Заговор мерлина - Джонс Диана Уинн - Страница 71

• Предыдущая
• 71/93
• Следующая

— Это было личное, — сказала я.

Мне почему-то не хотелось признаваться Грундо, как меня это встревожило. В конце концов, Сибилла — мать Грундо, и она только что затеяла что-то еще. Сейчас мне больше всего на свете хотелось добраться к моему милому, надежному, по-военному подтянутому дедушке-магиду Хайду.

Дедушка должен знать. Он мне расскажет, что Сибилла и ее дружки затеяли на этот раз. Мне очень хотелось, чтобы он был здесь и рассказал мне все прямо сейчас. Каждый раз, как Древний Сарум притормаживал перед поворотом или перекрестком, мне хотелось прикрикнуть на него, чтобы ехал быстрее. Когда он притормозил и остановился на окраине Лондона, я почти заорала:

— Едем дальше!

— Дальше не могу, — возразил Древний Сарум. — Это Лондон. Сперва надо с ним договориться.

И, к моему крайнему негодованию, он заглушил мотор и вылез из машины. Я распахнула дверцу и тоже выскочила наружу. Немного погодя вылез и Грундо, оставив саламандру на сиденье. Нас окутали запахи жаркой городской ночи, жаркой загородной ночи и Древнего Сарума. За спиной у нас шуршали живые изгороди. Впереди фары нашей машины ярко освещали пригородную дорогу, вдоль которой стояли фонари, и две огромные блестящие штуковины, которые стояли перед нами, точно бетонные блоки.

Это были ботинки. Мы не сразу поняли, что это ботинки.

Мы медленно задрали головы и увидели Лондон, огромный и темный, возвышающийся на фоне фиолетового городского неба.

— А ты что тут делаешь? — осведомился он у Древнего Сарума.

Голос у Лондона был очень странный. Он походил на | вой и грохот оживленной улицы, сливающийся с хором множества голосов, высоких, низких, теноровых, голосов с аристократическим произношением, басов, говорящих на чистом кокни, и голосов с иностранным акцентом, и всяких других голосов. Это был какой-то невероятный хор.

Древний Сарум поскуливал, кланялся, нервно потирал руки. Его лицо, освещенное светом фар, подвергалось самым удивительным трансформациям.

— Я всего лишь гнилое местечко, ваша честь, я не хочу ничего дурного! Я бы ни в коем случае не подумал проникнуть во владения вашей чести, но, понимаете ли, мне дали поручение. Мне нужно отвезти сюда этих двоих, доставить их к магиду. Я понимаю, ваша честь, это может казаться наглостью, но что остается делать такому гнилому местечку, как я, когда вышестоящие особы отдают приказы? Ни в коем случае не хотел вас оскорбить…

— Кто отдал тебе такой приказ? — хором проревел Лондон.

Он склонил свою темную голову, слушая Древнего Сарума, но даже в слабом свете сумерек его лицо выглядело удивительно. Как будто в раму сильного и благородного лица вставили другие лица. Часть щеки все время менялась. Конец брови и уголок рта, казалось, ухмылялись. Один глаз выглядел стеклянным. По крайней мере, левый глаз блестел иначе, чем правый. От Лондона несло кирпичом и асфальтом и еще немного речным илом.

— Это все та женщина, Кендейс, ваша честь! — проскулил Древний Сарум. — Солсбери делает, как она скажет. Я тут вообще ни при чем, на меня просто свалили грязную работу! Как всегда.

— Миссис Кендейс была замечательная красавица, — пропел хором Лондон. — Я ее хорошо знал. Она держала салон на Беркли-сквер. А потом вышла замуж за итальянского графа.

— Да, но он помер, и она все это забросила, — сказал Древний Сарум. — Теперь живет в Солсбери и оттуда распоряжается страной.

— Знаю! — пророкотал Лондон. — А тебе следовало бы отзываться о ней с большим уважением!

— Да уж я ли ее не уважаю, ваша честь! — возразил Древний Сарум. — Вам виднее, конечно. Но не мне говорить тому, кто, подобно вам, стоит над великой рекой, что люди — всего лишь вода под вашими мостами. Вода под всеми вашими мостами. И миссис Кендейс, и эти двое юнцов, что со мной, все они одинаковы. Они приходят и уходят. А вы остаетесь. И даже я остаюсь, ваша честь.

— Мы выросли для людей и благодаря людям, — тяжко уронил Лондон. Его голос прозвучал как грохот парового молота на стройке.

— Ну, ваша честь, тут вы говорите только за себя! — проскулил Древний Сарум. — Для меня люди теперь имеют значение лишь постольку, поскольку они позволяют мне посылать одного из них участвовать в спорах в Винчестере. Я что хочу сказать, ваша честь: вам ведь все равно, приезжают там люди или уезжают. Так что вам ничего не стоит разрешить мне отвезти этих двоих к магиду.

— На каком основании? — хором осведомился Лондон. А мне все сильнее становилось не по себе. Дело было не в том, что мне не терпелось добраться к дедушке, и даже не в том, что мы стояли на дороге и два города спорили из-за нас. Это было из-за того, что теперь я научилась видеть рядом невидимых созданий, таких как те, что обитали в Регалиях семейства Димбер, и вокруг нас их было очень много. Их привлек сюда спор. В изгородях у нас за спиной все время что-то шуршало и поблескивало. Из-за машины подбирались голубоватые тени. И эти казались иными, чем те, кого я видела днем. Это был народ ночи. И лишь немногие из них были дружелюбны.

Грундо тоже их увидел. Он то и дело оглядывался в сторону изгороди.

Наконец Лондон сказал голосом далекого городского шума, как будто он был в задумчивости:

— Я не против того, чтобы впустить людей. Когда это я препятствовал людям войти? Думаю, они могут сесть на автобус или на такси.

— У нас денег нет! — с тревогой возразил Грундо. — Мы все истратили еще вчера!

Думаю, Лондон его даже не услышал. Хор его голосов продолжал:

— Или они могут дойти пешком.

Древний Сарум с искаженным лицом взглянул на изгороди и тени на дороге и выпятил нижнюю губу.

— Что до этого, ваша честь, я не уверен, что они будут в безопасности. А мне было велено оберегать их, не сочтите уж за дерзость.

— Я никому не гарантирую ни безопасности, ни богатства, — ответил Лондон.

— Ну да, и улицы у вас вовсе не вымощены золотом! — ответил Древний Сарум. — Знаю, знаю. Одни богатеют и весело проводят время, а другие вынуждены ночевать на крыльце и встречаться с грабителями, но вы тут совершенно ни при чем. К вам это никакого отношения не имеет. Но мы ведь сейчас не об этом, ваша честь. Мы говорили о том, чтобы я довез их до вполне конкретного крыльца, как мне велела миссис Кендейс. Неужели я прошу слишком многого?

Наступила долгая пауза. Лондон, казалось, прислушивался к чему-то происходящему вдали — быть может, к завыванию пожарной машины или «скорой». Мы отчетливо услышали что-то похожее, а вслед за этим начали бить часы. Мы ждали. Потом наконец его огромная фигура немного выпрямилась. В его хоровом голосе звучала усмешка.

— Я тоже подчинялся приказу, — сказал он нам. — Даже я, Лондон. Похоже, это время потребовалось для того, чтобы преодолеть некие магические заслоны. Эти чары были непреодолимы, пока длилось их действие, но теперь я могу пропустить вас. Садитесь в машину и езжайте куда хотите.

Он поднял огромный блестящий ботинок и шагнул через ближайший ряд домов на соседнюю улицу. Прежде чем поднять вторую ногу, он остановился над домами и раскатисто захохотал.

— Ну разумеется, я буду с вами всю дорогу!

И он сдержал обещание. Мы поспешно сели обратно в машину, и Древний Сарум повез нас через город. И каждый раз, как я выглядывала на улицу через открытую половинку окна, я видела огромную темную фигуру Лондона, бредущего среди домов вслед за нами.

Казалось, на то чтобы добраться до дедушкиного дома, ушла целая вечность. Я понимала, что если Сибилла способна повелеть Лондону задержать нас, пока дедушка Гвин выполнял ее приказы, значит, она сделалась чудовищно могущественной и об этом непременно надо рассказать дедушке.

Но мне и в голову не могло прийти, что она наделала. Древний Сарум наконец остановился у дома с тонким взвизгом тормозов, и я выскочила и бросилась к двери. Пока я колотила в дверь молоточком, я слышала, как Древний Сарум бурчит, обращаясь к Грундо:

— Ну конечно, я это сделал не ради благодарности. Чего там, я ведь всего лишь мальчик на побегушках. Ну и ты тоже беги. Давай. Не обращай на меня внимания. Я всего лишь гнилое местечко…

• Предыдущая
• 71/93
• Следующая