Содержанка (СИ) - Вечная Ольга - Страница 29

Маме в голову не приходит, как сильно он старается сейчас для нее. И да, мы хоть и жили с ним вместе, но спали по отдельности. Не потому, что не было желания. Алекс спит слишком беспокойно, выспаться рядом с ним невозможно в принципе. Поэтому каждую ночь он уходил на диван.

Смотрит на меня сейчас, слегка улыбается. Мои щеки гореть начинают так, что неудобно перед мамой.

— Я правда хочу поехать, — включаюсь в уговоры. Перевожу взгляд на Равского: — Мама думает, что я навязалась тебе.

— Я сам предложил.

— Вы слишком мало друг друга знаете. Я не уверена, правильно ли это. Не знаю, Ива, я не могу дать согласие.

— Так а что мне здесь делать остаток лета? — вспыхиваю. — Алекс улетит, Лена с Таней собираются в Эмираты, скоро открытие Игр. Они уже со мной не общаются совсем, это и понятно, им некогда. Минуты нет свободной! Тогда как у меня — вагон и три тележки!

— Ты можешь устроиться на работу, — сухо перебивает мама, не ведясь на провокацию. — Как и собиралась.

Набираю в грудь побольше воздуха, чтобы продолжить защищаться, но затем осекаюсь. Она, конечно, права. Но мне так хочется... так сильно хочется полететь с ним! А не работать остаток лета официанткой в полном одиночестве.

— Ива будет работать, я найду чем ей заняться, —обещает Алекс. — По поводу безопасности не переживайте, пожалуйста. Я всё возьму на себя. Действительно, сейчас такая ситуация, что я живу на две страны, командировки длительные. И Иве, и вам нелегко. За это прошу прощения.

— Почему тогда не вести бизнес здесь? — психует мама.

— Недостаточно солнечного света, — отвечает он. — У меня там совсем никого нет, а Иве я доверяю. Она приезжала ко мне в больницу, я ценю такие поступки.

— Не знаю, ребята. Торопитесь вы.

Мама поднимается из-за стола и начинает собирать тарелки, я подскакиваю и помогаю.

Наедине мы с Алексом оказываемся только через час, наполненный молчанием и горестными вздохами.

— Она меня и в Москву тяжело отпускала, — говорю, пристегиваясь. Алекс заводит движок машины. — Вроде бы всё решили, а на вокзале мама плакала так, что сердце рвалось. Хоть мы и живем давно раздельно, очень привязаны друг к другу. Особенно она ко мне. У меня была гимнастика, а у нее — я.

— Я ей не понравился? — спрашивает Алекс спокойно. Без каких-то эмоций, просто как данность, с которой приходится смириться. — Нужно было одеться официальнее? Я, честно говоря, собирался, приготовил даже, но замотался и забыл.

— Нет, ну что ты! Десять утра, не нужно никаких галстуков. Напротив, мама хорошо отреагировала. Вчера было хуже. Вчера она уже нарисовала себе картинки, как ты продаешь меня австралийским аборигенам в рабство. Или что меня кусают скорпионы. Или просто сам в удовольствие мучаешь.

Алекс скупо улыбается, машина трогается. Он как всегда ведет спокойно, полностью сконцентрировавшись на процессе. Я откидываюсь в удобном кресле.

На светофоре он машинально трет висок, смотрит перед собой, но я понимаю, что в его голове сейчас миллион мыслей. К тому, как быстро Алекс меняет тему, я уже успела привыкнуть. Или так кажется?

— У нас фильм в два часа только. Я думал, мы посидим подольше, забронировал более позднее время.

— Это мама, прости, — пожимаю плечами. — Я пока не голодная, но, если ты хочешь, можем пообедать где-нибудь. Или... погулять?

— Я хочу тебя. — Он стреляет глазами. — Потом можно погулять.

— Мы не успеем, наверное, до тебя доехать.

— Что-нибудь придумаем. — Алекс слегка хмурится, затем врубает поворотник и перестраивается. — И я прям настаиваю, чтобы ты полетела со мной. Хочу много всего тебе показать. Терпеть не могу работать в офисе, но у меня там крутой. Я почти всё придумал. Будем ходить на пляж каждый день. Будешь сопровождать на тусовках.

— Я фигово говорю по-английски.

— Это хорошо. Твоя задача будет не повторить то идиотское интервью. Молчание, Ивушка, золото.

Прыскаю:

— Да ну тебя!

— Я серьезно. Скоро с японцами встреча, я планирую взять тебя с собой. У них хорошие переводчики, которые отлично болтают на русском, хотя иногда делают вид, что нет. Поэтому умоляю, не ляпни ничего. Я хочу продать им свои батареи.

Он паркует машину около высоченной гостиницы.

— Я буду очень осторожна, обещаю, — быстро соглашаюсь.

Обиженную строить глупо, то злополучное интервью стоило мне многого. И Алекс вроде бы не упрекает. Насколько я поняла, это не в его стиле.

— Путь интеллектуального преодоления тернист, но и я не из робкого десятка. Как ты меня представишь японцам? Чтобы вести себя достойно, нужно понимать ситуацию.

Мы выходим из машины, идем к крыльцу.

— Как невесту. Это будет твой официальный статус. Не пугайся, так нужно для работы. Теперь ты будешь присутствовать на всех официальных мероприятиях. Кстати, после кино заскочим, купим кольцо какое-нибудь.

— Боже, бедная моя мама! — демонстративно ахаю.

Он улыбается:

— Мама пусть немного потерпит. Давай паспорт.

Получив документы, Алекс подходит к стойке регистрации и снимает номер. А едва оказавшись наедине, подхватывает меня на руки и целует в губы, грубо нарушая зону комфорта и разбивая вдребезги сопротивление. Хочу поспорить, поговорить, но прижимаюсь всем телом к нему, горячему, и обнимаю в ответ. Языки встречаются, простреливает наслаждением снова и снова. Уже остро, хотя мы пока в одежде.

Такое ощущение, что он будто распечатывает мою законсервированную сексуальность. Раньше считала, что, когда начинаешь заниматься сексом, все как по щелчку начинает работать само собой. Подруги делились, что после первой близости с мужчиной мир переворачивается и начинает все время хотеться. У меня не так. У меня клетки словно постепенно обретают чувствительность. И там, где Алекс касался раньше без особого ответа, сейчас при одной его близости пылает. Я раскрываюсь медленно, у него со мной много терпения.

— Я вчера думала о тебе перед сном, — шепчу в губы, пока он стягивает толстовку вместе с майкой.

Уже знаю, как хорошо в его объятиях, и с удовольствием льну. У него не спортивное тело, но мне нравится.

— Что думала? — Алекс прижимается губами к шее, отчего душа трепещет. — Надо было написать.

Написать первой? С ума сошел?

С каждым разом поцелуи приятнее и желаннее. Я зажмуриваюсь и таю — так пылко и одновременно осторожно он со мной обращается.

Набираюсь смелости и выдаю:

— Скучала.

— Блядь. — Алекс упирается рукой в стену и на мгновение прикрывает глаза.

У меня снова дикий восторг от его реакции на мою взаимность. Улыбаюсь.

— Я тоже. — Он стягивает с меня худи. — Сейчас в душ сбегаю, минуту. — Сам дышит часто, вжимает в себя до хруста косточек.

Какой нафиг душ? Мы в лифте чуть глазами друг друга не слопали.

Голова кружится от эндорфинов, которые, кажется, в воздухе! Иначе как объяснить, что после каждого вздоха становится приятнее.

Опять целуемся, обмениваемся слюной, ласками. Я прямо в прихожей прислоняюсь спиной к стене и голову запрокидываю. Пока Алекс ласкает мою грудь. Опускается на колени и целует живот.

— Я хочу тебя, — говорит. — Сейчас.

Киваю. Дышу так громко, что едва не пропускаю шелест пакетика.

Алекс выпрямляется и стягивает с меня легинсы. Душа уже не просто трепещет, она разрывается. От желания быть с ним, любить его. От робости, потому что занятия сексом еще слишком непривычны и сам факт будто пугает. Но когда Алекс рядом — страх улетучивается. Я не думаю о том, что могу показаться доступной. Не думаю о комплексах, рисках. Я просто хочу быть с ним. Хочу продолжать то, что мы делаем. И разрешаю себе быть собой.

Он отводит чуть в сторону мою ногу. Зажмуриваюсь сильнее и чувствую вторжение. Обнимаю за плечи и приподнимаюсь на цыпочки, стараясь расслабиться.

Алекс выдыхает и дрожит, будто сдерживаясь, пока медленно растягивает меня. Пока я тону и захлебываюсь в том безумной кайфе, который испытываю.

— Хорошо? — дышит на ухо.