Дороги среди звезд (СИ) - Иванов Тимофей - Страница 30

А ещё у меня родился ребёнок. Девочку мы с Зульфией назвали Василисой, то есть обладающей силой. Хотя меня на это больше сподвигнул славянский фольклор, которым я увлекался, как и остальной старой земной культурой. Василиса Премудрая там занимала заметную роль, а сила и мудрость нашим детям в этой галактике наверняка понадобится. Жена не возражала. Вообще, рождение дочки вызвало в ней смешанные чувства, уж очень ей хотелось пацана — вставлял своё слово восточный менталитет. Мне же было глубоко фиолетово, я и дочке был рад не меньше. А пацаны у нас обязательно будут, моя вторая половина молода и здорова, а значит, родит ещё не раз. Тем более, что передо мной не стоит вопрос обеспечения семьи чем-то, всем детям я смогу обеспечить материальные блага и образование, даже если их будет двадцать штук. Но на такое число я, конечно, не замахивался… За толпой будет тяжеловато уследить.

Дли же на радостях гулял, и гулял знатно, всё-таки население меня любило, а наличие наследницы давало повод думать, что и через десятилетия ничего не изменится, по крайней мере в худшую сторону. Ближайшие же сподвижники надарили кучу подарков, от Хиро дочке перепали японские гравюры с Земли, Поль где-то надыбал огромную львиную шкуру, чтобы ребёнку было по чему ползать на полу, но больше всех удивил Ан’кол. То, что он подарил, называлось кристаллом миллиоритата, и использовалось эльдри для усиления псионических способностей своих детей и установления надёжной нематериальной связи с родителями. Считалось, что на сторону они такие вещи не отдают, по крайней мере добровольно. И передавать такую вещь ребёнку, который ещё не показал псионического потенциала, на мой взгляд, дело не самое оправданное, это ведь как кота в мешке купить. О чём я не мог не спросить нашего ушастого. Он же в свою очередь ответил просто:

— Есть у неё потенциал, мы такие вещи чувствуем лучше, чем вы.

Осталось его только поблагодарить и начать изучать камень, размером с ноготь на мизинце. В известной степени я доверял Ан’колу, но не на столько, чтобы, не изучив досконально псионическую цацку ксенорасы, позволять своему ребёнку с ней как-то взаимодействовать. Бдительность никто не отменял.

Да и в остальном всё шло весьма неплохо. Мы развивались, население росло, жизнь не стояла на месте. Но не бывает в ней бочек мёда без ложек дёгтя: как только закончилась война с глуфами, в Лиге начались нездоровые шевеления. Пока что им, к счастью, было не до нас, шла делёжка куда более вкусных кусков между государствами-членами. Но больше всего меня напрягало другое. Долохов начал прощупывать почву по поводу иммиграции. Это было очень тревожным признаком. Одно дело, когда его с трудом терпели в разведке Славянского союза, но давали работать, другое, если он интересуется такими материями. Это означало, что дело идёт к жёсткой централизации власти и неизвестно, удастся ли с ней найти компромисс или придётся банально рвать когти. При этом второй вариант вероятнее, раз Пётр уже подстилает соломку в месте, куда может упасть. Только вот вопрос, что со всем этим делать, если полыхнёт? Укрывательство диссидентов может стать дополнительным раздражителем в отношениях с Лигой, как минимум со Славянским союзом. Да и те же англосаксы вряд ли останутся в стороне, бывших разведчиков не бывает. Долохов знает очень много такого, что хотелось бы выяснить джентльменам.

А на эмблеме скалит Зверь клыки,

И кованый сапог вздымает пыль.

По бёдрам хлопают тяжёлые штыки, —

И Кот живёт всем бедам вопреки.

Марш бойцовых котов

Я сидел в медитативной позе на полу десантного отсека БТРа и ровно дышал, абстрагировавшись от ощущений собственного тела и сосредоточившись на других, которые шли ко мне по тонкой псионической нити. Запах прелой листвы, жужжание насекомых, мягкий мох под лапами, буйство оттенков зелёного вокруг с редкими вкраплениями красного. Кот обходил периметр нашего лагеря, осматривая лес, пытаясь учуять любых животных или какое-то изменение в окружающей местности, а также контролируя состояние часовых. Обоняние и слух животного были чудовищно остры, тысячи запахов щекотали нос, уши улавливали сердцебиение ближайшего часового, оно было ровным и спокойным, но чётко сигнализировало, что солдат бодрствует, а не спит. Вдруг глаза выхватили необычный нарост на дереве, который немного не вписывался в его природу. Я мог допустить ошибку, но не зверь, который родился в этом мире. Ноздри втянули воздух, чувствуя странный запах, характерный не для природы, а для прямоходящих существ, пока ещё небольшие шипы на спине вздыбились, а клыки оскалились. Инстинктивная реакция на опасность. Мои губы в БТРе разомкнулись, и я произнёс:

— Квадрат три, датчик движения на ветвистом каликосе на уровне колен, замаскирован под естественный нарост коры.

— Хорошо, это был последний. Возвращай его, — донеслось до моих ушей.

В этот момент кот сделал дугу вокруг датчика и бесшумно побежал на мягких лапах к лагерю. Часовые его пропустили, а я, открыв глаза, отпустил контроль и нажал на кнопку, открывающую аппарель десантного отсека. Через несколько секунд в меня влетел кошак, успевший вымахать до размеров взрослой овчарки. Зверь почти сбил меня из сидячего положения на пол и лизнул лицо.

— Ну хорош, Яшка, — отпихнул я от себя животное, потрепав его по холке и почесав за ухом. Раздалось мурчание. Даже сейчас, пока он рос, звуки были довольно громкими. У взрослого, наверно, будет как у заправского трактора.

— Удивительные животные, — проговорил с доброй усмешкой, прячущейся за пышными усами, дед Трифон, который сидел рядом. Его мне порекомендовал Сергий, как специалиста по псионическому контролю животных. Разлёгшийся рядом с ним Клык по-кошачьи лениво потянулся и раскрыл пасть в зевке. Размерами питомец Трифона превосходил моего из-за возраста и был одним из первых прирученных кошаков.

— Трудно с этим спорить, — хмыкнул я, а потом включил рацию: — Лейтенант, пусть люди собирают оборудование, мы закончили здесь.

— Есть, — донеслось в ответ.

Ещё один день тренировок можно было считать законченным. Пробежался впереди нашей группы, пока мы были на марше, отыскал несколько мин, заложенных без взрывателей, обнаружил снайперскую засаду, а затем исследовал лес на предмет всяких гадостей вокруг нашего лагеря, чтобы наметить пути возможной диверсионной группы, которая смогла бы совершить ночное нападение. Пока что его приходилось плотно контролировать, транслируя свои мысли и желания, а также постоянно быть подключённым к его органам чувств. Но кошаки были на редкость смышлёными существами, вскоре он сможет делать всё это и сам, лишь передавая мне информацию по связи. Клык, ушедший по этому пути куда дальше, мог даже самостоятельно скрасть часового, если тот проявлял малейшую беспечность. И притащить его живым к группе деда Трифона. Практически идеальное живое оружие для наших мест. Кто догадается, что плотоядный зверь на «мире смерти», взял язык? Посочувствуют неудачнику, попавшему в желудок местного хищника да и всё. К тому же приятным бонусом кошаков была их социализация. Без псионики бы такого добиться вряд ли получилось, но с ней всё прошло на ура, Яшка даже Василису на спине катал, пока шипы не сформировались. Чему моя мелкая сейчас безумно огорчена. Ну да ничего, может, в будущем седло ей сделаю. Росли наши кошки не по дням, а по часам, и похоже обещали вымахать даже крупнее своих диких сородичей, всё-таки обильная и регулярная кормёжка давала свои плоды.

В городе боевые машины были загнаны в капониры, и я отправился к семье. Дома, если небольшую не то крепость, не то дворец можно так назвать, всё было хорошо. Зуля рукодельничала, а дочь, игравшая в куклы, как только я зашёл, бросилась на кошака. Яшка атаку воспринял со стоическим спокойствием и позволил ребёнку повиснуть на своей шее. Василиса, конечно, его немного раздражала, но зато регулярно выдавала вкусняшки и чесала, так что мелкие неудобства можно было и потерпеть.