Укроти меня, или Грани раскола (СИ) - Филеберт Леси - Страница 45

— А честные собеседники вообще редко бывают приятными, — широко улыбнулся Калипсо. — И ласковое лицемерие вообще нынче в моде.

— Тебе не помешало бы быть немножко модным, — произнесла я ехидным тоном.

— А тебе не помешало бы почаще плевать на мнения остальных и побольше думать о себе, — весело подмигнул Калипсо.

— Ну-у-у, если каждый будет думать только о себе, то мир погрязнет в эгоизме…

— Ошибаешься. Если каждый будет думать о себе, то заботиться ни о ком не надо будет, так как каждый сам о себе позаботился, — хмыкнул Калипсо. — Люблю здоровый эгоизм.

— Так-то — здоровый. А ты говоришь о полном эгоизме. А иногда приходится заботиться и о слабых.

— А слабым в этом мире вообще не место, — категорично заявил Калипсо.

— И такой, как мне, тоже не место? — криво улыбнулась я.

— С чего ты взяла, что ты слабая? — вполне искренне удивился Калипсо. — Ты очень сильная. Сильная настолько, что эта сила в тебе не умещается. Твои проблемы связаны не со слабостью, а с магическим конфликтом.

— В любом случае, ты говоришь с позиции сильного, — покачала я головой. — А если бы ты сам родился слабым? Ты бы разве рассуждал так же?

— Я бы вообще особо не рассуждал, так как постарался бы поскорее избавить мир от своей никудышной персоны.

— Ты не прав, — покачала я головой. — Какое-то у тебя кривое восприятие слабости…

— Ну, пожалуй, у меня действительно болезненное отношение к слабости, не спорю, — как-то неожиданно легко согласился Калипсо. — Она меня пугает. Если быть с тобой откровенным, то мне очень страшно по жизни облажаться и не дотянуть до должного уровня.

— Подростковый максимализм в тебе продолжает цвести и пахнуть, — усмехнулась я.

— Есть такое дело, — улыбнулся Калипсо.

Он помолчал немного, пока мы усаживались прямо на траву на небольшой полянке посреди кладбища, и произнес негромко:

— Сколько себя помню, на меня всегда смотрели, как на неведомую зверушку… Все так смотрели — сокурсники, старшие фортемины, инквизиторы… Да все, кто знал, что я сын Ильфорте и Сиринити, Наставника академии Армариллис и его правой руки. Все смотрели на меня с молчаливым вызовом в глазах и, знаешь, эдаким слегка презрительным «Ну что, чем нас удивит этот малыш Калипсо, или облажается по полной программе?..». Мне иногда кажется, что очень многие вокруг ждали, что я «облажаюсь», и до сих пор словно бы чего-то ждут. Я всегда это психологическое давление очень остро на себе ощущал. И всегда опасался не дотянуть и проявить слабость, которая, ну… опозорит мою семью, что ли. И, если быть честным с самим собой, то я, пожалуй, до сих пор этого боюсь.

— Просто научился бояться этого тайно, так, что даже ты сам уже этого не замечаешь?

— Сечешь на лету, — с улыбкой прищелкнул пальцами Калипсо.

Я понимающе кивнула. Такая попытка скрыть за гордостью и надменностью свои истинные слабости была мне более чем понятна и знакома. Я сама порой так загонялась.

— Наверное… Знаешь, наверное, если не считать родителей… То только ты всегда смотрела на меня иначе, — добавил Калипсо негромким голосом, заглядывая мне в глаза. — Как-то так… Особенно… Не знаю, как назвать этот взгляд, но он был совершенно другой… Ты всегда смотрела на меня без завышенных ожиданий. А как-то… иначе.

«С любовью, — подумала я про себя. — С любовью я на тебя всегда смотрела, мой милый Калипсо».

Но вслух сказала только:

— Ну, слушай, мне-то как раз это знакомо очень хорошо. Ты моих родственников же всех видел? Это ж кошмар какой-то! Что ни брат с сестрой, то такой могущественный волшебник, что я всегда откровенно дохла от зависти, что я не могу колдовать так же, как они. Да хоть на треть силы так же! Старшие Эрик с Агнессой являются Вторыми Арма, и они очень могущественные верховные маги. Эрик так вообще у нас местный господин Пророк… Моя сестра Фелиция — крутая сумрачная стра́нница, которая является мастером путешествий по сновидениям. Селестия владеет магией ветров… Люцифер с Габриэлем тоже каждый хороши в своих сферах магии… А про родителей я вообще молчу…

— Да, тебе не сильно легче в этом смысле, — усмехнулся Калипсо, усаживаясь напротив меня, скрестив ноги так, чтобы мы соприкасались коленями.

— Ага. Легче только в том плане, что окружающие уже привыкли, что у Эльзы с Заэлем всегда рождаются сильные верховные маги, братьев и сестер у меня аж шесть штук, и они постоянно перетягивают на себя внимание, за их тенью меня особо и не видно, что даже неплохо в моей ситуации… А вот ты первый и пока что единственный ребенок в твоей семье. И на тебе все внимание сконцентрировано. Кстати, любопытно, что за столько лет совместной жизни ты пока первый и единственный ребенок в семье. Не знешь, почему так?

— Ну, я пытался разок расспросить отца на эту тему, — пожал плечами Калипсо, стягивая с себя короткие белые перчатки и кидая их рядом на траву. — Но по его туманным ответам понял, что это его какая-то личная проблема, и не стал в это лезть. Не хочет говорить — ну и не надо, значит, мне это знание ни к чему. Захочет рассказать — сам заведет разговор.

— Ну да, тоже верно. Может, он банально заколебался с ребятней в академии носиться и не был готов еще и своих детей нянчить, — хохотнула я.

— Ага, велика вероятность. Ну или может у родителей были какие-то проблемы со здоровьем, и они не хотят лишний раз об этом говорить… Неважно, в общем. Важно сейчас заняться делом. Так что давай к этому самому делу приступим.

Он попросил снять меня перчатки, и я застыла от ужаса, когда Калипсо в следующей же миг накрыл мои оголенные ладони своими.

— Ты… Ты что творишь? — одними губами прошептала я, в ужасе вытаращив глаза на смертника.

Ой, то есть — на своего куратора, я хотела сказать, конечно же.

— Держу тебя за руки, — с невинной улыбочкой ответил тот.

— Издеваешься?! Нет, ну серьезно, Кэл! Если тебе один раз повезло, и ты не пострадал от моих прикосновений, это не значит, что так теперь будет всегда!

— А я как раз уверен в обратном.

— Да с чего бы?!

— Успокойся, Лори, выдохни. Я всё поясню, но для начала успокойся. И можешь быть уверена — ты мне вреда сейчас не причинишь.

— А… Это из-за давящей атмосферы кладбища, да?

Калипсо покачал головой.

— Нет, оно тут не имеет значения. Здесь важна только наша с тобой магия… Лори? Все нормально? Ты как-то странно дышишь.

Странно дышу?! Да хорошо, что я вообще дышу, черт возьми!!

Я неопределенно пожала плечами. Сердце мое колотилось где-то в районе горла, не иначе.

— Я не привыкла…

— К чему?

— Прикасаться к людям напрямую, кожей, без перчаток…

— У тебя сердце бьется бешеной птицей, — заметил Калипсо, поглаживая мои ладони. — Хотя я вроде бы ничего особенного не делаю, чтобы так сильно нервничать.

С моих уст слетел нервный смешок.

— Ты просто даже не представляешь себе, каково это — жить без возможности прикоснуться к кому-то. Я в детстве так в последний раз к кому-то прикасалась и уже плохо помню это чувство. То, что для тебя — «ничего особенного», для меня — удивительные яркие ощущения. Я… Так давно не держала кого-то за руки без перчаток, что уже забыла, каково это. Забыла это тепло и бархат кожи.

— Серьезно? — брови Калипсо поползли вверх.

Я не смогла найти в себе силы для ответа, потому что меня сейчас действительно раздирали очень противоречивые эмоции. Страх, что сейчас всё-таки что-то запоздало пойдет не так, и Калипсо станет плохо. Эйфорию от мягких прикосновений.

Калипсо мягко погладил большими пальцами мои ладони, и я даже дыхание задержала.

Вряд ли он понимал, насколько сильные ощущения он дарил мне этими простыми прикосновениями. У меня, конечно, особо тонкие перчатки были, разработанные специально для меня, ощущаемые как вторая кожа. Но все равно прикосновения через них были совсем другими. И сейчас они были в тысячу раз острее и приятнее.

— Что ты чувствуешь, Лори? — тихо спросил меня Калипсо. — Когда я делаю вот так… Расскажи мне.