Большая проблема (СИ) - Иванов Тимофей - Страница 18

Вдруг дверь «кареты» открылась и из неё быстро вылез мальчуган лет тринадцати с луком. Малец пустил стрелу в «римлянина» и даже попал, но вокруг того на секунду образовалась полупрозрачная плёнка, которая остановила наконечник. В ответ всадник отправил в ребятёнка молнию с жезла. Парень забился в корчах на земле, не смотря на то, что его фигурка вроде бы тоже подёрнулась какой-то дымкой во время попадания. Видимо был защитный амулет, да слабоват оказался. Я не раз видел, что бывает после молний старого Йара, но такого не встречал… Впрочем мой учитель и не собирался никогда никого из соплеменников убивать. Особенно детей.

И в этот момент я не выдержал. Перехватил «копьё» по удобнее, встал в полный рост и метнул его что было сил в мага. Силаниль рассказывал мне о местных волшебниках, с его слов выходило, что они «хрустальные пушки». Бьют сильно, порой даже по площади, но с защитой всё уже не так хорошо. Стрелу из лука они держат более менее уверенно, болт из арбалета уже редко, это прерогатива сильных магиков. О снарядах осадных орудий и таранных ударах конницы речь вовсе не идёт. Такое разве что архимагу под силу. Данный кудесник до такого крутого звания не дорос, плёнка защиты лопнула с противным звоном, а сам он вылетел из седла согнувшись на копье пополам. Причём как-то боком, люди так вроде бы гнуться не должны. Я же, продолжив движение, которым метал копьё, выбежал на дорогу, выхватывая дубину и издавая боевой клич во всю мощь своих лёгких.

Было громко и видимо страшно, лошади под копейщиком уж точно. По крайней мере она сделала попытку от меня убежать, не дав своему «пассажиру» ударить меня своим оружием. И подставила его под удар моей дубиной. Мне тоже было страшно от понимания, что я ввязался в бой и назад дороги нет. Так что ударил я раньше, чем успел о чём-то подумать и кавалерист вылетел из седла, роняя копьё. Краем сознания я отметил, что что-то в нём противно и громко хрустнуло. После этого мне осталось только повернуться к свалке и побежать на неё, снова крича во всё горло. Врагами были обладатели зелёных плащей и они закончились на удивление быстро. Троих ухайдокал я, одного вместе с лошадью, удар сверху вниз был не очень хорошей идеей. Двоих достали «серые», которые сумели совладать со своими скакунами до того, как это удалось их противникам. А может им просто повезло оказаться в удачных позициях для ударов, я до сих пор не уверен. Один из противников в свою очередь оказался полностью согласен с лошадью, которая решила бежать без оглядки и выбрался из переделки живым.

После того, как последний враг упал на землю, настала неловкая пауза. Я смотрел на оставшихся в седле, они смотрели на меня. Искры, бури и безумия к счастью не было. Но зато настороженность и напряжение в воздухе можно было хоть ножом резать. Было ощущение, что спасённые хотели меня атаковать, но не решались чисто от понимания, что просто из-за разности длинны наших рук и оружия, первый нападающий почти гарантировано будет отоварен моим дрыном. Получалось как-то очень не ловко и не хорошо, серые не спешили начинать диалог, я тупил после боя, тяжело дыша да сжимая в руке заляпанную чьими-то кровью с мозгами дубину и как-то даже не знал, что сказать. Всё что я в этот момент придумал, это слегка повернуть голову в бок и громко произнести, коверкая слова:

— Священник, твоя мочь уже из лес выходить, злые люди вроде пока кончатся.

Сзади раздался негромкий хруст придорожных кустов и голос Силаниля:

— Здравствуйте, дети мои. Опустите оружие, мой друг не причинит вам вреда.

Через секунду один из всадников подал пример остальным, слегка опустив меч, хотя и не убрал его в ножны. А затем проговорил:

— Меня зовут эр Блом ма Краман. С кем имею честь?

— Силаниль м'Аври, скромный слуга Света, брат-госпитал, миссионер и отшельник — говоря последние слова этот доморощенный «гений, миллиардер, плэйбой и филантроп» встал рядом со мной и сложил руки в молитвенном жесте, а потом спросил — Вы позволите оказать помощь раненым и воздать последние почести погибшим?

— Разумеется, святой отец — кивнул эр. Возможно решив проверить какой из Сила госпитал. Впрочем мой товарищ не подвёл, вместе со словами молитвы его руки засветились золотистым светом и мальчишка-лучник, к которому монах подошёл в первую очередь, начал дышать размеренно и без хрипов. После этого предводитель спасённых наконец убрал меч в ножны.

Я же посмотрев на то, что ситуация кажется выровнялась и уже не грозила снова скатиться к смертоубийству, бросил взгляд на трупы и произнёс:

— Священник, моя добыча брать.

Сил на это просто кивнул, переходя к одному из раненных серых, а до меня даже не сразу дошло, что я опять коверкаю местную речь хуже, чем вчерашний дикий житель горного аула русский язык. Ну да пусть его, всё равно собирался под дурака косить, который «могу стукать — могу не стукать».

Первым в списке на добычу у меня по понятным причинам стоял маг, вторым не то его телохранитель, не то предводитель «команды зелёных». Волшебник нашёлся на обочине в неестественной позе с моим копьём в бочине, которое всё таки не только промяло внутрь, но и даже немного пробило доспех, раздвинув пластины. Сама броня кстати оказалась довольно сложной в снятии, я своими ручищами запарился с ремешками. Но зато он по видимому давал весьма приличную защиту. Хотя и не от оглобли великана конечно. Но тут уж против лома нет приёма, если кто-то вроде меня попал по человеку, то результат немного предсказуем. От жезла, найденного в траве явственно тянуло магической силой, его я естественно тоже присоединил к добыче, но руками трогать не стал. Сил рассказывал, что подобное может быть вредным для здоровья. Просто завернул в шкуру в рюкзаке. За ним кстати пришлось сходить в лес, сам не заметил, как скинул его перед броском копья. Так же у колдуна нашлись несколько колец на пальцах, которые я срезал вместе с ними, а потом снял ножом с обрубков. Тоже в шкуру, раз магические цацки. Туда же отправился амулет в виде какой-то птицы. А рядом с бронёй легли наручи, поножи и шлем. Они у мага оказались такими же, как и у остальных его коллег. Мда, тут и не пахнет поздним средневековьем. По крайней мере такие вот шлемы с открытым лицом и наносниками, как я смутно помню, были характерны для первых крестовых походов. Ну или около того.

С «копейщика» мне досталось в первую очередь его копьё, которое в моих руках смотрелось скорее как дротик. Но зато имело металлический наконечник, который определённо превосходил по броне-пробиваемости остриё моей деревянной поделки. Так же в зачёт пошли меч и защитный комплект, который отличался от колдунского кольчугой и другой насечкой на шлеме. К тому же мне достались вещички с бойцов, убитых в «собачьей свалке». Но у них что называется труба была по ниже и дым по жиже.

Сняв ценное с трупов, я сел на землю и привалился спиной к дереву, которое росло к дороге ближе всех. Сейчас я остановился и на меня навалились мысли… Я ведь людей убил. Не одного, сразу нескольких. А потом ещё и трупы обобрал. И не ёкнуло ничего, даром что они после моей дубины краше… Ну да, в гроб их не положат, нет у нас тут деревянных макинтошей и до ближайшего пилить и пилить. Положим в землю так. Но почему мне так пофиг? Нет, конечно это не старушка-процентщица, а здоровые мужики с оружием, которые сами были не дураки людей убивать, чем в момент нашей встречи и занимались… Но всё же должны же быть у меня по этому поводу душевные терзания, разве нет? Или раз я сам не человек, а великан, то и не воспринимаю чем-то неправильным убийство представителя другого вида? Люди-то сами не шибко парятся, обезьяну на охоте застрелив. Или Гектор на мой разум повлиял больше, чем я думал? Для дикого зверя что люди, что не люди, всё едино, разница только в уровне опасности и вкусе мяса. И зверь этот часть меня. От не весёлых размышлений меня отвлёк подошедший Сил, который присел рядом.

— Чего такой кислый, твоё преосвященство? — поинтересовался я.

— Кроме того, что тут твоими стараниями несколько человек умерло? — почти огрызнулся парень. Похоже ему видеть смерть на поле боя было так же в новинку как и мне. И даром, что он родился и вырос в диком средневековье, всё же брату-госпиталу картина настроение испортила.