Лучший английский ас - Джонсон Джеймс Эдгар - Страница 44
- Предыдущая
- 44/74
- Следующая
Отдельные вражеские истребители все еще пытались достать потрепанные «Крепости». Так как они были разбросаны на обширном пространстве, мне пришлось разделить крыло на четверки, чтобы мы могли прикрыть каждый отставший бомбардировщик. Под нами Me-110 выпустил несколько ракет в брюхо поврежденной «Крепости». Я бросил свою четверку «Спитфайров» вниз, чтобы выйти ему в хвост, но при стрельбе промахнулся, так как во время пикирования «Спитфайр» начинает раскачиваться. Но трое канадцев достали немца и видели, как он разбился на земле.
«Крепости» пересекли голландское побережье и были встречены дополнительными истребителями. Бой прекратился, но я заметил еще 2 поврежденные «Крепости», которые оторвались от главных сил и летят параллельно вражескому берегу. При таком курсе им не требовался долгий перелет через море, надо было лишь пересечь узкую полоску Ла-Манша между Кале и Дувром. Однако они станут легкой добычей любого «Фокке-Вульфа». Поэтому нам следовало прикрыть их на самом опасном отрезке путешествия, долететь до Кале и оттуда повернуть в Лашенден.
Я вызвал командиров четверок:
«Всем самолетам Седого перестроиться. Над Остенде на высоте 24».
Они начали подходить со всех сторон, 6 звеньев по 4 самолета. Они слились в единое крыло буквально за 5 минут. Всегда приятно смотреть, так пилоты перестраиваются столь умело. Это признак высокой слетанности и строгой дисциплины. Через несколько минут меня вызвал Уолтер Кондар.
«Седой, еще один самолет сзади. На 6 часов. Примерно та же высота, расстояние 2 мили. Посмотри, он тянется за нами».
«Все нормально, Уолтер. Расслабься немного, но продолжай следить за ним».
Я не слишком верил, что этот самолет может оказаться немецким. Нужно быть очень смелым фрицем, чтобы среди бела дня следовать за целым авиакрылом «Спитфайров».
Уолли вызвал меня снова:
«Седой, он нас догоняет. Теперь до него не больше 1000 ярдов. Это „фоккер“!»
«Возьми своего ведомого и поверни навстречу. Но не задерживайся слишком долго!» — приказал я.
Прошло еще несколько секунд, мы продолжали лететь прямо, не меняя скорости, чтобы не спугнуть фрица. Затем Уолтер заорал:
«Синий-2, вираж вправо немедленно!»
Я развернул остальных канадцев, чтобы проследить за неравным боем между отважным фрицем и парой «Спитфайров». Однако вражеский пилот заметил 2 истребителя, отделившиеся от основной группы, сделал полупереворот и спикировал к Дюнкерку. Уолли и его ведомый, старший сержант Шулдайс, погнались за ним. Мы следили за тройкой истребителей, пока они не превратились в крошечные пятнышки и растаяли в вечерней дымке. Кто-то вызвал меня и сказал:
«Седой, два взрыва на земле».
Я вызвал Конрада:
«Ты в порядке, Уолтер?»
Но вместо него ответил Шулдайс, который говорил совершенно спокойно:
«Седому от синего-2. Я столкнулся с синим лидером. Думаю, он погиб!»
«Как твой „Спит“, Шулдайс?» — спросил я.
«Мой правый элерон вырван, отрублен кусок правого крыла. Очень трудно управлять. Конец».
Я должен был ему сразу что-то посоветовать. Либо набирать высоту и прыгать с парашютом над Францией, либо попытаться дотянуть до Англии. Если он выпрыгнет, то почти наверняка попадет в плен. Но это неважно, пилот останется жив. «Спитфайр» тяжело поврежден, поэтому мало надежд на то, что он сумеет долететь до Англии и благополучно сесть. Я вызвал Шулдайса и постарался, чтобы мой голос звучал как можно увереннее:
«Тебе лучше лететь во Францию. Набери высоту 10000 футов и прыгай с парашютом. Мы тебя прикроем. Конец».
«Я не могу выпрыгнуть, сэр. Фонарь заклинило, я не могу его открыть!»
«Ладно, слушай меня. Курс 300 на Дувр. Набирай высоту, пока можешь. На какой высоте ты сейчас?»
«8000 футов, сэр».
Я оставил своих на прежней высоте, а сам с ведомым отправился на поиски Шулдайса. Снижаясь, я вызвал Кенли и попросил их поднять «Валрос» и выслать спасательные катера.
Вскоре мы нашли Шулдайса недалеко от французского берега. Он направлялся к Дувру. Я подлетел ближе и увидел, что правое крыло изуродовано. Просто чудо, что этот самолет еще держится в воздухе. Правое крыло было опущено вниз, и «Спитфайр» все время норовил развернуться вправо, во Францию. Пилот отчаянно сражался с ним, и это было нелегко. Я видел, что ему приходится держать ручку управления обеими руками. Я снова заговорил с ним.
«Мы уже на полпути. До Дувра всего 10 миль».
На этот раз он не ответил. Ему приходилось сражаться с ручкой управления, и потому Шулдайс просто не мог щелкнуть тумблером передатчика. Затем правое крыло опустилось еще ниже. Я круто повернул, чтобы лететь совсем рядом. Поврежденный «Спитфайр» накренился еще сильнее, его крылья стали вертикально. Я видел, как Шулдайс дергает резиновый шарик под крышей фонаря, пытаясь задействовать систему аварийного сброса. Затем «Спитфайр» свалился в неуправляемое вертикальное пике.
Буквально через пару секунд он рухнул в море. Мы видели, как самолет, словно нож, вошел в воду носом вперед. Взлетел фонтан брызг, и только бурлящие круги остались от «Спитфайра» и его пилота. Я вызвал центр управления полетами и передал координаты, хотя твердо знал, что спасатели ничего не найдут.
Вернувшись в Лашенден, я ушел в свой фургон писать письма семьям обоих пилотов. Прежде чем начать, я просмотрел входящие документы и увидел, что утверждены два моих представления. Старший сержант Шулдайс получил звание лейтенанта, а капитан Конрад — звание майора.
Однажды в мой фургон явился Балл МакБрайан и заявил:
«Для тебя кое-какие новости, Джонни. Как ты посмотришь, если среди твоих парней появится Сумасброд Берлинг?»
Я ответил:
«Мне об этом надо подумать. Он, конечно, великий пилот, но я слышал, что он просто волк-одиночка».
Мы знали историю Берлинга. Он вступил в Королевские ВВС после того, как был отчислен из канадских. Сначала он был направлен в нашу 403-ю эскадрилью. Даже в те дни он сразу показал свои незаурядные достоинства и недостатки. Он совершенно не подходил для работы в команде. Поэтому его отправили на Мальту, где он в полной мере мог проявить свои качества блестящего одиночки, сражаясь против Люфтваффе и итальянских ВВС. В смертельно опасных небесах он довел свой счет до 29 побед. Когда Берлинг вернулся в Канаду, его встретили как национального героя.
Я обсудил эту проблему со своими командирами эскадрилий. Лично я полагал, что мы не можем отказываться от выдающегося пилота. Мы должны дать ему шанс показать себя в нашем крыле. Я сообщил полковнику, что мы согласны принять Берлинга, и рекомендовал направить его в 403-ю эскадрилью, где он 2 года назад воевал еще сержантом.
Я постарался встретить Берлинга сразу после приезда и увел в свой фургон, чтобы побеседовать спокойно. Мы поговорили о его делах на Мальте, и я попытался объяснить, что мы здесь воюем совсем иначе.
«Я намерен сделать тебя начальником стрелковой подготовки крыла, Джордж, — сказал я. — Постарайся научить остальных парней стрелять так же. Если ты сумеешь здесь зацепиться, через пару месяцев станешь командиром эскадрильи. А с твоими достижениями в течение года ты можешь получить авиакрыло. Что ты об этом думаешь?»
«Я полагаю, что во время многих рейдов вы даже не видели фрицев?» — поинтересовался он.
«Я полагаю, мы ведем бои в каждом третьем или четвертом вылете», — сказал я.
«Но ведь их там до черта, — сказал он сам себе. — Может, лучше разбить крыло на 12 пар и спуститься к земле, чтобы легче было искать? Тогда мы осмотрели бы большую площадь».
Я твердо ответил:
«Нет. Прежде всего, мы должны держаться вместе, так как фрицы действуют группами до 50 самолетов. Во-вторых, здесь так много зениток, что если мы будем летать на бреющем, то за неделю потеряем половину состава».
«Ты знаешь что-нибудь о „Мустангах“, командир?»
«Не слишком много. Я слышал, что одно из крыльев 83-й группы должно их получить. Они имеют колоссальный радиус действия. На них можно слетать в Берлин и вернуться».
- Предыдущая
- 44/74
- Следующая
