось, эта ночевка сведет меня с ума. Господи, и зачем я только на нее подписалась? Лихорадочно хватая воздух, еще раз сдобрила губы гигиеничкой, наконец, зажав ее между дрожащими пальцами.

- Можно?

Я встретилась с ним рассеянным взглядом.

И с ног до головы покрылась мурашками.

Кирилл смотрел на меня так, что у меня сжалось горло. В этот миг он выглядел особенно красивым и порочным. Все мое тело покалывало от прилива совершенно новых эмоций. Волнующих. Горячих. Вязких. И вместе с тем, я впервые чувствовала себя настолько уязвимой, отчетливо осознав, что этот парень способен раскрошить мое слабое сердечко.

- Похоже, губы все-таки обветрились. Поделишься?

- Д-да.

Я передала ему гигиеническую помаду. Не отрывая взгляд от моих губ, Кирилл прикоснулся кончиком влажного стержня к своим.

- С-с-ш… - он шумно втянул воздух: все это время его ноздри опасно раздувались.

Было в этом нечто настолько интимное, что непроизвольно у меня перехватило дыхание. По щекам пополз предательский румянец.

Еще раз обильно смазав губы, он протянул мне помаду и колпачок от нее, на миг соединившись со мной кончиками пальцев. Будто под гипнозом я очертила влажным ментоловым стержнем контуры своего рта, наслаждаясь фантомным прикосновением его теплых мягких губ к своим.

Из глубины горла Воронова вырвалось нечто хриплое и неразборчивое.

- Спи, Алина! – произнес он резко, переворачиваясь на другой бок.

- И ты спи… - пыталась закрутить одеревеневшими пальцами колпачок, но он не поддавался.

- Уже. – голос Кирилла никогда еще не звучал настолько низко.

После очередной неудачной попытки дурацкая крышка укатилась куда-то под кровать, а я, подавив возглас отчаяния, наконец, от греха подальше убрала гигиеничку.

Хорошая новость – я большая не могла видеть его лица. Плохая новость – теперь я могла в мельчайших деталях рассмотреть мощную спину с четко очерченными лентами тугих упругих мышц. И открывшиеся моему взору новые татуировки.

… Проснувшись посреди ночи, я машинально протерла влажные от слез глаза. Один и тот же кошмар мучил меня уже долгие годы.

Я стояла на берегу реки сжимая свою любимую куклу, а мама с папой махали мне с другого берега.

- Не оставляйте меня! - кричала, до посинения сжимая игрушку, но родители лишь грустно улыбались.

- Алина. Я рядом… - услышала сдавленный хриплый шепот у самого уха, ощутив, что нахожусь в кольце сильных рук.

Сперва, мне показалось, что это тоже часть сна, однако, когда я попыталась вырваться, Кирилл еще крепче прижал меня к себе, накрыв дрожащие пальцы своими теплыми ладонями. Он начал очень осторожно их гладить. Растирать. Пересчитывать, будто у младенца.

Странно, но я почти сразу расслабилась и снова уснула…

Разлепив ресницы, первое, что я почувствовала – пустоту. И озноб. Зубы выстукивали чечетку. Даже теплое одеяло не спасало. С щемящей тоской внутри вдруг дошло, что Кирилл ушел. Стоп…

Я резко подскочила, лихорадочно осматриваясь. Действительно, Воронова и след простыл, однако… Сам факт того, что мы ночевали в одной кровати, пусть даже одетые, уже не поддавался никакой критике. Безумие! И полнейшее безрассудство с моей стороны…

Господи, и о чем я только думала? Нужно было срочно с ним объясниться. Не хватало только, чтобы Кирилл сделал неправильные выводы на мой счет. Ведь я не одна из его подружек-раскладушек! Пусть даже не надеется…

Расправив плечи, я сделала глубокий вдох. Беспричинное чувство тревоги нарастало как снежный ком в груди. Мне необходимо было услышать папин голос. Не обращая внимания на несколько пропущенных от Полины, я набрала отцу.

Один, второй, третий гудок…

- Доброе утро, ребенок! Чем обязан столь раннему звонку? – голос папы звучал бодро.

Я с трудом подавила вздох облегчения.

- Хотела узнать, что тебе приготовить сегодня?

- Милая, ты и так каждый день меня балуешь. Давай сегодня устроим тебе выходной? Никакой готовки. И навещать меня не надо. Тут неплохо кормят, а в буфете внизу всегда есть свежая выпечка.

- Но пап…

- Аля, повторяю, сегодня у тебя выходной! Позови подружек, закажите пиццу. Пообсуждайте мальчиков! – отец хмыкнул. – В общем, немного отвлекитесь от зубрешки!

- Ты уверен? Мне ведь совсем не трудно…

- Уверен, как никогда. Тем более послезавтра меня выписывают. Уж как-нибудь продержусь пару дней без твоих харчей.

- Ну, хорошо… Как ты?

- Тьфу-тьфу-тьфу. Не дождутся! – он тихо рассмеялся, и дышать стало гораздо легче.

Закончив разговор, вместо того чтобы подняться и отправиться в ванную, я вновь откинулась на подушку, завернувшись в одеяло, как в спасительный кокон.

Кошмары. Верные спутники тех первых самых тяжелых дней после смерти мамы, они снова вернулись. Не давая мне спокойно спать. Панические атаки во сне – одна из разновидностей невроза, как любезно объяснил в свое время приставленный ко мне отцом психотерапевт. Увы, пугающие видения по ночам обострились после нашего переезда сюда. И я пока не поняла, как с ними бороться.

Отметив, что если не встану через пять минут, то опоздаю на первый урок, я вздохнула, лишь глубже утопая в своем мягком невесомом коконе.

Решила прогулять химию. Опаснейшую химию, как однажды выразился мой сосед. Хотя тут уже не только химия, но и физика.

Я не могла. Просто не могла делать вид, что ничего не произошло, ведь в стенах школы Воронов полностью меня игнорировал. Сейчас я находилась в таком душевном раздрае, что просто не в состоянии была играть в его игры.

После сегодняшней ночи я окончательно убедилась, что испытываю к Кириллу чувства. И это отнюдь не благодарность за то, что пришел меня проверить. Вернее, и она тоже.

Но и нечто совсем иное. Горячее. Волнующее. Вязкой патокой расползающееся по венам. Статическим электричеством лупящее по нервным окончаниям.

Самое пугающее – я не вполне была уверена, что способна справиться со всеми этими чувствами и переживаниями. Это как стоять с открытым зонтиком на пути у смертоносного торнадо. Перемелет в щепки. Сотрет с лица земли…

Провалявшись полдня в кровати, я, наконец, поплелась на кухню, и, включив музыкальный канал фоном, без аппетита запихнула в себя хлопья.