Proxy bellum (СИ) - Ланцов Михаил Алексеевич - Страница 3

Строго говоря профессионализм и хорошее образование хорошая прививка от революционных настроений. Понятно, не без погрешностей. Но такие ребята весьма редко рвутся на баррикады обладая достаточно развитым интеллектом для осознания последствий. Не только и не столько для себя, сколько для общества.

Так вот — все это было очень хорошо.

Просто замечательно.

Но если рядовых и унтеров в новые корпуса Фрунзе в целом сумел набрать без критических проблем. То уже с оберами наблюдались трудности. Особенно с теми, что прошли полный цикл от рядовых. Штаб-командиры и генералы же… они почти все висели с временными званиями выданными СИЛЬНЫМ авансом.

В народной милиции же только 17% унтеров и 2% оберов имели адекватную аттестацию. А дальше — дыра… черная… точнее шоколадная. Из-за чего фактом существования этой самой народной милиции должно было пренебречь. В лучшем случае с нее можно было тянуть пополнения для нижних чинов. Причем довольно скверного качества. Да, куда как лучше случайно призванных сантехников да таксистов, но…

И как воевать?

Еще бы года два-три и было полегче. Эти корпуса удалось бы подтянуть и привести в порядок какие-то формирования в народной милиции. А так…

Относительно неплохо все было, наверное, только в авиации.

От личного состава требовались в первую очередь индивидуальные ремесленные навыки. Что удавалось достаточно быстро подтянуть путем интенсивной практики. Дорого. Но зато и пилоты умели летать, и «аэродромные гномы» все это чинить. Командиры же их в силу небольшого количества управляемых элементов могли не отличаться особо высокой компетентностью именно как командиры. И какой-то полковник от авиации выступал кем-то вроде «играющего тренера», чем управленца-аналитика. Что позволяло вполне обходиться «временными» званиями, не разворачивая авиационных формаций крупнее полка. Во всяком случае — пока.

Так или иначе — воевать сейчас было не время. Тем более в такой неудачной конфигурации…

— И как так получилось, — наконец произнес Фрунзе, — что англичане сумели так все славно обстряпать? Окружая нас кольцом врагов. Да еще после столь тяжелого поражения МИ-6, включая уничтоженный архив.

— А зачем им для этого МИ-6? — удивился Фраучи. — В дипломатических миссиях имелась вся необходимая оперативная информация. Центральный архив для них огромная утрата, но не фатальная. Потому как оперативные службы на местах имели достаточную степень информированности. А тут игра идет на дипломатическом уровне.

— И что на это сможет ответить наша дипломатия? — спросил генеральный секретарь графа Игнатьева.

— Англичане пытаются втянуть в войну с нами и Турцию, и Иран. Разом. Обещая им Закавказье. Это очевидный конфликт интересов. Ведь строго говоря армянские земли туркам не сильно нужны, а на азербайджанские — облизывается Иран.

— В Турции и Иране об этом знают?

— Разумеется. Но в любом случае — пока англичане и французы не продемонстрируют силу — эти страны не решатся.

— Турки не пытаются торговаться с нами?

— А зачем? Пока рано. Если Антанта сумеет взять Санкт-Петербург, то это будет лишено смысла. А вот если мы сумеем воспрепятствовать этому, то да — начнут. И очень активно.

— А Иран?

— Иран в целом очень осторожен. Там прекрасно помнят, как английские и русские войска в годы Мировой войны его оккупировали. И никто не смог даже пискнуть. Так что ввязываться в разборки между Лондоном и нами он не сильно рвется. Опасается. Вот если в ходе военной кампании выявиться явный победитель — тогда да. Тогда это позволит подтолкнуть Иран к решительным действиям. У проигравшего, как известно, союзников нет.

— Афганистан?

— Местное духовенство за нас стоит крепко, как и крестьянство. Сотрудничество с нами выгодно и тем, и другим. Поэтому английских эмиссаров они сами нам сдают. — произнес Фраучи. — Прямо от самой границы их принимают. Так что там все хорошо.

— Новый свет?

— Все неопределенно. — повел плечами граф Игнатьев. — Если обобщать — они хотят посидеть в стороне и понаблюдать. Да там и не ожидается большой драки.

— Кроме США, — поправил его Фраучи.

— Ну да. Но там Гражданская война и так идет. Там без этого никуда.

— А японцы?

— Они как известно полны противоречий. Но, скорее всего, попытаются решить как-то вопрос с Маньчжурией. В принципе мы можем в любой момент заключить мирный договор, если откажемся от своих претензий.

— И кем мы будем в их глазах?

— Северными варварами, — улыбнулся граф Игнатьев. — Мы ими будем в любом случае.

— Я бы предпочел, чтобы они нас считали смертельно опасными северными варварами, с которыми не нужно связываться. Впрочем, конфликт этот нам в любом случае выгоден. Каждый день простоя для Японии приближает ее банкротство. Сколько они там линкоров заложили?

— Четыре новых. И это только линкоров. Там у них развернута большая судостроительная программа, которая была усилена после Портсмута и Скапа-Флоу.

— Усилена? — ошалело переспросил Фрунзе.

— Так точно, — кивнул граф Игнатьев.

— А куда там усиливать то? И так денег нет.

— Именно по этой причине я считаю они попытаются в ближайшее время решить вопрос силой. Вынудив нас заключить мирный договор. Полагаю, что они будут ждать момента, когда мы завязнем в боевых действиях на Балтийском театре, который заблокирует наш новый флот, не позволяя его перебросить на восток.

— А потом, в случае успеха, перебрасывать его будет некуда?

— Если не получится вопрос решить быстро — да. Но, повторюсь, они не заинтересованы в затягивании. Им важно завершить войну как можно скорее. Они готовы даже уступить юг Сахалина ради этого…

[1] Мода на псевдонимы была прекращена с легкой руки Фрунзе. Так что многие старые революционеры теперь повседневно пользовались своими настоящими фамилиями.

[2] В данном случае имеется в виду 2 старых корпуса постоянной готовности и 6 новых. Тот корпус, который стоял в США, числился отдельно, в перспективе как отдельная армия. Все остальные силы постоянной готовности кроме флота и спецназа должны были входить либо в состав этих армий, либо находились в резерве главного командования. Армейский спецназ (ВДВ, морская пехота, горные стрелки и штурмовики) и флот имели отдельное командование, подчиняющееся напрямую наркому обороны через Генеральный штаб.

1931, май, 9. Москва

Михаил Васильевич пил чай.

С баранками.

Супруга сидела рядом и о чем-то щебетала. После той истории с вербовкой она очень активно пыталась «вляпаться» в новую историю. Но к ней кроме отдельных неудачливых соблазнителей теперь никто не подходил. Особенно после того, как с ней попытались восстановить связь британские агенты и люди Фраучи повязали и непосредственного исполнителя, и его кураторов. И вот теперь она сама искала в режиме «акулы» такого рода цели. Из-за чего регулярно вляпываясь во всякие забавные истории…

— Ты какой-то хмурый, — тихо произнесла Любовь Петровна, перескочив с темы.

— Предчувствие. Очень плохое предчувствие… — медленно произнес генсек и посмотрел на часы, мерно тикавшие на стене.

Был глубокий вечер.

Скоро должны были доставить вечернюю корреспонденцию. Самую важную. Включая заметки секретаря по итогам дня. И после чтения, если никаких форс-мажоров не наблюдалось, Михаил Васильевич планировал отбой. Прогулки он совершал по утрам, до завтрака. Так было легче проснуться и прийти в тонус. Поэтому вечера в обычные дни проходили достаточно спокойно.

Раздался звонок в дверь от которого генсек невольно вздрогнул. Встал. Подошел к коридору и, не выходя в него, открыл дверцу шкафа, где стоял кинескоп. Нажал на кнопку включения. Дождался прогрева. Пощелкал тумблером, переключаясь между камерами. И только после этого вышел в коридор перед дверью, который чисто технически был простреливаемым. Условно. Потому что входная дверь стояла металлическая в деревянной отделке и ни один из пистолетов или револьверов взять ее не мог. Но мало ли?