Дядя самых честных правил 2 (СИ) - Горбов Александр Михайлович - Страница 22

— Да какая вам разница! — вспыхнул Сумароков.

— Огромная. Не понимая, с чем имею дело, я не могу работать с феноменом. Это не Знаки деланных, не колдовство Таланта, а чёрт знает что. Я не готов рисковать жизнью ради ваших тайн.

Лицо старика сморщилось, будто я его лимонами накормил.

— Не хотите говорить, — я вздохнул, — и не надо. Мне чужие тайны без надобности. Пройду экзаменацию в Москве, это дозволяется правилами, я уточнял.

Я развернулся и пошёл в сторону лагеря. Пусть сам ковыряется в кургане. Там такие мощные потоки, что спалят меня, и никакой Анубис не поможет.

— Постойте!

Не успел я отойти и на сотню шагов, как Сумароков бросился за мной.

— Константин Платонович, погодите.

Бегать от старика я не стал и дождался, пока он догонит меня.

— Простите, был неправ. Вы действительно имеете право знать.

Вид у Сумарокова был виноватый.

— Мы без вас не справимся. Я всё расскажу, а вы ещё раз подумайте. Хорошо?

— Давайте попробуем. Слушаю вас.

— Понимаете, — старичок опустил взгляд и ковырнул носком сапога землю, — исторические ценности для нас не главное.

— А что же тогда?

— Ну, — он мялся, подбирая слова, — Таланты ведь не вчера появились. У древних народов их носители становились вождями, жрецами, старейшинами. Иногда в их могилах можно найти… Ммм… Как бы это сказать…

— Как есть.

— Мы, в смысле масоны, называем это “красной ртутью”.

Ёшки-матрёшки, и тут масоны! Уже входит в привычку — если творится что-то странное, значит, рядом эти господа.

— И зачем вам она?

Сумароков не хотел говорить. Переминался с ноги на ногу, жевал губы и морщил лоб.

— “Красная ртуть”, это по сути, мы так думаем... да, если говорить образно, последний глоток Таланта. Всё что осталось от него.

— И? Вам он зачем?

— Поклянитесь никому не рассказывать.

— Слово дворянина.

— Дайте клятву мага.

Он посмотрел мне в глаза.

— Вам эта тайна может доставить неприятности, если станет известно, что вы в курсе.

— А вам ничего не будет? За то, что рассказали мне?

— Я уже старый, — усмехнулся старичок, — в любой момент помереть могу.

— Хорошо, я клянусь, и пусть Талант будет мне свидетелем.

Неожиданно в груди рыкнул Анубис. Он услышал и собирался проследить за исполнением клятвы.

— “Красная ртуть” усиливает любой Талант, — почти шёпотом сказал мне Сумароков, — обычно на треть. Вы не представляете, сколько готовы платить княжеские роды за один шарик “ртути”.

Вот так новость! Ничего себе бизнес у Сумарокова. А ведь я и правда поверил, что он археолог.

— Жаль, что вы прикрываете наукой поиск этой “ртути”.

Старичок покраснел, затем побледнел и взорвался:

— Да как вы смеете! Я настоящий археолог, в отличие от этих самых. За двадцать лет я не потерял ни одной находки! Всё собрано, описано, каталогизировано и передано на хранение в кунсткамеру! Да меня сам Пётр Великий наградил золотой табакеркой за уникальные образцы древнего оружия! Я не прикрываюсь! Думаете, оплачивать экспедиции находятся добровольцы? Ни один! Ни одного рубля! У меня поместье трижды заложено. Трижды! Да я…

Я с трудом его успокоил. Старичок долго кричал, плевался и тряс кулаком, но в конце концов успокоился, и мы объяснились. После некоторого торга сошлись на следующей схеме: я “взламываю” могильник и получаю половину найденного золота. На “ртуть” я не претендовал — и так с Анубисом с трудом управляюсь, а если он станет мощнее, то и вовсе слушаться не будет.

— Как она хоть выглядит, ваша “красная ртуть”?

— Светящиеся шарики багряного цвета. Вы их ни с чем не спутаете, не волнуйтесь. Обычно, в могильнике их штуки две-три. А вы точно сможете добраться до камеры захоронения?

Я пожал плечами. Поживём — увидим.

— А как вы раньше справлялись, без меня?

Теперь уже Сумароков дёрнул плечом.

— Раньше не умирал никто, как-то обходилось. А теперь вот сами видите.

То ли везло этим горе-археологам, то ли впервые попали на такую сильную защиту. Пожалуй, если Сумароков предложит мне постоянное сотрудничество, я откажусь. Не моё это дело чужую силу из могил воровать.

Перерыв в штурме кургана затянулся до следующего утра. Надо было отдохнуть, обдумать и приготовиться. Уже вечером, в сумерках, я позвал Аристарха и попросил найти десяток плоских камней. Парень задумался на минутку, кивнул и ушел куда-то с парой мужиков.

Я долго сидел у костра, чертил веточкой на земле будущие связки Знаков и схемы потоков. Нет, ломать эфир, текущий в земляном холме, я не собирался. Тяжело, долго и бессмысленно. Потоки ведь не сами по себе, а, скорее всего, порождение той самой “красной ртути”. Значит, что? Надо их просто изогнуть, будто прутья клетки. Ничего сложного я в этом не видел.

— Константин Платонович, — из темноты появился Аристарх, — столько хватит?

Два мужика, красных от натуги, с грохотом кинули передо мной мешок. Из развязавшейся горловины вывалились плоские камни-голыши. Ёшки-матрёшки, я же сказал десяток, а здесь их пара сотен будет.

— Хватит. Спасибо, Аристарх.

Парень просиял и снова исчез во тьме. Старательный молодой человек, ничего не скажешь. Жаль, что накрепко связан с дядей и ко мне не пойдёт.

Утром я отобрал из мешка пару десятков камней, чтобы с запасом, и пошёл к кургану.

— Константин Платонович, — сразу же появился Сумароков, — вам требуется помощь?

— Пока нет. Но вы приглядите снаружи, на всякий случай.

Согнувшись, я заглянул в лаз. Ага, вот здесь два потока идут параллельно, отличное место, чтобы вклиниться.

Я вытащил small wand, взял первый камень и начертил на нём Вечную Печать. Ух! Стоило ей включиться, как эфир дрогнул и разошёлся во все стороны. Ага, работает! Вдавив камень в землю, я продвинулся вперёд и взял следующий голыш.

С каждым новым камнем завеса эфира раздвигалась, и я, как червь, вгрызался в яблоко кургана. Лаз шел вниз под уклон и был низкий, так что приходилось двигаться согнувшись. Но меня такой способ передвижения не смущал.

— Константин Платонович!

— Ммм?

— С вами всё в порядке?

— Да, нормально.

Ещё три камня с Печатями, и я продвинулся на метр вперёд. Лаз упёрся в стенку, будто вспучившуюся волнами.

— Константин Платонович!

— Я в порядке.

— Константин Платонович! Выбирайтесь оттуда!

Чёрт! Что там случилось?

— Константин Платонович, земля движется!

Развернуться в узком проходе возможности не было. Я стал пятиться задом, но не успел проделать и половины пути к выходу.

С глухим шуршанием вокруг дрогнули глиняные пласты. Земля ощутимо вздрогнула и потолок за моей спиной обрушился. Оставляя меня внутри кургана в полной темноте.

Вы когда-нибудь просыпались посреди ночи в полной темноте? Когда ни единого светлого лучика вокруг. Чернота в комнате, сажа за окном, так что даже не видишь собственных пальцев. И кажется, что там, в глубине, прячется невообразимый ужас. Наверняка хоть раз сталкивались с таким. Так вот знайте — по сравнению с темнотой в кургане, вы были на солнечной лужайке в погожий денёк.

Тьма могильника спеленала меня плотным коконом. Воздух стал тягучим, будто дёготь, и с трудом вливался в лёгкие. В узком земляном лазе нельзя было повернуться, нельзя пятиться, а впереди только стенка погребальной камеры. Ни с чем не сравнимое ощущение — быть похороненным заживо. Меня, по идее, должны откопать, но уверенность в этом таяла с каждой секундой, проведённой под землёй.

— Ёшки-матрёшки за ногу.

Даже выругаться не получилось нормально — голос прозвучал сдавленно и глухо. Только Анубис неожиданно обрадовался такому обороту дела. Радостно затявкал в груди, выглядывал наружу моими глазами и “вилял хвостом”, в переносном смысле. Ну да, естественно, — чего ещё ждать от некромантского Таланта? Ему-то могильник практически дом родной.