НекроХаник 2 (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 38

— Я всегда знал, что ты пронырливая рожа, Клос. Еще никто ничего не слышал, а ты уже стал собирать чемодан с барахлом домой.

— Держись за меня, комрад, не пропадешь. И чемодан я собираю не себе, а подарки родным. Потому что ты еще не слышал вторую новость. Батюшка нашего командира, чтобы ему еще сто лет жизни, прислал телеграмму. Едет с желающими заработать себе на достойную пенсию. Если мы останемся здесь в качестве старожилов, то двойной оклад в золотых марках, куча льгот и право на выбор любого участка, какой понравится. Представляешь? Я смогу завести ферму, как и хотел. Поставлю два-три свинарника, открою собственную харчевню. Повешу на стену с десяток черепов на память о проклятой ночи. И буду бесплатно каждый вечер жевать капусту с сосисками… Думаю, что сослуживцам сделаю скидку. В половину будет как раз нормально… Заживу.

Парочка штурмовиков в коротких шортах и расстегнутых до пупа рубашках притормозили у ближайшего навеса, огляделись вокруг и захохотали, уткнувшись лбами друг в друга:

— Здесь, среди дерьма и палок поставишь харчевню, Клос!

— Именно! Белые стены! Черепичная крыша! И дорога, асфальтовая, гладкая, как в сраном Париже или дома, в Берлине!

— И жена в чепчике! И два карапуза!

— Три, три, Гюнтер, на меньшее не согласен!

— Точно! И свора гиен, чтобы пьяниц гоняли. С ошейниками, с шипами, как для своих патрульные сделали!.. Я должен это увидеть, комрад!

— Легко! Ты всегда умел только глотки резать, еще с Румынии! Ты даже за свиньями ухаживать не умеешь… Слушай, я тебя возьму на работу! Будешь дикарями командовать! Должен же кто-то навоз выгребать!

— Ты чертов гений, Клос!.. Я тебя люблю, скотина!

Шагающий мимо патруль неодобрительно покосился, но промаршировал молча. Третья рота, дежурившая сейчас по батальонному лагерю, старалась лишний раз не задирать “любимчиков губернатора”. Даже за нарушение формы одежды отделаются устным выговором и лишней прогулкой на броневиках по барханам. Кроме того, знающие люди уже шептались, будто чуть больше полусотни выживших может прибыть награждать лично кайзер, потом парад и демобилизация. Остальным еще тянуть военную лямку год, а счастливчики отмучались. Хотя посмотришь на ряды могил и сто раз подумаешь, нужна ли такая стремительная карьера.

— Господин фельдфебель, — не вытерпел самый молодой, топавший последним. — Что о нас подумают русские, когда прибудут с проверкой?

— О проверке пусть у самих русских голова болит, вон, с утра мозги выгрызают.

— Просто мне вчера за ослабленный ремень два наряда вне очереди прилетело.

— Рот не закроешь, еще пару получишь. А комрадам можно хоть голыми ходить. Заслужили. На твоем месте я бы им пива вечером проставил. Чтобы твою маму не сожрали в постели, они здесь несколько дней рубились без остановки. Сначала с британцами, потом с нежитью. Так что — не завидуй, а топай молча. Кстати, у тебя опять ремень болтается.

— Господин фельдфебель, так…

— Еще наряд, салага. Понабрали по срочному призыву, службы не знаете…

Проверив, что патруль достаточно замотивирован, разводящий оглянулся и крикнул:

— Гюнтер, что вы там так радостно обсуждали?

— Клос хочет нанять меня командиром роты дикарей. Уже участок выбрал, где будет свиней разводить. В пастухи местных наберет.

— И что ты решил?

— Насчет зарплаты торгуемся… Во сколько заканчиваешь сегодня?

— В девять, как положено.

— Тогда зови старших, посидим “У дохляка”. Я приглашаю.

— Спасибо, комрад, будем!

Чтобы народ чуть-чуть сбрасывал пар, господин губернатор волевым решением открыл три маленьких бара на территории лагеря, где разрешалось после службы попить пива или прохладительных напитков, послушать живую музыку и потанцевать с официантками. Такие заведения начали появляться по всему Тазили, потому что переселенцы все прибывали, не считая толпы бывших военнопленных. И людям хотелось перевести дыхание после тяжелой работы на солнцепеке. У штурмовиков наибольшей популярностью пользовалась забегаловка “У дохляка”, где на входе висел скелет в пробковом шлеме с дыркой от картечницы. Там предприимчивый отставной вояка из фольксдойчей поставил ящик с артефакторными рунами, выменяв его на какие-то полезные штуки у двух русских гениев. Теперь под крышей было терпимо даже в самую жару, а пиво не походило на перебродившую мочу.

Посмотрев на прокативший мимо пропыленный грузовик с грустным драконом на дверцах, фельдфебель еще раз оглянулся на тонкую цепочку солдат в середине улицы и сплюнул в сухую канаву:

— Вот и начальство пожаловало. Надеюсь, комрады недолго будут мучаться…

***

Новое место майор Кобяков получил с огромным трудом. Слишком много оказалось в Бенгази желающих проинспектировать южное направление. Особенно после того, как десять раз подтвердили, что все зомби передохли и никакой опасности больше не ожидается. Повезло, что командир неполной бригады свалился с лихоманкой и Кобяков сумел договориться в штабе о назначении. Затем вслед за инженерными частями в пески, потом переход по цепочке оазисов и, наконец, встреча со взводом охраны в Марзуке. Местное руководство радостно передало бразды правления прибывшему вместе с военными германскому чиновнику и драпануло на север. В городишке из гражданских осталось чуть больше сотни бедуинов, кто через слово повторял “иншалла” и сидел в ожидании смерти. Когда им перетолмачили, что конец света откладывается, еще раз пятьдесят повторили привычно “да славится имя твое”, после чего разбрелись по делам. А господин майор начал обустраиваться на пустом месте. Разведка сообщила, что у соседей все хорошо. Одновременно с этим свежеизбранный городской глава продемонстрировал мандат и вежливо попросил не лезть со своими проблемами на германскую территорию. Господин губернатор взял под свою руку Тазили? И хорошо. Там теперь склады военного назначения, огромная перевалочная база и переселенцы. Вам же поручили следить за порядком в песках прямо от этого столба и на восток. Как далеко? Пока не упретесь в границу Египта. Как узнать, что вы в нее уперлись? Ну, можно хоть до самого Нила топать, египтяне не обидятся. У них все равно войска собраны исключительно поближе к столице, по Сахаре бегать дураков нет. Особенно в свете последних событий.

Все. Оказывается, драться ни с кем не нужно. Покрывать себя славой и ходить в атаку — тоже. Значит, и орденок-другой не перепадет. Рутина, проверка караулов, медленная попытка из глиняных мазанок сделать подобие крепости. И регулярные отписки из Эль-Увайната: “К сожалению, сегодня принять вас не можем, очень заняты”. Когда, наконец, пришло приглашение на торжественный ужин, Кобяков собственным глазам не поверил. Но отослал с утра грузовик для подготовки инспекции, затем запасся водой и выдвинулся следом. Чтобы через два часа проклять все, что можно. Да, он помнил о плохой дороге и о том, что на место доберется только завтрашним утром. Или в обед. Или даже вечером. Два дня на дорогу в один конец. И это не пешком — на машине! Но бесконечная жара, песок, ямы на каменистой тропе испортили и без того паршивое настроение. Поэтому в дурацкую деревню майор приехал в крайне скверном расположении духа.

Эль-Увайнат Кобякова не впечатлил. Мало того, что он был намного меньше того же Марзука, который хотя бы формально можно считать городом. По меркам Африки, разумеется. Так и внешний вид кривых хибар не радовал. Редкие каменные заборчики высотой по колено, сложенные из булыжников. Вечная бурая пыль вперемешку с песком, покрывающая все вокруг. Выгоревший до белизны брезент, натянутый в подобие кособоких тентов вдоль главной улицы. И тонкая шеренга солдат в серой форме с пятнами пота. Те самые пластуны, как воевавшие в составе разгромленной роты, так и приехавшие позднее для оказания помощи.

— Ваше высокоблагородие! Личный состав добровольческой роты построен для смотра! — подскочил приехавший раньше адьютант.