Дороги среди звезд (СИ) - Иванов Тимофей - Страница 16

В зале для брифинга меня ждали трое. Фёдор Стилавин, здоровенный русский мужик с русыми волосами и умными глазами; Ярослав Игорев, жилистый блондинистый парень с голубыми глазами; а также Франческо Матео. Черноволосый и сухощавый итальянец был, пожалуй, особенно интересен мне тем, что являлся истово верующим псиоником, как бы странно это не звучало. Однако же галактика полна странностей, и Фома был одной из них, разочарованный сначала в службе, потом в церкви, которая поощряла всякое «сатанинство», как он выражался. Не найдя опоры в священнослужителях, он, для полного счастья, попал в плен, после которого решил не возвращаться в Лигу, а отправиться с нами. Судя по всему, в нашей земле обетованной он обрёл то, что искал, и стал кем-то вроде ортодоксального католика. В любом ином случае я бы поостерегся давать ему оружие, предпочитая использовать этого любителя молиться и поститься в качестве навигатора или техника, который «куёт» оружие победы вроде торпед-невидимок, но тут случай был особым. Кого натравливать на тех, кто похож на демонов, как не того, кто похож на крестоносца?

— Приветствую, коллеги, — проговорил я, зайдя в помещение. — Думаю, вы гадаете, зачем я собрал двух действующих пси-офицеров десанта и одного бывшего?

— Точно так, — улыбнулся Фёдор. — Какие-то новые испытания с учениями ожидаются, как были до того, как вы вытащили нас с лагеря военнопленных?

— Учения будут, как и сбор четырёх особых взводов для борьбы с особым противником. При визите на Землю мы встретили нечто, что отсылает нас к тёмным временам человеческой истории. Сейчас вы увидите записи с нашлемных камер, после этого продолжим разговор. Мне ведь не надо заострять внимание на том, что всё это до усрачки секретно и вообще не для разглашения третьим лицам?

Увидев кивки, я включил настенный экран. Сначала мы полюбовались на «мясной костюмчик» для гостя из другого измерения, затем на жертвенный зал, а потом на его сожжение. Я начал рассказ:

— Тварь, похожая на демона, раньше была человеком. Но некая сущность из имматериума поработала над его плотью, чтобы потом вселиться в подходящее тело. Из сильных сторон стоит отметить: высокую скорость, физическую силу, а также низкую уязвимость. Я рубил урода псионическим клинком, но ему было всё как об стенку горох, пока не удалось поразить засранца в пасть. Еще добавлю, что поставленная мина всё-таки нанесла повреждения. Пока у нас нет точной информации о том, может ли он защищать какую-то ограниченную площадь своего тела или просто не был готов к сюрпризу, потому придётся проверять оба варианта. В месте, где резали людей, стоял алтарь, который проводил что-то вроде ментальных атак на входящих. Псионики, похоже, уязвимы перед ними больше обычных людей. Должен заметить, что житель имматериума долбил в мозг обещаниями силы и власти, но делал это крайне топорно из-за того, что наша психика и образ мысли ему довольно чужды. Хотя и тут широкое поле для предположений, может это и не он что-то обещал, а так интерпретирует человеческий мозг его попытки что-то донести до нас. Есть вероятность, что и это мы скоро выясним. Вопросы?

Вопросов хватало с избытком. Большинство, разумеется, лежало в практической плоскости. Как лучше защитить свой разум, есть ли возможность экранировать разумы простых бойцов, почему именно псионики должны идти на таких противников, если мы более уязвимы. На последний я ответил так:

— Потому что в коридорах бункера у простых солдат маловато шансов против «изменённых», так что они наши клиенты. Но всё же я надеюсь, что именно в ритуальные залы удастся отправить только неодарённых.

— Каждый план существует до первого выстрела, — хмыкнул Игорев. — Если мы начнём их давить, они наверняка отступят туда, где у них больше всего преимуществ.

— Не без этого, — согласился я, добавив: — Но если засядут там, то мы и с реактивного огнемёта можем шарахнуть, не заходя.

— А почему такая секретность? Людям следует знать, что у нас есть враги не только в материальном мире, есть опасность и за кромкой, — проговорил итальянец.

— Потому, Фома, — я назвал его на русский манер. — Что, если люди не знают, что к кому-то за кромкой можно обратиться для получения силы и влияния, что они не могут этого сделать, а докричаться до нас самих оттуда тяжеловато. Да и, если получится, человек скорее подумает о шизофрении и пойдёт к врачу, чем воспримет всё серьёзно и начнёт резать людей на жертвеннике. В целом: меньше знают — крепче спят.

— Не уверен, что это правильно в долгосрочной перспективе, но и свой резон определённо есть.

— Рад, что ты со мной согласен, — я слегка улыбнулся подчинённому. — Теперь предлагаю перейти к составу взводов особого назначения.

Тут обсуждение выдалось более горячим. Пока мы отталкивались от того, что твари останутся столь же неадекватны, их трудно убить, и они попытаются залезть в ближний бой. Так что мы решили вооружать бойцов чем-то с крупным калибром и хорошим, останавливающим действием, боеприпасом. И, разумеется, бронебойностью, чтобы пронять псионическую защиту. Выбор пал на два варианта оружия: некую модернизацию противоматериальной винтовки для работы в помещении, для чего ствол придётся укорачивать даже у булпапа, и ручного гранатомета с револьверным магазином и кумулятивными гранатами. В конце концов то, что должно пробивать броню лёгкой бронетехники, должно давать прикурить и таким необычным противникам. В идеале до ближнего боя изменённые не должны доходить вовсе. В неидеальных случаях их придётся брать на себя псионикам с оружием ближнего боя и пытаться подставлять под крупный калибр винтовок. О варианте, когда единственным выходом будет бить с гранатомёта в непосредственной близости к нашим тушкам, мы старались не думать. Но, к сожалению, был возможен и такой. Броню мы решили выбирать по принципу чем прочнее — тем лучше для стрелков, а также наиболее подвижную для псиоников. Более или менее, придя к каким-то выводам, решено было дать время нашим инженерам для воплощения идей в металле, а затем начать тренировки и отработку взаимодействия.

Не могу сказать, что процесс мне не понравился. Всё-таки не могу не признать, что работа правителя, пусть и конституционного, меня до ужаса тяготила, а впереди предстояло дело для солдата, а не кабинетной крысы. К тому же я уже благополучно отправил на тот свет одного уродца и был вполне уверен, что смогу повторить данный трюк. Хорошего настроения добавляли и тренировки непосредственно псионики: сдвинулось с мёртвой точки дело со щитом, который должен был повторять защиту изменённого, а когда пришло понимание принципов, получилось и усилить атаку меча. Инженеры же и приписанные к ним псионики работали над боеприпасами для винтовок. Мы не были уверены, что энергия имматериума пойдёт во вред нашим возможным противникам, а не на пользу, потому спецбоеприпасы были в отдельных магазинах. Было бы крайне заманчиво использовать и энергетическое оружие, но Ан’кол эту идею не поддерживал, говоря, что оно слабоэффективно против щитов. Так что энергетическим оружием должны быть вооружены только обычные бойцы, которым предстояло захватывать нашу цель. Мы же должны были их поддержать, если всё-таки полезут «черти». Хотелось верить, что мы встретим там только обычных солдат, но я в этом резонно сомневался. Да и разумнее надеяться на лучшее, но готовиться всё-таки к худшему. Даже если обжегшись на молоке мы дуем на воду, то всего лишь потеряем немного времени и потратим часть материала на экипировку. Не велика потеря.

В особую роту вошли самые подготовленные и проверенные бойцы, включая тех, кто прогулялся со мной до того самого жертвенного зала. Отношение у народа было своеобразное, все повоевали с шипорылыми и знали, что делать в бою. Но одно дело — обычные противники из плоти и крови, другое — какая-то потусторонняя дичь. Впрочем, солдаты нашли в ситуации и своеобразную прелесть — элитой быть приятно. Мы вроде как готовились давать чертям по рогам, а в этом деле было что-то если не духовное, то знаковое. Для конспирации подразделение получило название «группа А» по аналогии с существующим в Славянском союзе соединением спецназа. Да и найди кто-то у нас документы на такое, сама заглавная буква названия навела бы чужую разведку на неверные мысли. Ну, спецы и спецы, у каждой уважающей себя планеты такие есть, только у кого-то труба повыше, а у кого-то дым пожиже. Но наши бойцы восприняли всё несколько необычно и в шутку стали зваться архангелами, у некоторых я даже стал замечать едва заметные знаки на броне с крестом и четырьмя крыльями или просто схематичные изображения данных мифических персонажей. Пресекать это дело не стал, в случае ментальных атак «нечистой силы» и такой дополнительный эмоциональный якорь сгодится, тем более фанатизмом тут ни у кого не пахнет.