Род Корневых будет жить! Том 4 (СИ) - Кун Антон - Страница 38

За телегами оказалось больше.

И туда полетел третий снежок, а вслед за ним и Мо Сянь — он кинулся в атаку.

А я остался на месте, готовый в любой момент развернуть щит. Потому что лошадей нужно было защитить.

Лошади из сцепившихся телег от взрыва испугались и, оборвав упряжь и выломав оглобли, рванули в страхе куда глаза глядят.

Наши остались на месте только благодаря Кузьме — умел он обходиться с животными.

Остались ли в колке живые, я не знал. Но те, кто устроил засаду около телег, были убиты.

По-хорошему нам сейчас нужно было освободить дорогу, но я опасался, что не все враги погибли и могут в любой момент нанести по нам удар.

Но и не осмотреть вражеские телеги я не мог — трофеи никогда лишними не будут.

Жаль лошади убежали. Так у меня сейчас увеличилось бы поголовье.

Но и без лошадей мы осмотрели сани. Забрали добротные тулупы, несколько тюков с провиантом и обычной домашней утварью.

Создавалось ощущение, что это были обычные крестьянские сани.

Осмелев от того, что больше нас никто не атаковал, мы с Мо Сянем поднатужились и навалили сани на бруствер, освобождая дорогу.

Погибших — их было пятеро — тоже оттащили с дороги. По внешнему виду это тоже были обычные крестьяне.

Никаких артефактов или ценностей у них не было. Мы даже луков не нашли, из которых по нам стреляли. Только раны, нанесённые мечом Мо Сяня и ожоги от моих снежков.

— Что за чертовщина! — поделился я с Мо Сянем мыслями.

Он понял меня с полуслова и сказал:

— Молодой господин, думаю, нам нужно побыстрее уезжать отсюда.

— Согласен, — ответил я и поспешил к саням.

Но от одного взгляда на Кузьму стало понятно, что никуда мы сейчас не поедем. Во всяком случае, не с ним в качестве кучера.

— Мо Сянь, помоги! — попросил я китайца.

Мы вместе с ним отнесли совершенно обессилевшего кучера в сани и укрыли тулупом.

Глянув ещё раз на трофеи и на перевёрнутые сани, а потом на тела погибших, я предложил:

— Давай-ка оставим трофеи тут.

Мо Сянь согласился.

Мы тут же скинули в сторону всё, чем только что поживились, и я сел на козлы.

Почему скинули трофеи? А вот не понравилось мне несоответствие того, что мы пережили с тем, что увидели после победы. И это несоответствие тревожило. А так как жадность фраера сгубила, я решил не быть жадным.

Но нужно было ехать. И побыстрее.

Взяв в руки вожжи, я автоматически пустил в них немного своей ци. Даже не знаю почему — на рефлексах. И тут же почувствовал связь со всеми тремя лошадьми.

Я никогда раньше не управлял запряжёнными лошадьми. А тут вообще тройка!

Но я уже много раз наблюдал за Кузьмой. А потому, огрев коренного рысака, крикнул:

— Но! Родимые!

И когда кони подчинились мне, у меня сердце заплясало от восторга.

Однако, управлять тройкой целое искусство, а у меня опыта вообще никакого.

Хорошо хоть брустверы по бокам не давали возможности свернуть с дороги.

Мы отъехали совсем недалеко, когда позади раздался грохот взрыва и в небо взметнулись языки пламени с чёрным дымом.

Гадать о том, что взорвалось, не приходилось — взрыв произошёл на месте нашей недавней стычки. Это было видно.

Взорвалось скорее всего то, что было в телегах, точнее то, что мы поначалу взяли как трофеи. Потому что взрываться больше было нечему.

Я порадовался своей предусмотрительности за то что отказался от трофеев, и поблагодарил свою интуицию. Даже представить страшно, что было бы с нами, случись этот взрыв в наших санях!

И тут же схватился за вожжи покрепче. Потому что от взрыва лошади понесли.

Да, у меня не было таланта дяди Прохора подчинять животных. И умений Кузьмы ладить с лошадьми — то самое умение, которое позволило моему кучеру удержать наших лошадей, когда нам пришлось защищаться, тоже не было.

Я вообще с животными не очень хорошо ладил.

Но я очень чётко понимал: если сейчас не справлюсь с лошадьми, если не заставлю их подчиниться, то больше ничто меня не будет волновать. Ни меня, ни Мо Сяня, ни Кузьму.

А потому я, стараясь усидеть на козлах, начал вливать в вожжи свою ци.

Ну а что? В первый раз мне это помогло почувствовать связь с животными. Почему бы снова не попробовать.

Первым побуждением было влить просто ци. Но я остановил себя: чёрная сейчас точно на пользу не пойдёт. Даже если её будет граммулька.

Потом я решил использовать красную. И тоже остановил себя — красная даст лошадям ещё больше сил. А животных надо успокоить.

И тогда я решил использовать золотую ци. Это ци рода, ци семьи, ци жизни. Это божественная ци неба!

Да, её у меня мало! Но и жизнь у меня одна!

Поэтому направляя ци понемногу, я ласково прикоснулся к душам лошадей.

Не сразу, но они отозвались!

Хотя и не подчинились тут же.

Но я продолжал ласково вливать в чувствительные души лошадей божественную ци.

Со временем лошади начали успокаиваться. Их бег замедлился. И наконец, они остановились.

Я сполз с козел и на негнущихся ногах подошёл к животным. Погладил по морде и поблагодарил сначала коренного рысака, потом пристяжных. Поблагодарил за то, что они остановились и не лишили нас жизни.

Нужно было ехать дальше, но мне было сложно решиться снова залезть на козлы — перенесённый ужас, когда твоя жизнь находится на кончике копыт обезумевших лошадей… Это я скажу вам испытание не для слабонервных.

Однако, лошади теперь были спокойны и смотрели на меня умными глазами.

— Поехали на завод? — попросил я коренного. — Меня там медведь ждёт.

Неожиданно конь кивнул.

Я снова погладил его морду и направился к саням.

Кузьма по-прежнему был в отключке. Мо Сянь сидел и придерживал кучера.

Представляю, чего они натерпелись во время сумасшедшей гонки.

Выбора у меня не было — пришлось снова лезть на козлы. Только теперь стегать лошадей не пришлось. Едва я тронул вожжи, как лошади пошли.

Дальше поехали мы не спешно. Я не погонял — боялся, если честно.

Н-да! Судьба в этот раз была явно на моей стороне!

Не успели мы проехать и пятисот метров, как открылся поворот на завод. Вовремя я всё-таки остановил лошадей!

Свернув с основной дороги, мы наконец-то направились туда, куда я очень стремился попасть.

До заводских ворот мы доехали без приключений. Люди Добрыни Всеславовича начали открывать ворота, едва завидели нашу тройку. Узнали, видать.

Заехав во двор, я сразу же подозвал людей, чтобы помогли Кузьме. Он всё ещё находился в бессознательном состоянии. Видимо, использовал все свои силы для того, чтобы вызвать тот короткий буран.

Надо будет потом и ему расписать систему тренировок, как и Егору Казимировичу. Способность-то реально очень полезная. Так что, пусть потихоньку развивает.

Проследив, чтобы Кузьму аккуратно унесли в дом, я направился в контору.

Да, мне очень хотелось к медведю. Но я в первую очередь владелец этого завода. Так что с управляющим поговорить однозначно нужно. И обсудить предстоящую перестройку завода, посмотреть, что в этом направлении уже сделано.

То есть, решить все насущные дела, ну а потом уже к медведю. Потому что кто его знает, насколько затянется эта встреча.

К тому же последние мои посещения завода были сумбурные — то Марту спасал, то Матрёну. Надо бы показать и деловую хватку. А то пойдёт слава, что владелец слегка чокнутый.

Мне-то, конечно, всё равно, что обо мне подумают. Однако на заводе придётся работать с партнёрами. А тут репутация имеет большое значение. Так что, сначала дела. А потом уже медведь.

Добрыня Всеславович вышел мне навстречу — видимо, ему уже сообщили, что я приехал.

— Владимир Дмитриевич, какими судьбами? — поприветствовал он меня.

— Да вот, через два дня в академию магии уезжаю. Приехал посмотреть, как у вас идут дела. Может, на что-то особое внимание обратить нужно, что-то подкорректировать, — ответил я.