Алмазы французского графа - Иванова Татьяна Антоновна - Страница 9

— Н, да! — загадочно сказал Камушев и попросил пригласить к телефону Катерину.

— Одну минуточку, — сказал Леонид Викторович, и окликнул дочь.

— Алло, я Вас слушаю, Андрей Константинович, сказала подоспевшая Катерина.

— Екатерина Леонидовна, я хотел бы уточнить у Вас личность второго друга детства Вашей бабушки.

— Это Дмитрий Сергеевич Купидонов, — сообщила Катерина. — Он жил в Туле, но, если мне не изменяет память, примерно полгода тому назад умер. Бабушка тогда еще порывалась на похороны отправиться, только я ей не позволила. Уж очень плохо она чувствовала себя в тот момент.

— А от чего он умер, не знаете?

— По моему, у него случился инсульт, или, может, я ошибаюсь? — неуверенно сказала Катерина.

— А родственники у него есть, ну, кто бы мог знать точные подробности смерти?

— Вот с родственниками у него проблемы. Жена умерла давно. Общих детей у них не было. А единственный сын его жены от первого брака, живший с ними, уехал из Тулы очень давно. Дмитрий Сергеевич рассказывал бабушке, что в самом начале перестройки у него случились какие-то проблемы, и он, просто, напросто, исчез.

— Что, значит исчез?

— Ну, спрятался, затаился, я не знаю. Бабушка говорила, что Дмитрий Сергеевич по этому поводу очень переживает.

— То есть, в последнее время Купидонов жил один?

— Да.

— Ладно, спасибо за информацию, Екатерина Леонидовна. А Ваш отец, значит, находился в Москве?

— Да, я сама только недавно об этом узнала.

— И где же он был эти три дня, и почему не позвонил вам в первую очередь, как Вы предполагали?

— Да тут все в порядке. — Неопределенно ответила майору Катерина, потому, что Леонид Викторович стоял в комнате у гроба бабушки, и оттуда ему был хорошо слышен их разговор. — На то имеются свои причины, — многозначительно добавила она.

— Вы не хотите о них говорить сейчас? — догадался Камушев.

— Да. — Ответила Катерина.

— Ну, а перезвонить мне потом сможете?

— Смогу конечно же! — сказала Катерина, и услышав его "до свидания", положила трубку.

— Что такое, Катюш? — спросил ее Леонид Викторович. — Уж не обо мне ли он тебя спрашивал?

— О тебе. — Не стала уходить от ответа Катерина. — И рассказала отцу о том, что у майора есть подозрение, будто бабушка открыла дверь кому-то знакомому, от того он всех подряд и проверяет.

— Правильно делает. — Согласился Леонид Викторович. — Так чего ж ты мне трубку не передала, а Катюш? Я бы сам поговорил с ним.

— Ладно папа, еще усеешь. — Устало сказала Катерина. — А сейчас давай лучше делами займемся.

— Кстати, ты знаешь, что твои сегодня должны вылететь из Красноярска?

— У них ничего не получилось. Лена мне перезвонила и сказала, что билетов нет.

— А на завтра есть?

— А какой смысл им лететь завтра, Катюш, на похороны они все равно опоздают.

— Так они, что ж, совсем не полетят? — удивилась Катерина и с осуждением взглянула на отца.

— Не суди об этом строго, Кать, — сказал Леонид Викторович, — мы сейчас на мели, а билеты из Красноярска недешевые, сама понимаешь!

— Да, что ты, папа, я не сужу. — Смягчилась Катерина.

… После похорон майор Камушев, так и не дождавшись звонка Катерины, созвонился с ней и договорился о встрече, на которой разузнал все подробности о визите Леонида Викторовича в Москву от него же самого. Вот, правда, с алиби на роковой вечер у Белова было слабовато. Он утверждал, что находился в квартире родственника своей жены совершенно один.

— Евгений Павлович и его жена, работают в институте. — Принялся он докладывать майору. — И именно в этот вечер они праздновали защиту кандидатской диссертации своего аспиранта в ресторане "Прага". Так совпало, понимаете!

— Н, да! — сказал на это майор, и подозрительно взглянул на Белова, вызвав при этом волну возмущения в душе Катерины.

— Неужели он и вправду может его подозревать? Да, что за глупости, в самом деле! Она, конечно же, понимала, что работа, есть работа, тем более, работа следователя. Но, ведь должно же в ней отводиться место и чему-то человеческому!

После разговора с отцом Катерины, Камушев принялся задавать вопросы ей. И в первую очередь снова затронул тему близких друзей Софьи Максимовны.

— Екатерина Леонидовна, а Вы не знаете, что могло связывать Вашу бабушку в крепкую дружбу с Купидоновым и Ларионовым?

— Конечно, знаю. — Сказала Катерина. — Да и папе об этом известно. В войну их всех троих эвакуировали из Ленинграда в Вологду, и поселили в один дом. И они вплоть до самого сорок пятого года жили вместе.

— Понятно! — сказал Камушев.

— Вы подозреваете, что следы убийства могут идти оттуда? — осторожно поинтересовалась Катерина.

— Да, нет, предполагать еще что-либо рано. Мы пока просто информацию собираем. И потом, с тех пор прошло столько времени! Если даже предположить что-либо о следах, ведущих оттуда, думаю, что проявились бы они уже гораздо раньше! Я, честно говоря, думал, что их связывает более позднее знакомство.

— Однако убийство двух близких друзей, случившееся почти одновременно, заставляет о чем-то задуматься! — попробовала возразить майору Катерина.

— Вот потому я об этом Вас так подробно и расспрашиваю. — Улыбнулся Камушев. — Однако военные времена, — времена давние, и я был бы рад услышать от Вас какую-нибудь другую информацию. Причем, чем больше ее будет, тем лучше.

Проводив майора, Катерина тотчас же подошла к телефону, и, открыв записную книжку Софьи Максимовны, лежащую на подзеркальном столике, отыскала номер телефона профессора Ларионова.

— Алло, послышалось в трубке после трех длинных гудков.

— Алло! Валерий?

— Да.

— Это Катерина, внучка Софьи Максимовны.

— Здравствуйте, я узнал Вас, Катя.

— Валера, мне хотелось бы поговорить с Вами. — Решительно сказала Катерина. — Я еще на похоронах хотела к Вам подойти, но вот как-то не случилось.

— Конечно, Катюша! — согласился Валерий. — Мне, между прочим, пришла в голову точно такая же мысль.

— Вот и отлично! Давайте — ка встретимся!

— Когда?

— Так, — Катерина задумалась. Прикинула.

— Я смогу быть совершенно свободной дня через три, четыре.

— Хорошо. Мне к Вам подъехать?

— Это было бы замечательно. Только подъезжайте не в бабушкину квартиру, а ко мне. — Катерина продиктовала ему адрес, — но предварительно позвоните, хорошо?

— Хорошо!

Декабрь 1941 год.

Бородатый чужой мужчина тащил Виталика за руку к поезду.

— Мама, Зина, Котя! — то и дело повторял имена своих близких, мальчик, желая дать понять чужому дяде, что без этих троих людей идти он никуда не желает.

— Нет никого, мальчуган! — сказал, наконец, мужчина, остановившись и серьезно взглянув ребенку в глаза.

— Неть? — недоверчиво переспросил мальчик, и на утвердительный кивок головы бородача, дал громкого ревака.

Мужчина поднял его на руки и с жалостью прижал к себе.

— Господи, куда ж ты теперь попадешь?!

В этот момент прозвучал паровозный гудок, и мужчина, опомнившись, взял мальчика на руки. Он быстрым шагом направился к перрону, вливаясь в спешащую туда же толпу.

Они едва пробрались к одному из вагонов, и мужчина, перебивая гвалт голосов, обратился к проводнице, зависшей на подножке.

— Девушка, у меня вот тут ребенок, чужой. Куда его?

— Не знаю я. — Раздраженно ответила та. — У нас уже этих чужих пруд пруди! — вон, обращайтесь к сопровождающей. — И указала в сторону пожилой толстушки, матерящей на все лады прущих в вагон неуемных пассажиров.

— Я сказала, по — порядку, твою мать! По — порядку! Сами себе ноги хотите переломать? Что вы, как стадо баранов!

— Да! Будь у нее в руках палка, перебила бы всех! — глядя на нее, подумал мужчина. И с жалостью взглянул на Виталика.