Залог 2. Не подлежит возврату (СИ) - Селезнева Виктория Николаевна - Страница 4

— Тогда я тем более хочу знать цену, — улыбнулась я.

— Порядка тысячи долларов, — ответил Тимур.

Я чуть не выронила бутылку.

— Давай, что-нибудь подешевле возьмем, я же все равно ничего толком не пойму.

Мужчина усмехнулся и подтолкнул меня в сторону выхода, забирая бутылку.

Уже наверху, я смотрела, как Тимур открывает вино, пока я нарезала тонкими ломтиками сыр. С ума сойти, я сейчас буду пить вино, стоимостью больше, чем все вещи, что я оставила себе, с мужчиной, который меня пугает, удивляет и притягивает одновременно. Я попала в параллельную реальность.

Я чувствовала себя неловко, когда принимала бокал из рук Тимура. Было что-то во всей этой ситуации неправильное, и я даже понимала, что. Я не должна видеть в Тимуре мужчину, только человека, предложившего помощь. А еще не забывать, что он меня похитил.

— Ну что, Аня, — протянув свой бокал к моему, усмехнулся Тимур, — за плохого помощника в снятии стресса и усталости?

Я улыбнулась. Надо же, запомнил слово в слово.

— Вкусно, — произнесла я, отпив глоток. — Хотя, вино за тысячу баксов априори не может быть невкусным.

— Может, поверь мне, — ответил мужчина, присаживаясь на стул. — Почему такое предвзятое отношение к алкоголю?

— В смысле? — не поняла я.

— Ты очень остро реагируешь, на то, что я отдыхаю с бокалом виски, — пояснил Тимур.

— Ах это, — я тоже села на стул. — Я просто знаю много примеров, когда алкоголь разрушает все вокруг: семью, отношения, жизнь, но не проблемы.

Я пожала плечами, делая еще один глоток. Действительно, вкусное вино. Навряд ли мне когда-то удастся так же легко пить такой дорогой напиток.

Тимур смотрел на меня, видимо, ожидая продолжения. А вся эта обстановка: хорошее вино, приглушенный свет и тихий разговор на кухне неплохо развязали мне язык.

— Я же сельская девушка, — улыбнулась я, — жила в поселке. А там процентов восемьдесят мужского населения — пьющие. Притом не выпивающие, а именно бухающие. Те, кто работает ради того, чтобы получить денег на выпивку. Я знаю их жен, детей. Ничего хорошего они в жизни не видели, вся их жизнь крутится только ради того, чтобы успеть забрать у мужика деньги, пока он их все не пропил. А у некоторых еще и сбежать из дома, до тех пор, пока пьяный муж не уснет.

Я сделала еще один глоток, прокручивая в голове все те случаи, что отложились у меня в памяти.

— А твоя семья?

Я ушла в свои мысли и даже не сразу поняла вопрос.

— А? А, нет, у меня отец выпивал, но не был алкоголиком. Пил в меру и не до поросячьего визга. Но опять же, выпивка предрешила его судьбу. Он возвращался домой из гаража одного из своих друзей слегка подшофе, как к нему привязались какие-то отморозки. То ли он не захотел отдавать им деньги, то ли еще что… В общем, они его стукнули по голове, и он умер. Их потом нашли, но легче от этого никому не стало. Мне было пять лет, Юрке еще не исполнилось десять. Я почти не помню отца, поэтому мне как-то проще живется. А вот Юре было сложно…

При воспоминаниях о брате я снова почувствовала боль в груди, и поспешила сделать еще один глоток. Вот тебе и не средство от депрессии.

Тимур молча слушал все то, что я выливала на него. А мне подумалось, что мы впервые с ним разговариваем. Не решаем какие-то вопросы, не ссоримся, а именно просто разговариваем.

— Юра постоянно говорил о том, что он хотел пойти с отцом тогда в гараж, но его ребята позвали гулять. Винил себя, думал, что мог что-то сделать…

Я отвернулась к окну, смотря, как возле фонаря кружатся мотыльки. Последние летние деньки проходят мимо. Скоро наступит осень, только в этот раз все будет по-другому. Не будет универа, не будет посиделок с друзьями, не будет криков Мансура Камильевича, но, главное, не будет брата…

— Ты же тоже постоянно думаешь, что могла бы что-то сделать, чтобы брат был жив?

Я повернулась к Тимуру, а затем молча кивнула, допивая вино в бокале. Мужчина тут же забрал его у меня, вновь наполняя вином. «Спаивает» — мелькнула мысль. Но она как-то не напугала меня.

— Когда ты вышел из нашей квартиры, оставив меня собрать вещи, Юра пошел в отказ. Сказал, что не отпустит меня, что сам будет со всем разбираться. А я испугалась за него, очень. И обманом выскочила на лестницу, захлопнув дверь. А могла бы остаться…

Еще глоток вина, очень большой, слегка отвлек меня. Действительно, не было ни дня, чтобы я не думала о том, что, возможно, моя инициативность привела ко всей той цепочке событий. Зная теперь Тимура, не думаю, что он убил бы Юру. Проучил бы, поставил на счетчик, но не убил бы.

— Зачем он вообще занял у тебя такую сумму? — спросила я у мужчины.

Тимур посмотрел на меня исподлобья, но все же ответил.

— Одной из статей моих доходов являются, скажем так, займы. Под проценты, естественно. Деньги я даю только тем, кого знаю, либо тем, кого приводят мне проверенные люди. Уж не знаю, как твой брат вышел на одного хорошего мне знакомого, но тот его привел. Сначала он просил двадцать миллионов, обещая мне, что через два дня он вернет долг с процентами. Но я такую сумму не дал, оценив риски. Поэтому твой брат получил от меня только десять миллионов. Надо отдать должное твоему братцу, мне не пришлось искать его: через два дня он сам связался со мной, сказав, что не может вернуть долг сейчас. Я дал ему еще несколько дней. А затем поехал в гости. Дальше ты знаешь.

Я кивнула. Это нисколько не пролило свет на то, зачем Юре нужны были такие деньги, но, как минимум, я узнала, как он был связан с Тимуром.

— А теперь по поводу твоего не угасающего чувства вины. — Тимур скрестил пальцы, смотря мне прямо в глаза. — Не тронул я твоего брата только по одной причине: я был восхищен твоей смелостью, мне стало интересно посмотреть, что будет дальше. Да, я бы не убил его, но поверь, и не был бы слишком великодушен. Но даже если бы не случилось ситуации со мной, то рано или поздно, твой брат довел бы до того, что к нему в дом пришли бы серьезные люди. Настолько же серьезные, как и я, только не настолько же… гуманные, что ли. И представь, что было бы, если бы ты оказалась дома. Думаешь, тебя бы вежливо попросили удалиться? — Тимур покачал головой. — Я тебе скажу, что было бы. Увидев, что у твоего брата есть отличный рычаг давления, они им бы воспользовались. А так как ты девочка мало того, что симпатичная, так еще и характерная, воспользовались бы по полной. Вот пришли бы они впятером, все впятером бы и поимели тебя, особо не разбираясь куда и как. А потом, либо же забрали с собой, если бы ты им понравилась, либо же начали издеваться прямо там же, чтобы твой братик на все это смотрел. Так вот теперь и думай, Ань, удачно все сложилось, или нет.

Тимур осушил бокал и встал из-за стола. А я только поняла, что уже какое-то время сижу, задержав дыхание. Я шумно выдохнула, а затем сглотнула. Поспешив все запить вином, я сделала большой глоток, не сводя глаз с Тимура.

— То, что ты в данный момент не в силах изменить, не стоит твоих нервов и внимания. Спокойной ночи.

— Спокойной ночи, — тихо произнесла я, продолжая сидеть. Тимур ушел, а я все никак не могла прийти в себя. То, что он сказал, звучало ужасно, но, в то же время, дало мне посмотреть на ситуацию под другим углом. Я поняла, что этот разговор не вышел случайно. И вино, и то, как грамотно Тимур подвел меня к этому — он все заранее предусмотрел. Он хотел до меня донести тот факт, что я никак не смогла бы изменить того, что произошло. Более того, возможно, та ситуация в которой я сейчас, еще далеко не самый худший исход.

Налив себе еще немного вина, я взяла бокал и вышла на улицу. Сев на лавочку под яблоню, я осмотрелась вокруг. Как же быстро мы привыкаем ко всему. Я сейчас это место, воспринимаю как уже что-то свое, привычное. Меня даже мальчики, обходящие территорию, уже не смущают. Кивнув одному из них, я сорвала с дерева яблоко и устремила свой взгляд в темноту. Сложно отпустить смерть близкого человека, но это нужно. Нужно перестать грызть себя, нужно начать о себе заботиться. Потому что Юре уже все равно, а я хочу жить.