Странница (СИ) - Холт Этери - Страница 43

Меня и правда радовала эта новость, ведь я боялась, что стараний будет недостаточно из-за того, что Виолка — человек, и для улучшения её состояния потребуются гораздо более серьёзные усилия. Но слова Заны приглушили тревогу.

Казалось, всё хорошо, все рады. Все, кроме Гуера, сидевшего здесь же за столом. Украдкой глянув на него, я убедилась, что лицо хозяина оставалось таким же хмурым и после заверений жены, что теперь их дочь непременно поправится. Он словно уже загодя отправил Виолку на тот свет, а тут его планы рухнули.

В тарелке Гуера ещё что-то оставалось, когда он, обведя взглядом сидящих за столом, поднялся и вышел. Его взгляд не обделил вниманием и меня. Пронзительность его глаз можно было сравнить с острым кончиком клинка, который вплотную приставили тебе к горлу. В первую секунду мне даже стало жутко. Я испугалась, что он прочитал мои мысли, потом опомнилась. Этот мужик всегда держал себя так, словно окружающие лишь тараканы под его сапогами.

На следующий день, работая над нитями энергии, я подумала о том, что у меня оставалось совсем немного времени, чтобы моё присутствие не начало вызывать подозрений, и вскоре нужно будет покинуть Брар. Мысли о времени, однако, вскоре пришлось прерваться, чтобы идти на обед.

Возвращаясь с поля, я снова почувствовала на себе чей-то пристальный взгляд и нервно обернулось. От зудящего ощущения между лопаток даже захотелось почесаться, но я сдержалась. Позади никого не было. Ну, показалось же! Это просто паранойя. Мысленно отругав себя за излишнюю тревожность, я пошла к дому.

У сарая меня окликнула маленькая Ингра:

— Мама уже накрыла на стол! — сообщила девочка, волоча в сарай ведро.

Я улыбнулась ей и поспешила в дом. По этой причине тоже приходилось прерываться. Если совсем пропаду, домочадцы заметят и не избежать тогда вопросов.

На кухне за столом, накрытым простой желтоватой скатертью, сидела Виолка и уверенными движениями отправляла в рот суп ложку за ложкой. От увиденной картины румяной девушки, которая совсем недавно больше походила на мертвеца, у меня окончательно развязался внутри тревожный узел. Теперь я понимала вчерашнюю радость Заны. Я не знала, полностью ли Виолка поправится, но это явно был прогресс.

Девушка подняла глаза, заметив в проходе меня. Они оказались серо-голубыми, и в них блестели искорки любопытства.

— Мама сказала, что ты живёшь у нас. Ты куда-то к родственникам направляешься? — не здороваясь, она сразу перешла к деталям.

Будущая местная сплетница, не иначе.

На секунду я испытала замешательство от её вопроса и успела нахмуриться. Затем вспомнила, что по собственной же легенде не просто так шляюсь от деревни к деревне. Пришлось вкратце изложить придуманную историю про пропавшего отца, хотя врать совсем не хотелось.

Зана, мешавшая что-то в большой кастрюле, тоже прислушалась. Они ведь у меня не спрашивали ничего, я это только сейчас осознала.

— Очень сочувствую тебе. Надеюсь, твой отец отыщется, — жалостливо сказала Виолка, а затем на её лице появилась несмелая улыбка. — Отец, а мне уже намного лучше, — провозгласила она, смотря мне за спину.

Я обернулась. Вопреки обыкновению Гуер пришёл на обед. Я посторонилась, чтобы пропустить его. Виолка в ожидании смотрела на отца. Но вместо хоть какой-то мало-мальски радостной эмоции он с подозрением посмотрел на дочь. От этой сцены у меня брови приподнялись. Сказать, что папаша чудил, это ничего не сказать. Следом его подозрительный взгляд почему-то переместился на меня. И вот тут уже я напряглась. Весёлые мысли испарились, словно их и не было.

Половину обеда пришлось давиться супом с клёцками, потому что обстановка не способствовала приятной трапезе. Но вскоре отец семейства поднялся и обронил:

— К ужину меня не жди.

И вышел.

Я этой новости только обрадовалась, хотя головная боль серьёзно приглушила этот порыв.

Я так умаялась за этот день, стараясь сделать больше, чем могла себе позволить, что завалилась спать, с трудом сумев переодеться.

Но следующее утро не успело наступить.

Меня, как и двух сестёр, с которыми я спала в одной маленькой комнатушке на втором этаже, разбудил шум и громкие голоса, доносившиеся снизу. Разлепив глаза, которые совсем не хотели открываться, потому что организм отчаянно нуждался в отдыхе, я увидела, что заря ещё толком не занялась, и комнату заливал тусклый серо-синий свет. Рань-то какая.

Не успела я стряхнуть дремоту, норовившую утянуть обратно в сон, как в комнату, громко стукнув открывшейся дверью, ворвался мужчина в дорожном плаще с каким-то мешком, а следом Гуер и плачущая Зана.

— Кто из них? Эта? — он ткнул пальцем с перстнем в испуганную Ванору — одну из двух сестёр.

Жест вышел повелительный и величественный одновременно, словно нас почтил своим присутствием король. Мелькнула шальная мысль, что королю Милдору ещё было чему учиться. Да и глаза незнакомца, от которого веяло ночным холодом, выражали надменность. Этому способствовали острые черты лица с аккуратно подстриженной короткой бородкой.

— Нет-нет, это наша дочь, — с мольбой и непрекращающимися всхлипами Зана простёрла руки.

— Вот она, — брезгливо бросил Гуер, ткнув в меня пальцем.

Что, чёрт возьми, здесь происходит?

Однако я даже пискнуть не успела. Мужчина в плаще схватил меня за руку выше локтя так сильно, что синяки точно останутся, и выволок из кровати на пол вместе с одеялом.

— Ты обвиняешься в служении тьме. Ты запятнала себя и этот мир, ведьма. Поэтому за содеянное последует наказание, которое очистит тебя и мир от прикосновений тьмы, — эпично выложил мужик, пока я выпутывалась из одеяла.

Но я поверить не могла, что он сейчас говорил всерьёз. Накатило ощущение нереальности. Словно всё это происходило не со мной. Просто балаган на колёсиках, проезжавший мимо, задел своим безумием.

Стоя на коленях перед незнакомым мужиком, я как будто со стороны наблюдала, как Гуер гаркнул Зане вывести из комнаты испуганных до чёртиков плачущих детей. А меня, похоже, выведут отсюда иначе.

Захлопнувшаяся за ними дверь выдернула из состояния полудрёмы. Я вернулась к себе, в своё тело. Наверное, я тоже была напугана, но где-то глубоко внутри. Потому что, смотря прямо в глаза незнакомого человека, который сыпал в мою сторону нелепыми угрозами, я не испытывала никаких эмоций по поводу происходящего.

К моим ногам прилетела какая-то белая тряпка.

— Смени платье, ведьма, — услышала я над собой приказ.

Почувствовав, что головная боль снова разошлась, я решила, что разумнее не спорить. Встала на ноги с тряпкой в руках и посмотрела в ожидании на мужика. Он, по всей видимости, не собирался отворачиваться, извращенец чёртов! Тогда решила отвернуться я, но его рука, снова вцепившаяся мёртвой хваткой, не позволила.

— Я должен видеть твои глаза и что ты делаешь.

Ну да, ну да. Хорош предлог попялиться на меня голую. Они там у себя всё так оправдывали? А то как же, пока я сорочку меняю, полмира разнесу.

Теперь я злилась. И мне даже нравилось это чувство. Смело глядя в его будто бы безразличные глаза, я стянула ночную рубаху и швырнула ему. Мужик, видимо, был железной выдержки и никак не отреагировал. Он сунул рубашку в мешок, пока я натягивала их балахон.

Затем из-за пояса под плащом достал верёвку и завязал мне руки. Но на этом всё не закончилось. Из нагрудного кармашка он вынул маленький флакончик с какой-то жёлтой жидкостью и сказал:

— На колени, подними голову и открой рот.

Ага, прям разбежалась. Я продолжила стоять.

— Я сказал на колени, — не меняя тона повторил он, но в этот раз добавил аргумента в виде острого кинжала.

Лезвие болезненно кольнуло живот.

Спорить перехотелось. Я покорно опустилась на колени, задрала голову и открыла рот, мысленно повторяя: «Только не моча, пусть это будет что угодно, только не моча». Ибо жидкость в колбочке напоминала именно её.

Вкус у этой дряни лишь прибавил сомнений. Откашливаясь и плюясь, я проглотила эту гадость, и мужик рывком тут же поднял меня на ноги.