Последний министр 4 (СИ) - Гуров Валерий Александрович - Страница 18

Поэтому текст телеграмм несколько расходился по своей сути и был противоположным по своей форме для разных групп, противоположно настроенных к существующему режиму. И по задумке Александра Дмитриевича, это позволяло урегулировать вопрос с обеими сторонами с порога.

Потому послание, надиктованное Протопоповым и подписанное Государем накануне имело следующее содержание для мерзавчиков:

«Из соображений заботы и безграничной любви о своих солдатах и Родине, приказываю:

1. Немедленно и без отлагательств заняться обеспечением мер тактического отступления по всей линии восточного фронта.

2. Войска необходимо передислоцировать по линии оборонительных рубежей, укреплений фортов, линий западных крепостей: первой линии — Варшавской, Новогиреевской, Ивангорода, а также второй линии — Динамюнде (Усть-Двинск), Ковно, Брест-Литовск.

3. По завершению специальной операции по переброске войск на более выгодные тактически позиции, заняться укреплением новый позиций с точки зрения оборонительных действий против врага.

4. Выслать в Петроград ответные телеграммы с тем, чтобы выразить полное понимание и принятие полученного приказа. Сделать это необходимо в течение 2 часовом времени получения телеграммы.

Срок выполнения поставленной задачи — 48 часов.

По прибытию и выполнению поставленных задач — ожидать дальнейших распоряжений.

Дополнительно: занятие новых позиций необходимо чтобы сдержать Германию и не дать немцу возможности произвести наступление на Петроград.

Верховный главнокомандующий Николай II».

Главковерх таким образом командовал части армий отступление до линий возведённой ещё Александром III а сейчас во времена Николая II незаслуженно забытой.

Подобное решение ясно указывало, что никакого весеннего ранее запланированного наступления не будет в принципе. И слаженных действий внутри Антанты больше нет. Если для предателей это распоряжение формально шло на руку, то у части преданных фронтовиков сие послание вызовет вопросы и отчаянное непонимание, а они о приказе непременно узнают. Преданные вояки готовы идти до конца и не готовы проигрывать войну капитуляцией (а ведь на это текст телеграммы очень и очень был похож на подготовку к капитуляции), но для таких вот молодцев у Протопопова была подготовлена другая телеграмма. Тот самый второй приказ, который министр внутренних дел подписал у Государя. В ней Николай объявлял о немедленном расформировании лояльных частей на восточном фронте. И формировании новых соединений на добровольческой основе для наступления на Турцию.

С одной стороны это помогало отмежевать уставших от войны солдат и перевести их в тыл, а с другой снимало возражение, что Государь готов проиграть войну и подписаться под актом капитуляции.

Не готов ни в коем случае.

И война проиграна не будет.

То есть выпрямляя — те мерзавцы, которые только попытаются дерзнуть попереть на Петроград просто физически не смогут это сделать, потому как Германия попрет следом. И хочешь не хочешь а предатель будет вынужден воевать с немцем который с высокой вероятностью перейдёт в наступление как только фронт снимется. Ну а у Государя развяжутся руки для того, чтобы прессануть Турцию и наконец получить то, чего он так долго и упорно искал.

Как то так.

Новые части для противостояния туркам предполагаюсь формировать по принципу отборных частей с особыми привилегиями. Такие части возглавят свои люди и они пойдут на Константинополь и возьмут под контроль проливы.

Тут оставался другой щепетильный вопрос — как заставить людей выйти из рядов армии так, чтобы без негатива, а с поддержкой Государя. Ответ на этот вопрос Александр Дмитриевич хорошо знал и он упирался в решение земельного вопроса. Как? Это должно стать следующим шагом на пути спасения Отечества.

«Партия сказала: надо! Комсомол ответил: есть!»

Подпись к политическому плакату (1963), исполненному художниками — И. Большаковым и Вяч. Смирновым.

Год 1917, январь 20, вечер, здание Министерства внутренних дел.

Далее события развивались следующим образом. Покровский Николай Николаевич оперативно провел необходимую для встречи с немцами предварительную подготовку по линии своего министерства иностранных дел.

Состав переговорщиков с Германией был сформирован и утверждён у самого Государя только что.

Состав переговорщиков огласил сам Покровский, собственно ходивший к Николаю и теперь собравший всех делегатов вместе.

— Итак, господа, я только от нашего Государя. Объявляю кто едет на переговоры и представляет нашу Россию.

Он нацепил на нос очки и начал зачитывать свой список хорошо поставленным голосом:

— Покровский Н.Н., то бишь я, как министр иностранных дел и глава нашей делегации.

Кандидатуру Николай Николаевича поддерживал Протопопов, настаивая на имени Покровского, как главы делегации. Тут все просто и легко объяснимо — последние переговоры с немцами проводились, если и не при прямом, то при косвенном участии министра иностранных дел. Покровского по ту сторону баррикад знали и диалог пусть и опосредованно, но был налажен. Необходимо этим преимуществом пользоваться.

— Далее, Римский-Корсаков А.А, как член Государственного совета, — продолжил Покровский, взглянув на Сан Саныча, красного как помидор от возбуждения. Потом перевёл взгляд на военного министра. — Беляев М.А., как военный министр, вы поедете тоже.

Тоже — все логично. Сан Саныч, помимо того, что представлял на переговорах Государственный совет, собаку съел на правовом сопровождении, будучи членом столичной судебной палаты и имея многолетнюю юридическую практику. А проследить за тем, чтобы переговоры имели понятную правовую основу — нужно. Поэтому обеими рукам «за».

Ну а Беляев лучше всех знает военную составляющую переговоров, по сути ключевой вопрос, вокруг которого будут танцы с бубном.

— Также с нами едет Голицын Н.Д., председатель Совета министров, — далее скользнул Николай Николаевич глазами по списку. — На вашей кандидатуре настоял лично Государь.

С этой кандидатурой Протопопов был не согласен, толку от Николая Дмитриевича, как от пареной репы, если говорить честно. От того наш герой настаивал на включении в списки делегатов Феди Каланчи. Понятно, что у Каланчи дипломатии ноль в квадрате, но зато варит котелок в нужном направлении. И подчас лучше всяких дипломатических виляний — сказать прямо и в лоб все, что нужно. Потом — раз, и наступает нужный эффект. Однако Государь Николай посчитал, что Германия должна определенно почувствовать — переговоры ведутся на самом высоком уровне. И статус Голицына вполне позволяет де юре и де факто принимать самые высокие решения на месте. Без дополнительных консультаций с Петроградом.

— Ну и вы, собственно, Протопопов А.Д., наш министр внутренних дел, — улыбнулся Покровский и добавил. — Надо же кому-то из нас все это дело контролировать и направлять.

Какой состав делегации выслала немецкая сторона для учавстия в «консультациях» (как назывались переговоры в официальной переписке) предстояло узнать по факту приезда на место переговоров. Сейчас о составе их делегации ничего известно не было.

— Через 1 час 50 минут отправляется поезд. Просьба всем членам делегации явится через сорок минут к главному входу. Оттуда нас отвезут на столичный вокзал. Отбываем в Брест-Литовск.

Кстати, по месту переговоров возникли некоторые споры. Покровский предложил остановиться на варианте Минска. Кто-то вовсе хотел провести переговоры в Могилёве (Голицын предложил). Однако Протопопов особо настоял на том, чтобы местом переговоров был предложен Брест-Литовск. Некогда крупный транспортно-логистический узел, который на момент января 1917 года фактически лежал в руинах и контролировался последние годы Германией. Город был по сути разобран немцами по кирпичам, чему безусловно способствовало применение тактики «выжженной земли» при отступлении русской армии в 1915 году.