Круги на воде (СИ) - Зимина Татьяна - Страница 36

Логикой от его слов и не пахло, зато воняло кое-чем похуже: и от шефа и от майора удушливо несло безумием.

- Стойте! - заорал я и протиснулся между ними. Теперь револьвер упирался мне в грудную кость, но это было уже не так фатально. - Вы что, не понимаете?.. Это Лихо! Оно свело с ума Чумаря, вас, и наверное, скоро доберётся до меня. Если вы не прекратите эту безобразную сцену и не остановитесь - нам всем хана! Алекс!.. Вы меня слышите?

Шеф моргнул. Ещё пару секунд казалось, что он, улучив момент, всё-таки вскинет руку и нажмёт спусковой крючок. Но нет.

Нехотя, но всё же осознанно, он убрал револьвер и сразу отвернулся.

Я оглянулся на Котова. Безумие вытекало из его глаз, словно слёзы на холодном ветру. Майор неуверенно поднял кулаки, и как ребёнок, принялся тереть веки.

- Что-то дым в глаза попал, а? - спросил он. - Никак, горит где?

- Надо убрать этого идиота оттуда, - Алекс кивнул в сторону Чумаря и посмотрел на меня. - Сможешь? - я кивнул и повернулся к сцене. Шеф поймал меня за рукав. - Только ко мне его не подпускай. В бане запри. А я людей успокою.

Я стал пробираться сквозь толпу к сцене. Народ потихоньку приходил в себя. Тут и там раздавались недоумённые шепотки, удивлённые возгласы, ахи и охи. Кто-то с трудом выпрямлял поясницу, где-то пересчитывали недостающие зубы...

Чумарь стоял, тяжело дыша. Микрофон он так и не выпустил, и держал боком, как гангстеры держат пистолет. В глазах рэпера всё ещё плясали черти, лицо было перекошено, жилы на шее вздулись.

Ошибку я совершил, вскочив на сцену и попытавшись отнять у него микрофон. Чумарь счёл это посягательством на эго артиста, и недолго думая, вмазал мне по зубам кулаком, с зажатой в нём тяжелой ручкой микрофона.

Я этого не ожидал. Привык уже полагаться на свою силу, на то, что я гораздо быстрее, чем обычные люди. Но рэпер, пораженный безумием Лиха, не уступал мне ни в силе ни в скорости.

Когда я потерял равновесие от удара, он отскочил и бросился бежать. Правда, недалеко. Заскочив на колонку, Чумарь встал во весь рост, поднес микрофон к губам и начал говорить.

Голос его разнёсся над площадкой, будоража мозг, заставляя кровь закипать в жилах, а ноги пускаться в пляс...

Нет, слов по-прежнему было не разобрать. Мешанина, каша из звуков. Но чередование согласных и гласных, какой-то завораживающий, волшебный ритм захватывал в свои сети, и уже не отпускал.

Народ внизу опять начал двигаться. Ритмично топать, хлопать в ладоши, создавая волну эмоций, не хуже, чем на стадионе во время футбольного матча.

Среди толпы мелькнула кудрявая шевелюра Алекса, рядом с ним - бритый под "полубокс" затылок Котова. Сознание отметило, что они двигались против общего ритма...

Я тряхнул головой, пытаясь сбросить наваждение волшебного голоса, этого зовущего ритма, на миг почувствовал себя лучше и прыгнул на колонку.

Чумарь уже был вне досягаемости: соскочил на землю метрах в трёх, и вещал оттуда. Я вновь прыгнул к нему и опять промахнулся. Рэпер вновь скакнул на сцену.

Сквозь туманящие разум маны я сообразил, что его движения ограничены длиной микрофонного шнура. Следующей логичной мыслью было, что нужно отключить всю технику, чтобы его голос не разносился так далеко.

Захватив сколько смог чёрного крепкого шнура, я дёрнул что есть сил и вырвал его из гнезда. Микрофон хрипло простонал в последний раз и смолк.

Бросив взгляд в толпу, я заметил, что люди перестали двигаться. Ладно. Теперь с этим разберётся Алекс...

- Аника, - позвал я, с трудом припомнив "мирское" имя рэпера. - Хватит бузить. Идём со мной.

- Не дождётесь, - голос уже не был столь завораживающе прекрасен, он скорее походил на кваканье раздавленной лягушки. - Живой не дамся. Думаешь, я не знаю, что меня ждёт?

Он вновь взобрался на колонку, как на своеобразную узкую трибуну, и стоял на ней, сунув руки в карманы заношенных чёрных джинсов. На шее, на дутой золотой цепи, болтался перевёрнутый крест.

- Но тогда зачем? - я старался говорить ровно, спокойно и умиротворённо, как говорят с взбесившимся псом. - Зачем ты устроил этот концерт?.. И даже ладно: концерт так концерт, пусть люди посмотрят, как в Москве тусят... Но зачем ты читал маны?

- Зачем?.. - он пьяно расхохотался, и я пожалел, что коснулся больной темы. - Хотел взорвать это болото. Скучно. Я тут чуть с ума не сошел.

- Ты мог просто уехать. Податься обратно в Москву, к ночным вечеринкам, тёлкам и герычу.

- Уехать? - на этот раз смех рэпера звучал совершенно безумно. - Думаешь, я не пытался?.. Да я даже сдохнуть пытался. В озере топился, под циркулярку лёг... Не помогает. Просыпаюсь в этом сраном теремке, с нужником на улице и озером ледяной воды вместо ванны.

Меня словно пыльным мешком по башке стукнуло.

Ну конечно. Как мы сами об этом не подумали?.. Почему решили, что Лихо отыгрывается только на нас? А все остальные - Чумарь, Антигона... Господи! Антигона. Ведьма дала мешочек и для неё, а я об этом напрочь забыл. Девчонка вела себя так обыкновенно, так разумно, что мне и в голову не могло прийти...

- Аника, сколько, по-твоему, ты здесь находишься?

- Дольше, чем хотелось бы. Дней десять. Может, больше. Я устал считать.

Я выдохнул. Скорее всего, ещё не всё потеряно.

- Ты не поверишь, но я тебя понимаю. И даже могу помочь.

- Да ну?.. А зачем тебе?

- Как зачем? - я оторопел. - Ты же попал в беду...

- Но ведь тебе, стригойчик, это на руку. Ты тут вообще офигенно устроился. Оторвал себе крутого наставника, к секретарше его подкатываешь.

- Антигона не секретарша. Она... - я чуть не сорвался, и не выдал постороннему человеку секрет Алекса. А учитывая, что он даже мне ничего не говорил, можно представить, как шеф обрадуется.

Я не стал спорить, а вытащил из-за пазухи один из мешочков ведьмы Настасьи - тот самый, что отказался брать инок Софроний. Бросил его Чумарю, тот поймал.

- Что это? - он взвесил мешочек на ладони так, словно собирался забросить подальше.

- Оберег. Должен помочь выбраться из петли.

- Из какой петли?

- Спускайся. Я всё расскажу по дороге домой.

- Мне теперь одна дорога: в оковы Справедливости. Или уж попросить твоего наставника?.. Пусть пристрелит прямо здесь, исполнит инквизиторский долг.

- Он дознаватель.

- Ха! Дознаватель... А ты знаешь, что в старые времена таких, как он, звали инквизиторами? Да в Ватикане их до сих пор, как собак нерезаных... Малюта Скуратов тоже вот инквизитором был. Опричником, если по-русски. Да вот хрен редьки не слаще. Одна дорога: на плаху.