Другой глобус (СИ) - "kammerherr" - Страница 18

«Ну, ехать-то все равно надо — усмехнулся Эдвард, — а значит, удостоверение личности будет при мне». Это было уже больше, чем просто совпадение, пожалуй, это было «знаком свыше».

Эмвэдэшный чиновник в Вене оказался человеком эмоциональным и любознательным. Он долго расспрашивал Чеховича про рукопись и ее автора, а когда понял, что он — известный ученый, медиевист, работает над расшифровкой этого документа, и вовсе стал похож на 15-тилетнего фаната, оказавшегося в одной компании с лидером своей любимой рок-группы. Однако, при этом, все-таки, не забыл поинтересоваться, в какой связи с этой историей находится Курт Баумшаллер и его правнук Франц. Затем, он созвонился с Францем, сообщил ему, что известный ученый, историк из России хочет встретиться с ним, чтобы поговорить про его прадеда и, получив согласие, любезно передал трубку Эдварду.

Франц готов был принять гостя «хоть сейчас». Договорились через час. Ехать предстояло в «спальный район» на северо-западе города, но Чехович решил пройтись немного по центру, прежде чем вызвать такси. Моденский дворец, в котором размещался офис министерства, оказался окружен почти всеми «знаковыми» достопримечательностями — Венская опера, ратуша, Хофбург…

Дверь открыл жизнерадостный и бодрый старик — минимум, под восемьдесят. Чехович уже готов был произнести что-то вроде: «Могу ли я видеть Франца Баумшаллера?», и только в последний момент сообразил, что перед ним и есть тот самый человек, с которым час назад он договорился о встрече. «Ну да… Все правильно» — подумал он, мысленно произведя несложные арифметические операции, произвести которые прежде почему-то не приходило ему в голову. Он не отказался от предложенного ему чая — беседа за чаепитием обычно бывает более откровенной.

Франц весело кивнул головой, когда Чехович показал ему открытый на смартфоне диктофон, «повеселел» еще больше, когда узнал, что речь пойдет о рукописи Камиллы Анежской, и тогда Эдвард понял, что вот теперь — действительно «горячо»! Ему даже почти не приходилось задавать вопросы — старику явно доставляло удовольствие вспоминать историю, которая наверняка стала легендой их семьи.

По его словам, дело было так.

Перед покупкой дома, во время осмотра его с риэлтором, прадед обнаружил большую пустую комнату с неоштукатуренными каменными стенами, по периметру которых в несколько ярусов тянулись деревянные стеллажи с лестницами между ними. Риэлтор объяснил, что это — бывшая библиотека.

Полковник был не книжным человеком, библиотека ему была ни к чему. Зато, под кабинет — с высоким потолком, просторный и представительный — комната подходила идеально, надо было только cделать небольшой косметический ремонт и обставить ее соответствующе. Вот в процессе ремонта и был обнаружен тайник в стене, под самым потолком, с одной — единственной, старинной книгой.

— Как же он узнал, что это за книга? — спросил Чехович.

— Не сразу — ответил старик, улыбнувшись. — Сначала он вообще подумал, что это китайская или японская книга, потому что шифр был похож на иероглифы…

— Вы считаете, что символы шифра похожи на иероглифы? — удивился Эдвард.

— Не я, а прадед так считал — снова улыбнулся Франц. — Понимаете… — он замолчал, видимо, прикидывая, как лучше объяснить этому ученому — историку «загадочную австрийскую душу» своего предка. Затем, словно о чем-то вспомнив, с неожиданной для его возраста скоростью вскочил и вышел из комнаты, пробормотав уже на ходу: «Подождите»…

Чехович стал ждать, а заодно — оглядывать комнату. Ничего особенного, очень похоже на стандартную квартиру в панельном доме в каком-нибудь спальном районе Петербурга. Разве что, потолки чуть повыше — дом был, все-таки, кирпичный и проектировался с расчетом на европейские нормы. Стандартная мебель — не сказать, чтобы уж очень простенькая, но и не дорогая.

Старик вернулся с какой-то очень большой книгой в руках — только когда он снова сел за стол напротив Чеховича, Эдвард понял, что это альбом с фотографиями — толстый, старинный. Баумшаллер распахнул его на заранее заложенной странице.

— Вот, взгляните.

На развороте было четыре фотографии — студийные портреты военного, три — крупным планом, и один — в полный рост, с саблей и в каске, похожей на пожарную. Слегка закрученные вверх — а ля Пикассо — усы, «орлиный», устремленный «в грядущее», взгляд…Эдвард поднял разочарованный взгляд на правнука — и встретил понимающую улыбку.

— Мой прадед был военным по призванию… Кроме таких вещей, как наступление, отступление и обход с фланга, его еще интересовало, разве что, все то, что касалось его семьи. Поэтому, — заключил Баумшаллер — младший, захлопнув альбом, — иероглифами он считал любые символы, которые не были похожи на буквы.

Чехович попытался было решить, надо ли ему высказать свое сочувствие по этому поводу, но не решил, и в замешательстве произнес только:

— Н-ну и?..

— Уж не знаю, кто ему объяснил, что это не иероглифы, а шифр и что самой книге никак не меньше нескольких сотен лет — продолжил Франц Баумшаллер — но когда он это понял, то загорелся идеей расшифровать манускрипт.

— То есть, все-таки, заинтересовался? — не сдержался Эдвард.

— И стал искать специалиста, который мог бы это сделать — продолжил старик, кивнув вместо ответа. Он замолчал, то ли задумавшись о чем-то, то ли что-то вспоминая, затем сказал уже другим голосом:

— Знаете, то, как он искал и нашел человека, который мог бы расшифровать рукопись, — история сама по себе очень интересная.

Чехович молчал, ожидая продолжения.

— Он рассказал про эту книгу одному своему другу из генерального штаба. И тот сказал, что есть, мол, у них один человек, работающий переводчиком в русской армии… Ну, в общем, — «крот», как это у них называется. И этот человек является известным криптографом, и в том числе, занимается расшифровкой перехваченных сообщений… В общем, через этого своего друга прадед связался с этим человеком, которого звали Владимир Кривош.

— Кривов?

— Кривош. Он по происхождению был не то чех, не то словак. В общем, прадед переслал ему копии нескольких страниц книги, и Кривош тут же сообщил ему, что это — рукопись Камиллы Анежской…

— Погодите, погодите — остановил старика Чехович, — а он-то откуда это знал?

— Ну, он же был криптограф, занимался такими делами. Наверное, знал эту кухню.

— Дело в том, что до того момента, как ваш прадед нашел этот манускрипт, его видели всего четыре человека — сказал Чехович. Включая саму Камиллу. И все они были современниками, жили в начале пятнадцатого века.

Франц Баумшаллер пожал плечами:

— Я вам рассказываю то, что знаю.

— Ну, хорошо. Что же было дальше?

— Дальше как раз и было самое интересное — сказал Франц, улыбнувшись. Сначала русские арестовали Кривоша — по подозрению в шпионаже. Потом наши — друга прадеда из генштаба. А потом пропал и сам мой прадед. Бесследно.

— Но он же пропал, когда уже началась война — на войне часто пропадают без вести…

— Да, но его армия еще не вела боевых действий, она начала их только четвертого августа. А он исчез второго. Не знаю, были ли все эти события связаны с той книгой или это просто совпадение? — заключил Баумшаллер-младший.

— Вы сказали — «бесследно». То есть, его искали? — после некоторой паузы спросил Эдвард.

— Конечно. Сохранился даже рапорт командира его части вышестоящему начальству, в котором говорится о его пропаже и о том, что поиски не дали никакого результата.

— То есть, можно предположить, — сказал Чехович — что его исчезновение не было связано с арестом?

— С арестом — точно нет — подтвердил старик.

— А он не мог бежать, предвидя арест?

Баумшаллер пожал плечами: — Теоретически — мог. Но тогда он наверняка связался бы с женой после этого, как-то дал бы ей знать. Я ведь говорил, что в жизни его интересовали только две вещи — военное дело и семья. А он просто исчез. Как это говорят у русских?.. — И Франц Баумшаллер неожиданно произнес по-русски, с сильным акцентом: