Ранний старт (СИ) - "Генрих" - Страница 79

Оказалось, не знают. Кто-то краем уха слышал само имя и всё. Вот те на! Ладно, мне же лучше. Рассказываю без лишнего пафоса, но в целом по тексту. И про Красную Армию и проклятое буржуинство.

Слушают. С открытыми ртами и настороженными ушами. Приближаюсь к финалу.

— Как гром, загреме­ли боевые орудия; как молнии, засверкали огненные взрывы; как буйные вет­ры, ворвались конные отряды, как тучи, пронеслись красные знамёна. Это наступала Красная Армия…

— Ну, вот и всё, — после слов «Привет Мальчишу!» завершаю сказку. Народ сидит молча с минуту, а затем начинается:

— А какую военную тайну знал Кибальчиш? Откуда? Почему Красная Армия так долго добиралась? Какую пытку применили буржуины?

— Почему, почему… по кочану! Военную тайну не знаю, я же не Кибальчиш. Армия долго добиралась, потому что страна большая. Всё! Отстаньте!

У меня тоже есть вопрос, и я его сейчас задам.

— Вот скажите, кто у нас в селе Мальчиш-Плохиш?

Задумываются. Начинают перечислять самых вредных центровых.

— Не, центровые у нас за буржуинов, — бракую все варианты, — вернее, роль у них такая. Плохиш, он из наших.

Все подозрительно косятся друг на друга. Покатываюсь со смеху.

— Не поняли? Жлоб!!! — Выкрикиваю последнее слово. — Вот кто Плохиш!

Парни переглядываются, в глазах всплывает понимание, за ним ещё что-то.

— А вы ещё в командиры его взяли… придурки…

— Почему он — Плохиш? — Осторожно спрашивает Виталик. Точно, его надо в командиры. Задумывается больше всех и спрашивать не стесняется.

— Потому что он только о себе думает, — сплёвываю вниз, показывая своё отношение к Жлобу. — Вас он зачем приручил? — Намеренно использую унизительное слово. — Чтобы свой авторитет поднять, командовать он любит и вы ему такую возможность дали. На вас ему плевать было, поэтому вас и стали бить. Да говорил уже, выбрали себе командиром шакала…

Не жалеючи говорю. Мне нужна гарантия, чтобы Жлоб снова свой финт не провернул, когда я уеду. Он наверняка попытается и надо, чтобы парни с порога дали ему жёсткий отлуп. Паршивая овца всё стадо портит, а паршивая овца во главе стада портит его мгновенно.

Сцена 7. Вольные хлеба

— Тысяча, — несгибаемо смотрит на меня хозяйка надела, который мы нацелились обработать. Высокая и почти не толстая с жёстким взглядом самовластной помещицы. Колоритная тётя.

— С хрена ли? — Вопрошаю с максимальной вежливостью. Подвесить можно не только сложными словами. Иногда и такого хватает.

— С того хрена, — находит ответ тётка после судорожной паузы, которую её глаза обещают мне не простить, — что тракторист берёт полторы. Какой мне интерес вам платит две?

О, как! Врёт, наверняка врёт! Но если не врёт, то припереть я её смогу.

— Какой интерес? Не скажем трактористу, что вы его объегорили. Они ж двести рублей за сотку берут? У вас двенадцать с половиной соток, а не восемь, как вы сказали. Так что нагрели вы в прошлом году тракториста на тысячу рублей. Нагрели, так нагрели, не наше дело. Но в очереди простачков мы стоять не собираемся.

Тётка сужает глаза и поджимает губы. По-хорошему надо сваливать, с такими людьми дела лучше не иметь. Но нам хоть как-то надо начать.

Стоим на поле, что примыкает к тылам улицы, к огородам. Дружные картофельные всходы выстроились в стройные ряды. Сорная травка входит в силу, в некоторых местах обогнала в росте полезные насаждения. Мои стоят чуть поодаль, за переговорный процесс должен отвечать старший. Виталик внимательно прислушивается, за что ему отдельный плюс. Быть ему командиром в моё отсутствие.

— Полторы, — разжимает губы тётка. — Полторы, и как хотите. И чтобы чисто было. За халтурную работу платить не буду. И деньги после работы.

Опасный коленкор. Это возможность спрыгнуть со своих обязательств. С другой стороны, можно принять, как мотивирование на честную работу. Поглядим. Мне зачем эта тётка упёрлась? А чтобы возможности моей команды прощупать. Прополка участка Валеры дала представление, но там и сама семья Валеры участвовала и наших всего одно отделение. Мы тогда гнездом ещё занимались. И кое-какие идеи у меня возникли. Надо обкатать. Ещё раз оглядываю пашню.

— Хорошо. На первый раз согласимся, ради почину. Но учтите, больше по такой цене работать не будем. Чистота? Всяко чище трактора будет.

Трактор срезает траву только в междурядьях, картофельные валы он не трогает. Так что так себе прополка, половинчатая. Одно хорошо, быстро очень.

Инструктирую парней, что, кому и как. Перчатки обязательно, мотыги наточить, прибыть точно вовремя.

После обеда берёмся за дело. Четверо самых крупных парней берут на себя по два ряда и начинают первыми. Силовой авангард без мотыг, они выдирают крупняк. После их прохода визуально поле уже чистое, высокой травы нет. За ними идём мы.

Несколько царапающих загребущих движений слева, несколько справа, шаг вперёд. Слева, справа, шаг вперёд. Проходимся в одну сторону, чуть отдыхаем, пока голова от пота не обсохнет и обратно.

Только после обратного прохода чувствуем реальную усталость. Ноют мышцы, каменеет спина. Но нам немного остаётся, это не бескрайние колхозные поля, вот где мотыгой не намашешься. Руки отвалятся. На такое только чумовые китайцы способны.

Немного остаётся, да ещё силовой авангард, закончив грубую прополку и побросав кипы сорняка в глубокую колею рядом с полем, присоединяется к нам. К тому же оставшийся хвост заметно уже. Не восемь полос надо проходить, а шесть. Так что этот десерт мы сравнительно легко преодолеваем даже на излёте сил.

Засылаем гонца. Прямо на задах калитка и тропинка в огороде, делящемся ею на две полосы. Минут через десять приходит хозяйка. С видом неподкупного ревизора проходится по полю. Возвращается. По лицу вижу, планирует нас «обрадовать».

— Халтурно работаете, ребятки.

— Чего-о-о?! Чо это, халтурно?! — Вскипают мои нукеры и успокаиваются после моего окрика.

— А вот! — Хозяйка предъявляет скудный пучок травы. — Я же сказала, чтобы чисто было.

Хм-м… что-то такое спрогнозировать можно было. Значит, кинуть нас хочет, ну-ну…

— Рублей пятьсот могу заплатить, — жёстко завершает суровая тётка и смотрит на меня. — Ты — главный? Пошли, деньги отдам.

Чистое кидалово, вот что это такое. Прошлась туда по всему полю, обратно по другим рядам, получается, проверила четыре ряда. Из двадцати двух. Набрала в ладонь еле видный пучок, на базаре бабки петрушку в два раза гуще продают. В пять раз больше в одну руку уместится. Если собрать все травинки, что мы оставили, — в предположении, что она не сбитую нами подняла, с такой станется, — со всего поля, то всё в одни руки за раз поместится. Фактически, хоть этого не осознаёт, хозяйка круто похвалила нашу работу. И считает, что железный повод срезать нам плату нашла. Ну-ну… тётенька плохо меня знает.

Сцена 1. Скупой платит не дважды, а собственной кровью

Тот же день.

— Или полная сумма или никак, — отвечаю твёрдо и уверенно. Это она думает, что нам можно палец в рот положить и безнаказанно вытащить.

— Спорить не собираюсь, — хозяйка переполнена холодным презрением. — Полтысячи вы заработали, иди за мной. Деньги дома лежат.

Неподкупная хозяйка уходит в полной уверенности, что я покорно плетусь за ней. Не оглядывается даже на ропот моей команды. Ситуация выглядела бы совсем ясно, если бы заготовленную сумму сразу из кармана вытащила. Тогда выдала бы себя окончательно, что больше платить не собиралась ни при каких условиях.

— Тихо! — Команду подаю громко, а поясняю почти шёпотом. — Тихо собираемся и тихо уходим.

Парни, что-то злобно побуркивая, хватают инструмент и цепочкой уходят за мной

— Шеф, мы что, так и проглотим?! — Прорывает Валеру. Минус ему в карму, сдержанность не на высоте. Виталик-то что-то прикидывает, но решения пока не находит.