Царь нигилистов 3 (СИ) - Волховский Олег - Страница 51

— Нет. Там была заснеженная степь. В общем, неважно. Надеюсь, что сон не вещий.

До совершеннолетия Никсы в сентябре в обучении цесаревича решили ничего не менять, зато Саше после дня рождения был обещан профессор Бабст с лекцией о налоговой системе России. Бабст сотрудничал в журнале «Вестник промышленности» у Чижова, так что Саша счел своим долгом подготовиться к лекции и проштудировать статьи учителя.

При ближайшем рассмотрении профессор оказался учеником западника Грановского, сторонником всеобщего начального образования и противником монополий и расширения госсектора, что было прямо совсем то, что надо.

Наибольшую известность Бабсту принесла его речь 6 июня 1856 г. в торжественном собрании Казанского университета «О некоторых условиях, способствующих умножению народного капитала», которая была издана отдельной брошюрой.

Саша прочитал и обалдел, она была написана словно в начале 21 века, только заменить хлеб и лес на нефть и газ.

Автор во всю ратовал за экономическое образование и образование вообще и утверждал, что в просвещенном российском обществе мы больше не встретим «странного убеждения, что без нас и нашего хлеба, без нашего леса или сала не может обойтись Западная Европа, что она зависит от нас и что в нашей воле морить ее голодом или дать наесться досыта, а между тем английский поденщик продолжает есть хлеб, какой у нас ест только высшее сословие, и ежедневно потребляет 1,5 фунта мяса, тогда как наш крестьянин ест его по праздникам, редко, и круглый год довольствуется хлебом, о котором уже с XII ст. в Западной Европе и не знают».

Да! В России за 150 лет не меняется ничего. Ну, кроме мелких деталей.

«Не хвастовство, не самоуверенность приведут нас к добру, — утверждал Бабст, — а истинный патриотизм и беспристрастное и благородное сознание своих недостатков».

Человеку таких взглядов Саша просто не мог не написать.

«Любезнейший Иван Кондратьевич! — начал Саша. — Я просил Мама́ дать мне преподавателя, который объяснит мне, как устроены налоги в Российской империи, но я прочитал вашу речь в Казанском университете и понял, что мы найдем гораздо больше общих тем для разговора.

Я еще не встречал человека, который бы был со мной настолько на одной волне!

Правильно ли я понял вашу мысль, что попытки лишить Европу нашего хлеба и нашего леса приведут вовсе не к тому, что Европа умрет с голоду и замерзнет без дров, а к тому только, что мы потеряем покупателей и на наш хлеб, и на наш лес, и будем вынуждены продавать их менее кредитоспособным потребителям гораздо дешевле?

Мне тоже всегда казался глупостью подобный сырьевой шантаж.

Ваши мысли о защите прав собственности, как основе народного благосостояния тоже полностью совпадают с моими. Нельзя строить на песке. И все восточные деспотии с их произволом — это такой песок, а западные либеральные страны с их стабильными законами — как ни странно, твердое основание. Не либерализм от богатства, а богатство от либерализма.

И ваш пример с Испанией, которой все золото Америки не пошло впрок, потому что было потрачено, а не преумножено, потому что не принесло ни свободы предпринимательства, ни желания трудиться на благо себя и страны. Он просто прекрасен.

Я сейчас жду того же в России. Не пройдет и двух лет, как Папа́ освободит крестьян, а помещики получат выкупные платежи. Я считаю, что выкупных платежей по крайней мере за крестьянские усадьбы, а в идеале, и за крестьянские наделы, быть не должно. Но я отдаю себе отчет в том, что папа́ предпочтет социальный мир бурному экономическому развитию, к которому бы привело освобождение крестьян с землей, но без выкупа.

Социальный мир — это достойная цель. Если будет дворянский переворот, гражданская война или крестьянская пугачевщина, какое уж тут экономическое развитие!

Так что выкупные платежи помещики получат. И что они с ними сделают? Как бы не поехали проматывать в Ниццу и Париж! Как бы нам их простимулировать так, чтобы они вложили деньги внутри России в производство, неважно промышленное или сельскохозяйственное? В крайнем случае, промотали, но у нас.

Какие меры вы бы могли предложить для того, чтобы не допустить вывоза огромных капиталов, полученных в результате выкупных платежей? Ограничить вывоз или дать налоговые льготы, если человек вкладывает их в дело, а не в развлечения?

Если вы разделяете мои страхи, может быть, нам какую-то совместную записку Папа́ написать?

Я противник крестьянской передельной общины. Мама́ говорит, что чуть ли не единственный.

Что вы об этом думаете? Дает ли перспектива передела земли стимул к труду и сбережению. По-моему, это такой же песок, как недостаточная защита собственности. Даже хуже, собственность крестьянина не только не защищена, она законодательно принципиально не защищена.

Что вы думаете о моей идее о свободной продаже земли? Это ведь наша первая ценность, а значит она должна быть в обороте. Вы же за свободное обращение ценностей.

Вы замечательно пишите о вреде монополий. А что вы думаете про антимонопольное законодательство? Как я понимаю, его вообще нет в России, а право интеллектуальной собственности путают с правом на монополизацию рынка. Первое — хорошо, поскольку стимулирует изобретательство. Второе — плохо, поскольку уничтожает конкуренцию. Нам надо законодательно отделить одно от другого так, чтобы поощрить первое и запретить второе».

Вообще позиция Бабста до боли напомнила Саше экономические изыскания перуанца Эрнандо де Сото, который стал модным в среде российской интеллигенции в начале 21-го века и в которого Саша там в будущем слегка заглядывал. Если бы Саша был профессиональным экономистом, он был, наверное, понял, что де Сото, куда более продвинут, совершенен и современен, однако на непросвещенный Сашин взгляд это было ну, совсем тоже самое.

Свою речь Бабст заканчивал прямо бесстыдным славословием в адрес папа́: «Высочайшее дозволение отправлять молодых людей для усовершенствования за границу указывают нам на путь, которым хочет Державный Вождь вести народ свой, и радостно отзывается на его призыв каждое сердце истинного патриота, истинно образованного русского гражданина».

Хвалил царя Иван Кондратьевич, конечно, по делу и за совершенно правильную вещь, но словечко «Вождь» у Саши ассоциировалось исключительно с Иосифом Виссарионовичем и вызывало рвотную реакцию.

Так что Саша просто не мог не ввернуть:

«Мне было приятно читать, как вы хвалите папа́ за разрешение принимать неограниченное число студентов в университеты, однако до меня доходили слухи, что не все могут туда поступить, и не из-за неспособности, а из-за законодательных ограничений. Принимают ли у нас свободно в университеты евреев, старообрядцев, женщин и детей представителей низших сословий? Если нет, что вы думаете об отмене всех этих запретов? Что вообще об этом думают университетские профессора?

И по теме нашей предстоящей лекции. Что вы думаете о подоходном налоге? Реально ли сейчас в России осуществить администрирование этой системы? Какой должна быть налоговая шкала в этом случае (плоской, регрессивной или прогрессивной)?

Надеюсь на интересное и плодотворное общение.

С глубоким почтением, ваш Великий Князь Александр Александрович».

До дня рождения Саша еще успел сцепиться с Соболевским. Проблемы начались гораздо раньше теплорода. План учебника Ленца был совершенно безумен: после Статики там шла сила упругости, а после силы упругости — свободное падение. И тут же за ним — колебания маятника.

От силы упругости Саша не ждал подвоха, помня, что исследователь её Гук жил еще в 17-м веке, но не тут-то было. Началось с того, что Соболевский вспомнил о силе тяжести и силе всемирного тяготения, а потом ввернул, что между частицами в телах действует такая же сила и поэтому они притягиваются.

Этого Саша вынести не смог.

— Разве? — удивился он. — Между частицами действует сила Кулона, а не сила всемирного тяготения. Как бы они могли притягиваться с такими ничтожными массами? Гравитационная постоянная — это же десять в минус одиннадцатой степени в метрической системе! Неужели Ленц такое написал?