Она умеет смеяться (СИ) - Семакова Татьяна - Страница 2

— Линда, детка, мы заждались, — надула губы мама и поцеловала меня в щеку, — ты пешком? Твой Павел — неандерталец, мог бы и подвести.

— Предпочитаю, чтобы меня носили на руках, — хмыкнула в ответ, — но он пока не готов. Прости за опоздание. Начнём?

— Да я, в общем-то, не спешу, — пожала плечами флегматично и продолжила пить свой кофе, пока я раздевалась. Села рядом с ней, глядя в пустоту, а она неожиданно нахмурилась, чего за ней я вообще не помнила, и спросила с тревогой в голосе: — Ты печальная. В чем дело?

— Все в порядке, — ответила с готовностью, широко улыбнувшись.

— С отцом виделась?

Ещё одно нововведение. У меня, оказывается, есть отец. Двадцать четыре года он был фигурой эфемерной, мать уверяла меня, что понятия не имеет, от кого забеременела, но все это было враньем с большой буквы. Просто она не хотела ни меня, ни отношений с ним, но противостоять воле своей матери не смогла и родила, после чего просто перевернула эту страницу своей жизни и продолжила жить в своё удовольствие, отдав меня на попечение родительницы. И так бы и осталось, если бы не идиотское стечение обстоятельств.

— Да, — ответила сквозь зубы, — мы обедаем каждый второй четверг.

— График, — скривилась мама, — он во всем такой. Никакой спонтанности, жизнь по часам. Терпеть этого не могу.

— Давай уже перейдём к примерке, — ответила с раздражением, но тут же осадила себя, выдавив улыбку: — Не терпится посмотреть.

Она широко улыбнулась, просияв, поставила чашку и попела, поднимаясь:

— Позову Леночку.

Я собрала волю в кулак и приготовилась ахать и охать, но, когда она вышла из примерочной, смогла лишь улыбнуться и торопливо вытереть выступившие на глазах слёзы. Эти искрящиеся глаза, эта улыбка и волнение заполнили неподдельным счастьем все пространство вокруг, окутывая и прогоняя из души темноту. Моя мама — красавица. А любовь делала из неё просто богиню, вернув лет на десять назад. Плюс косметика и выглядеть мы будем практически ровесницами.

— Идеально, — выдавила из себя, потому что она ждала реакцию.

Никаких тебе пышных юбок и нелепых бантов, лишь кружево и шёлк, эффектно, стильно, сексуально и совершенно не вульгарно.

— Идеально, — повторила шёпотом, сопроводив кивком, а Лена самодовольно ухмыльнулась и начала править мельчайшие огрехи, которые видела лишь она.

Я постояла еще немного, посмотрела, как мама крутится у зеркала, порадовалась за неё и поняла, что больше не испытываю неловкости рядом с ней. Я тоже перевернула страницу и больше не собираюсь возвращаться и перечитывать ее снова и снова.

— Мне надо работать, — сказала со вздохом, а она ответила не глядя:

— Конечно-конечно, — не до меня ей было в этот момент. Понимаю, тут-то как раз ничего нового, я живу с этим двадцать четыре года.

Я закрыла за собой дверь и прислонилась к ней спиной, прикрыв глаза. Постояла, пытаясь вернуться в реальность без серьезных эмоциональных потерь, но меня нахально выдернули телефонным звонком. Я посмотрела на экран и поморщилась: звонила Вика. Моя сестра. Целый месяц я вздрагивала от каждого звонка, надеясь, что это не она, и теперь, когда я наконец-то решила, что она наигралась, она вновь звонит.

— Привет, — отозвалась бодро, подняв трубку, — как дела?

— Линда, — сказала дрожащим от волнения голосом, — прости, что беспокою, я просто не знаю, кому ещё рассказать… я не знаю, что делать…

— Что случилось? — нахмурилась, встав по струнке. — Ты в порядке?

— Да, то есть нет… — забормотала Вика, а я начала откровенно нервничать, — я не знаю. Не знаю как реагировать и что делать… мы можем встретиться? Пожалуйста! — она почти умоляла, хотя это и не требовалось, я и так уже шла к выходу, на ходу одевая пальто.

— Конечно, — ответила торопливо, — где ты?

— Дома, — сказала тут же, — ты приедешь?

— Уже выезжаю, — сказала коротко, отключилась и крикнула Лене: — Срочное дело.

— По работе? — нахмурилась подруга, перехватив меня у дверей. Неожиданности в нашем деле ничего хорошего не сулили. Я поморщилась и отрицательно мотнула головой:

— Личное. У Вики какая-то неприятность.

— Да что ты с ней возишься, — проворчала подруга, — она…

— Молчи, — шикнула, осадив ее очередной порыв завести старую песнь о том, что та украла мое счастье.

— Вот увидишь, она не такая белая и пушистая, какой кажется, — насупилась Лена, — Карину помнишь? Она такого рассказывала…

— Знать ничего не хочу, — отрезала безапелляционно. — Ты прекрасно знаешь, что выбор сделал он сам.

— Да это чушь, с такими обстоятельствами надо быть не просто безжалостной сволочью, а последней мразью и…

— Так, все, — прервала ее и торопливо вышла, нацепив шапку. Черт, холодно сегодня, аж до костей пробирает.

«Не думай об этом, не думай…» — уговаривала себя по дороге на остановку, но это все равно, что не думать о зебре. Что сейчас перед масленным взором? Вот именно. А у меня там господин Панфилов. Красавчик частный сыщик, с которым меня свела нелёгкая два месяца назад. Тот самый, единственный, рядом с которым замирало сердце, а из груди рвался стон. Тот, что торопливо покинул мою постель, увидев у меня под грудью родимое пятно. Точно такое же, как у моей сестры, в форме растущего месяца. Теперь оно служит хвостом для акулы, татуировки, которую я набила полтора месяца назад.

Дом располагался в частном секторе, добираться на перекладных было неудобно, и хоть машина у меня была, использовала я ее лишь тогда, когда отвозила готовый пакет документов. Хорошая машина, один знакомый лично собирал ее из кучи других. Ворованных. И на учете на подставное лицо, тут тоже знакомый.

Я задумалась и услышала скрип тормозов и истошный автомобильный сигнал, а кто-то невежливо подхватил меня под живот и вернул обратно на тротуар. Я опешила, поняв, что едва не угодила под машину, начав переходить улицу на красный, обернулась, чтобы поблагодарить спасителя, но позади меня никого не было. Сердце сделало стремительный скачок, я завертела головой, нелепо заметавшись из одной стороны в другую, разозлилась на себя и заставила отправиться дальше по маршруту и выкинуть навязчивые мысли из головы. Был у меня уже один ангел-хранитель, ничем хорошим это для меня не закончилось.

К дому отца я подъехала уставшей и слегка на взводе, Вика кинулась ко мне, прижавшись к мокрому от снега пальто, а я неловко пристроила руки на ее спине и слегка погладила, прислушиваясь.

— Ты одна? — спросила осторожно и она отстранилась, закивав. — Что стряслось, Вик?

— Я беременна, — выпалила сестра, выбив у меня почву из-под ног. — Линда, я не знаю, что делать… это… так неожиданно, так некстати!

— А что думает Ростислав? — спросила, с трудом разжав челюсть и продолжая стоять, как вкопанная, на пороге.

— Он не знает, — поморщилась Вика, — он… проходи, я сделаю чай.

Развернулась и пошла в сторону кухни, торопливо вытирая слёзы, а я начала раздеваться, с трудом шевеля руками.

«Беременна. От него…» — единственная мысль в моей голове. Душу как будто на части разрывают, почему так больно-то?

— Линда, ты идёшь? — крикнула с кухни.

— Да! — ответила громко, а голос дрогнул. Хотелось выбежать из этого чертова дома, пахнущего уютом. Под снег, под дождь, в грязь, холод, слякоть, плевать, лишь бы подальше.

Едва переставляя ноги я двигалась в сторону кухни, остановилась у зеркала и посмотрела на своё отражение. Щеки впали, под глазами синяки, взгляд безжизненный. Красотка.

— Линда, — вновь позвала, но тише, ближе. Я резко повернула голову и успела увидеть лёгкую усмешку на ее лице. Или показалось? Точно показалось, ее всю трясёт.

— Да, извини, — натянуто улыбнулась и обняла ее за плечи, — мои поздравления.

— Да тут… я рада, конечно, но… нужна твоя помощь.

— К врачу с тобой сходить? — спросила единственное, что пришло в голову, а она поморщилась:

— Нет, я уже сходила. Хотела убедиться. Ростя… мы… мы расстались месяц назад, — и вновь скачок, вниз, в пятки.