Круги на воде (СИ) - Зимина Татьяна - Страница 27

- Идти неудобно будет, - сказал я. Но в целом, я его идею уловил.

- В этой жизни много чего неудобно, - кивнул шеф. - Но мы ж не жалуемся.

И мы поковыляли дальше, как импровизированные сиамские близнецы. Идти и правда было тяжело: я чуток повыше, чем шеф, да и в плечах пошире. Куртка жалобно потрескивала, натягиваясь в швах, но держалась.

Идея была вот какая: в русских, да и не только сказках, на "тот" свет могут попасть только люди, у которых одна нога и одна рука. То есть, половинка человека. Считается, что вторая и находится "по ту сторону", в другом измерении... А навыворот одежду носят всякие волшебные существа: лешие, полевики, кикиморы...

Вот мы и шагали по лесу, как трёхногое и двухголовое чудовище - чем не сказочный персонаж?

Идти в ногу приноровились быстро, хотя и чувствовал я себя довольно глупо.

- Ну, как дела, кадет? - голос у шефа был чуть запыханный, с присвистом. - Солнце не село? Пауки не мерещатся?

- Да вроде нет...

И правда. От наших странных эволюций я проснулся, взбодрился и ничего подозрительного вокруг не видел.

Векша шел немного впереди. Старая берданка на его плече размеренно поднималась и опускалась.

Вздрогнув, я пригляделся получше: нет, он мне не мерещится. Более того, мужик уже какое-то время топает перед нами, как бы показывая дорогу. Я принял его появление как должное, даже не почесался...

- Шеф, - негромко позвал я. - Вы его видите?

Некоторое время Алекс молчал. Он словно принюхивался, трогал свободной рукой воздух впереди и шевелил пальцами, как слепой.

- Так вот ты о чём, - сказал он наконец с каким-то облегчением. - Это тень. Призрак. Он бесплотный...

- Бесплотный? - я чётко видел берданку, выцветший брезентовый капюшон, накинутый на голову... Даже походку его я уже мог узнать из сотни! - Он же мне брёвна помогал растаскивать. Пожар тушил. Без него я бы Антигону не нашел.

- Брёвна раскидал ты сам, - упрямо гнул своё шеф. - Антигону нашел по сердцебиению - ты мне рассказывал, помнишь? А Векша? Наверное, это твой личный призрак. Из прошлого. Подумай: он никого тебе не напоминает?

- Нет, - решительно сказал я.

И разозлился: почему шеф мне не верит?..

- Ладно, не кипятись, - Алекс угадал моё состояние. - Призрак и призрак. Главное, что он безопасен.

- Почему вы так уверены? А вдруг он - посланец этого... ну, которого называть нельзя?

- Лиха, что ли? Вряд ли. Он бы нас в чащобу завёл, в болоте утопил.

- Так он и завёл, - сказал я, останавливаясь на краю поляны. - Понять бы ещё, куда.

Призрак прошел сквозь высокий забор, словно его и не было.

Вышли мы на обширную поляну, расчищенную от кустов малины и другого подлеска. Посреди поляны стоял большой терем - крыша его, украшенная резным петушком, возвышалась на уровне третьего этажа. Забор был подстать: из вкопанных в землю цельных брёвен, остро заточенные навершья которых были обожжены. Сами брёвна скреплены железными скобами.

Ворота были перед нами: двустворчатые, прикрытые узкой двускатной крышей - от снега, наверное. Дерево было серым от старости, но на вид очень крепким.

- Постучать? - спросил я, протянув руку к большому кованому кольцу.

- Погодь, - Алекс выпутался из куртки и наклонился, чтобы расстегнуть ремень, сковавший наши ноги.

Как только он освободился и отошел от меня на пару шагов, заправляя рубашку, всё изменилось.

Стемнело. Над головой, в чёрном небе, засияли звёзды. Были они так близко, что казалось: можно протянуть руку и окунуть в Млечный путь. Воздух сделался холодным, сырым, напоенным запахами смолистой хвои и... дымом из очага. Где-то совсем рядом готовили грибной гуляш с чесноком и зелёным луком. Рот мой наполнился слюной, я сглотнул.

- Надо бы постучать, шеф... - почти сорвалось у меня с языка. Но увидев, во что превратились обычные ворота, я онемел.

Вместо дерева забор был построен из гигантских берцовых костей. Формой они походили на человечьи, но принадлежали явно великанам. Большому количеству великанов...

Сами ворота были выложены зубами - тоже человеческими, но размером с слоновий бивень. А ещё в этих воротах были глаза. Громадные, круглые и злые. Засовом являлся язык... Ну вы поняли. Тоже человечий. Громадный, сине-фиолетовый и удивительно живой.

Он пошевелился, когда я случайно задел его рукой - думал ведь, что трогаю кольцо!

Язык дёрнулся, зубы клацнули, глаза злобно зыркнули и завращались в глазницах. Честное пионерское: если бы я мог, я бы сбежал. Повернулся бы к этой страсти спиной, да и припустил, куда глаза глядят, не разбирая дороги.

Но я словно бы врос в землю. Я даже посмотрел вниз, чтобы убедиться: остались ли у меня ноги? В районе коленей их обвивала толстая змея. Она закусила свой хвост наподобие велосипедного замка, и двинуться я не мог.

- Шеф! - закричал я, не помня себя. - Шеф, вы меня слышите? Вы видите всю эту погань?

А в ответ - тишина.

И вдруг за воротами зажегся свет. Скрипнула невидимая дверь, раздались лёгкие шаги...

Ворота пришли в движение.

Зубы распахнулись, словно в голодном рту. Язык сморщился и убрался, освобождая петли. Одна створка приоткрылась.

- И кто тут шумит, на ночь глядя?

Нет, это была не Баба Яга. Дама лет пятидесяти, причёсанная, накрашенная. В ушах - капельки золотых серёжек, на стройной шее - цепочка с крестиком. Одета в вязаную блузку с широким вырезом, не скрывающим для воображения почти ничего... Узкие джинсы со стразами дополняли ансамбль.

- Здрасте, - вякнул я. - Извините за беспокойство. Мы с другом заблудились.

- С другом? - женщина выглянула из калитки, посмотрела по сторонам, заглянула мне за спину. Странно было видеть вполне современную городскую дамочку в обрамлении забора из костей и ворот из зубов... - Никого кроме вас, юноша, здесь нет.

Я завертел головой. И верно. Алекс куда-то запропастился, хотя буквально минуту назад был рядом... Я ведь держу в руках его куртку!

- Извините ещё раз, мы наверное разминулись, - я чувствовал себя последним дураком. - А от вас можно позвонить?

Мысль возникла внезапно. Я вспомнил, что Алекс так и не отдал мне телефон, и если он не оставил его дома, а взял с собой...

- Отчего ж нельзя? - женщина улыбнулась и распахнула створку пошире. - Входи, добрый молодец. Коли не боишься.