Proxy bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 41

20-мм бронебойные снаряды не отличались особо выдающимися качествами. Энергии мало. Слишком мало. Но работая короткими очередями, советские БМП довольно уверенно вскрывали легкие французские танки. Верхняя часть их борта была им не по зубам. Но вот нижняя… Там, правда, находились катки, гусеницы и рессоры. Однако прилетающая очередь мал-мало да попадала как надо. Пробивая ослабленную нижнюю часть.

И если одно пробитие погоды не делало, разве только очень удачное. То вот их серия вела к безусловной катастрофе. Возгораний, как правило, не происходило. Ибо снаряды эти были «болванками» без взрывчатки, чтобы повысить пробитие брони. Но вторичные осколки они все же образовывали. И из обломков броневых плит, и из своих разрушающихся «тушек». Поэтому крайне скудным экипажам французских легких танков доставалось от души. Убивать почти никогда не убивало. Но ранило сильно и обширно. Выводя из строя. Особенно командира, которому «коцало» ноги, не давая выполнять свои обязанности. То есть, среди прочего вести огонь из орудия…

Личный состав легкой бронетехники во время артиллерийского налета прятался в специально нарытых щелях. То есть, узких траншеях. И, переждав обстрел, вернулся к своей технике.

Ее потрепало.

Кое-где наблюдались пробития крупными осколками.

Местами даже сработали автоматические огнетушители.

Но в целом — и БТРы и БМП пережили этот обстрел относительно неплохо. Более того, у них ни у кого не пострадала возможность дать ход. Окопы очень неплохо их укрывали от огня вражеской артиллерии.

И тут откуда-то из тыла заработали крупные калибры.

Отчего капрал федеральных войск аж вздрогнул.

За эти дни боев он уже научился по звуку определять примерно какой «gun» стреляет. Вот и сейчас — сначала упал на дно траншеи, а потом, уже лежа там, сообразил — что звук откуда-то не оттуда доносился.

И там же понял — взрывы, то есть, прилеты пошли с французской стороны. А значит стрелял какой-то союзник.

Осторожно поднялся.

Выглянул за бруствер.

И улыбнулся.

Там, откуда совсем недавно доносились выстрелы французской артиллерийской подготовки, рвались советские снаряды. Это САУ со 152-мм легкими гаубицами, улучшив момент, открыли контрбатарейный огонь в надежде, что французы не покинули своих позиций. Что, в принципе, было вполне вероятно. Ведь те применяли буксируемые орудия. И не встречая какой-либо внятной контрбатарейной деятельности федератов, расслабились.

Вот и «получи француз гранату».

Получи и распишись.

Потому что шестидюймовые снаряды этих САУ оказались полной неожиданностью для неприятеля. Да еще какие! Тяжелые, с большим удлинением тонкостенные стальные «подарки» с большим количеством взрывчатки и готовыми поражающими элементами… Летели они крайне неспешно. Почти «пешком шли». Но вот эффект от них…

Наступление французов захлебнулось.

И оставив на поле боя массу подбитых танков и побитых людей, они начали откатываться. Те французы, что наступали на позиции федератов, тоже отходили. Не подавив, а лучше уничтожив эту БТГ соваться вперед на этом участке фронта было слишком опрометчиво. Шанс попасть под фланкирующий огонь выглядел почти стопроцентным. Да и то, как советские тяжелые танки расправились с французскими оппонентами, выглядело очень показательно и назидательно…

Очень скоро стрельба прекратилась.

И на позициях советского батальона взревели моторы. До того и танки, и БМП с БТР «запитывались» от так называемого стояночного мотора, который обеспечивал вентиляцию и электроснабжение. Достаточно тихого и экономного. Двухтактного. Сейчас же завели ходовые двигатели. И начали выезжать из укрытий.

Это действо несколько воодушевило французов.

Неужели отходят?

Но нет.

Выехав назад из своих окопов, танки объехали их и двинулись вперед. Прямо на отходящих французов.

Те остановились и вновь открыли огонь. Особенно их тяжелые танки. Все равно задний ход у них был крайне маленький. И корячиться, откатываясь они могли долго. Вот и ударили из всех стволов, увидев, что не только башни, но и тела машин противника показались.

Но тщетно.

У тяжелых советских танков лобовая броня надежно держала и их противотанковое орудие, и их гаубицу. Снаряды французов не причиняли никакого вреда их противника. Максимум — повреждали гусеницы. Из-за чего машины сильно разворачивало. Но их бортовая 76-мм броня сама по себе являлась серьезной проблемой.

А замерев, такие танки превращались в неподвижную огневую точку, которая начинала стрелять просто как бешенная. Долбя из своего 75-мм орудия словно оглашенные. Так что становилось только хуже…

Остановить БТГ французам не удалось.

Их просто смяли.

Как скорлупу паровым катком…

Слишком непреодолимым препятствием эти танки для них оказались. А БТРы и БМП, идущие во второй волне… им особенно и не досталось проблем. В том числе и потому, что их 40-мм лобовой наклонной брони вполне надежно защищали на дистанции от малокалиберных противотанковых пушек.

Посему французская пехота побежала.

Все бросила и побежала.

И на ее плечах БТГ ворвалась на позиции потрепанной артиллерии. Подавила-побила там все что могла. И, порезвившись, откатилась на свои изначальные позиции…

Чудо не чудо, но день или два на этом участке им выиграть удалось совершенно точно. А может и больше. Так что теперь требовалось починиться. И приготовиться. А в идеале — вообще сменить позиции, загнав сюда федералов. Самим же занять место в стороне…

Но ни завтра, ни послезавтра, ни через неделю французы не стали атаковать… под рукой свежих танков у них не оказалось. Во всяком случае в значимом количестве. Да и чем бить советские тяжелые машины они пока не придумали. Слишком уж непреодолимыми они получались. Почти ультимативными аппаратами. 76-мм брони даже теми зенитками, что у них имелись, не так-то и просто пробить. В теории. Так-то бронебойных снарядов к зениткам у французов, воюющих за Конфедерацию, просто не было.

И им требовалось время. Достаточно большее, чтобы упустить инициативу.

Про пробитие 152-мм лба и речи не шло. У них вообще ничего вменяемого под рукой не имелось для таких задач. Разве что какие-то морские пушки переделывать в ПТО. Но это какие неповоротливые дуры получатся!

В общем — тупик.

Ступор.

Кризис.

Понятно, что наступать можно было и в другом месте. Но это БТГ могли перебросить для купирования наступления. И… сам факт эффективности этого батальона выдавал всю ту трагедию, которую сейчас испытывали англичане, столкнувшиеся целиком с корпусом. И то, что все их заверения и обещания — пустая болтовня…

Тем временем в Санкт-Петербурге Михаил Васильевич шел по Обуховскому заводу. Осматривал линии по выпуску 406-мм и 356-мм снарядов для морских пушек. Их с горем пополам развернули и начали медленное изготовление. Но это так — приятный бонус.

Быстро закрыть потребность нового Балтийского флота в снарядах эти линии не могли. Их ведь создавали с нуля. Причем в условиях сильно ограниченных ресурсов. Пока освоятся сотрудники. Пока отработают технологию и приловчатся. Пока отработают выпуск и применение оснастки с адекватной эффективностью. Пока… в общем — не меньше года пройдет. А там ведь еще и боеприпасы для остальных «стволов» корабельных…

Сейчас же пока эти линии были больше психологическим и политическим эффектом. Чтобы показать всему миру — вынужденному затворничеству US Navy пришел конец.

Особенно это было сочно и важно на фоне тех потерь, которые понес Королевский флот в Хельсинки. Во время ночной атаки брандеров. Из-за которой его спешно отозвали в Порт-Смут. Потому что еще немного — и от него вообще ничего не останется. Причем дуриком…

И не то, чтобы Фрунзе или его Генштаб применяли какие-то невероятные приемы. Диверсии известны с древности. Как и брандеры. Ими еще верные люди Елизаветы I сумели немало потрепать Непобедимую армаду испанцев. Да и раньше использовались. Так что неготовность англичан к таким испытаниям ударила по их военно-морской репутации чудовищно.