Измена - Джонс Джулия - Страница 9
- Предыдущая
- 9/125
- Следующая
Только там он позволил себе спрятать руки под плащ. Выбравшись из кустов, он увидел вдали курятник, а на западе темное движущееся пятно. Поначалу Джек принял его за птичью стаю или за стадо скота, но пригляделся — и сердце у него екнуло. Это ощущение не имело ничего общего с изображаемым поэтами любовным трепетом — оно сотрясло Джека до самого основания.
С запада ехали халькусские всадники, и скакали они к курятнику. К Мелли.
Джек ступил еще шаг вперед — и ощутил у горла лезвие ножа.
— Если пошевельнешься — ты покойник.
Мелли начала беспокоиться — Джека не было слишком долго. Он был какой-то странный, когда уходил, и на один жуткий миг Мелли показалось, что она его больше не увидит. Вздор все это, твердила она себе, расхаживая по тесному курятнику.
Последние недели были самыми трудными в ее жизни — они изнурили не только ее тело, но и ум. Она боялась даже думать о том, что зима сделала с ее лицом, и радовалась, что у нее нет зеркала, которое подтвердило бы ее подозрения. Хуже всего, однако, было то, что она лишилась душевного покоя. Душевным покоем обладает тот, кто знает, что, проснувшись, найдет у изголовья горячее питье, и тот, кто видит обожание в любимых глазах. Покой дается лишь уверенностью в прочности бытия, в том, что все будет идти, как и шло. А у Мелли такой уверенности не было.
Она вынула затычку из ставни и выглянула в белое поле — сперва на север, потом на запад. Поначалу она не поверила собственным глазам. Четыре дня подряд она смотрела туда с единственной целью — вовремя заметить врага, но теперь, когда враг и впрямь появился, она сочла это подлой выходкой судьбы. Как ребенок, она надеялась, что, если она будет стеречь, никто не придет. Теперь ей оставалось оплакать еще и эту надежду.
Всадники были далеко, и это оставляло ей пару минут. Не время думать о Джеке — время думать о себе. Мелли теперь сама определяла свою цену и, по врожденной самоуверенности людей знатного происхождения, ценила себя высоко.
Порывшись в своих скудных пожитках, она достала ножик, который дала ей старая свинарка. Он был вполовину меньше ножа, которым резали свиней, и не такой острый. Бесполезно бросаться с ним на вооруженных мужчин. Мелли решила спрятать нож на себе и воспользоваться им, когда представится случай, если он вообще когда-нибудь представится.
Нет, так думать не годится. Она не поддастся страху и встретит врага с высоко поднятой головой. Пусть знают, что женщины Четырех Королевств не менее достойные противники, чем мужчины.
Она спрятала нож за корсаж, подумав, что ей снова кое в чем повезло. На ней было старомодное платье свинарки с костяным корсетом, каких давно уже не носили при дворе. Лиф между грудью и талией был так укреплен, что маленький ножик за ним мог сойти незамеченным.
Уже был слышен стук копыт, а Мелли в страхе хваталась руками то за лицо, то за корсаж. Плащ! Надо надеть плащ. Она с трудом завязала тесемки, так тряслись у нее руки. Живот точно выпотрошили, и в нем сосало, как от голода.
Дверь распахнулась, и на пороге возникли люди.
— Где этот ублюдок? — спросил первый и самый высокий из них.
Мелли крепко стиснула руки, вскинула голову и спросила со всей доступной ей храбростью:
— О ком это вы?
Человек на миг растерялся, но тут же пришел в себя.
— Не играй словами, девушка, не то договоришься до могилы. — Он понизил голос, и Мелли узнала интонации лица, облеченного властью. — Говори, куда девался мальчишка, убивший одного из моих людей. — По его знаку вперед выступил другой человек — с обшитой кожей дубинкой.
— Я надеялась, господа, что вы мне сами об этом скажете, будь я проклята, если я знаю. — Увидев удивление на лицах, Мелли стала ковать железо, пока горячо. — Утром он ушел и унес все мои деньги. Как найдете, всыпьте ему и за меня тоже.
Вошел еще один, и в курятнике негде стало повернуться. Мелли узнала того, кто бежал отсюда по снегу четыре дня назад, и сердце ее упало, когда он сказал:
— Не верьте ни единому ее слову, капитан. Она кричала, предупреждая того черта, — она с ним заодно.
— Ну, — сказал капитан с брезгливым выражением лица, — что ты на это скажешь?
У Мелли сложилось отчетливое впечатление: капитан знает, что она лжет, и только забавляется на ее счет. Тем не менее она продолжала:
— А что тут скажешь, сударь? Разве вам никогда не доводилось оттаскивать в сторону от лошадиных копыт хотя бы и неприятного вам человека?
Капитан проворчал:
— Я вижу, женщины в Королевствах так же языкасты, как упрямы их мужчины.
— За мужчин я говорить не могу — ну а за женщин спасибо. Вам, наверно, приятно для разнообразия поговорить с такой, которая не блеет, как коза.
Капитан расхохотался при этом намеке на склонность к бесконечным жалобам, которую приписывали халькусским женщинам, но тут кто-то окликнул снаружи:
— Капитан! Там на снегу следы. Похоже, будто что-то тащили волоком.
— Этот негодяй украл мои припасы, — поспешно вмешалась Мелли. — Все сыры, запасенные на зиму. — Она поняла, что Джек оттащил куда-то труп и что об этом лучше не упоминать.
Капитан оставил ее слова без внимания.
— Сколько времени этим следам?
— Похоже, свежие, капитан. Им не больше двух часов.
— Ну так ступай по ним, дубина, и еще пятерых прихвати. Все прочие выйдите — а я тут потолкую с этой лисичкой.
Джек шевельнул головой, стараясь рассмотреть того, кто ему угрожал. Лезвие сильнее надавило на шею, и по ней потекла струйка крови. Закоченевший Джек не чувствовал боли и не мог сказать, глубока ли рана. Второй нож уперся ему в спину.
— Не двигайся, не то я тебя убью. — В голосе звучала сталь, и Джек замер, видя только пар чужого дыхания на морозе.
Всадники приближались к курятнику — целых два десятка человек. Ветер, который все утро дул как бешеный, взметая снег, имел злорадство внезапно улечься, и Джек видел хибарку как на ладони. Он затаил дыхание, когда верховые придержали коней и спешились, а один из них ударом ноги открыл ветхую дверь. Внутри нарастало знакомое, отвратительное и в то же время зовущее давление. Медный, как у крови, вкус колдовства наполнил рот. Джек уже много недель не чувствовал его и решил не поддаваться — а человек сзади, словно подкрепляя это невысказанное решение, кольнул ножом его спину. Лезвие, упершись в позвоночник, остановило поток.
Джек не видел лица своего противника, но напряжение, которое тот испытывал, передавалось ему через нож. Человек, хоть и говорил жестко, по-халькусски, не принадлежал, похоже, к всадникам и даже не хотел, чтобы они его заметили.
Трое вошли в курятник. Джек будто видел все, что там происходит. Нет сомнений, что Мелли встретит хальков достойно, — она горда. Но как Джек ни верил в нее, он знал, что на вояк это ничуть не повлияет. Они сделают с ней все, что захотят.
Курятник, пятнышком маячивший вдалеке, стал для Джека центром Вселенной. Если бы он мог знать наперед, что случится! Если бы ему не вздумалось уходить! Давление становилось невыносимым. Нет, он должен пробиться к Мелли — или хотя бы попытаться.
Он рванулся вперед, но хальк за спиной прыгнул следом, и нож тут же снова оказался у спины. Странно, каким теплым был металл, несмотря на холод.
— Даже и не думай сбежать от меня, — произнес тихий и жесткий голос. — Неужто та девочка в хижине тебе дороже жизни?
Не успел Джек усвоить сказанное, как картина внизу изменилась. Шесть человек вскочили на коней и двинулись по следу, оставленному Джеком.
— Пошли. — Хальк подтолкнул Джека в противоположную сторону, и Джек мельком заметил один из клинков — вороненый и кривой.
Напор колдовской силы, столь мощный минуту назад, ослабевал, оставляя в желудке чувство тошноты. Это, как ни странно, прибавило Джеку отваги: ему легче было противостоять судьбе, не имея иного оружия, кроме силы своих мускулов. Впрочем, отчего же только мускулов? Джек вспомнил о ноже свинарки, заткнутом спереди за пояс. Вот и оружие. С ловкостью, сделавшей бы честь опытному карманнику, Джек извлек нож. Лезвие, еще не успевшее затупиться, лизнуло холодком живот.
- Предыдущая
- 9/125
- Следующая
