Кержак (СИ) - Борисов Олег Николаевич - Страница 42

– В Чистых секторах врач получает до пяти сотен кредитов в месяц. Треть уходит на жилье, треть на оплату коммунальных услуг и еды, остальное тратят на развлечения. Я смогу платить не больше двухсот, плюс крохотные премии за хорошую работу. Вы в самом деле хотите остаться у нас? В грязи, среди отбросов общества?

– Если будет желание, то с грязью можно справиться. Правила гигиены просты и легко вколачиваются каждому палкой по загривку, если не понимают с первого раза. Что касается премии… Ваши расценки меня устраивают. Потому что в качестве главной премии вы позволили мне прожить еще одну жизнь.

– Для чего? – не удержался от вопроса Гарди.

– Как сказал один бородатый человек – чтобы в Отстойнике больше не умирали дети. Мне кажется, это серьезная причина, чтобы вытащить голову из задницы, куда я ее пыталась пристроить. Надо снова жить и начать работать. Жалеть себя буду потом или превращусь в старуху прямо сейчас.

Пятьдесят лет тому назад формально единая шахтерская конгломерация начала расползаться, словно лоскутное одеяло. Сначала объявили о финансовой и прочей независимости два крупных перерабатывающих комплекса, сидевших на богатых жилах. Затем посыпались отдаленные независимые добывающие посты, продав или бросив остатки оборудования и уехав к соседям. Еще лет тридцать шла ползучая миграция работоспособного населения ближе к звезде, на станции. В итоге в рудном поясе осталось чуть больше двадцати тысяч населения, еле живой комплекс переработки и транспорт, который два раза в год мотался для продажи залитых под завязку танков с кислородом и глыбами льда. Обратно везли сублимированное продовольствие и запчасти.

Руководил остатками былой роскоши господин Аррэсман – шестидесятилетний старик, прошедший три процедуры омоложения. Жизнь под куполами с вечными сквозняками, пылью и холодом не особо способствовала долголетию, но Аррэсман держался. Он, как никто другой из старой гвардии, понимал – дашь слабину и карточный домик развалится. Разом. Это ему и товарищам еще что-то нужно, еще цепляются за дело, которому отдали лучшие годы жизни. Большая же часть молодежи давно съехала, купившись на посулы вербовщиков. Не понимают, что в других системах шахтерский хлеб так же горек.

– Вечер добрый, – поприветствовал начальство вечный дежурный на технологическом мостике. Стами – высохший ниже пояса, прикованный к инвалидной коляске. Еще один якорь для старика, не позволяющий бросить все и удрать куда подальше. Сорокалетний мужик, у которого оптимизма хватит на всех и еще чуть-чуть останется.

– Вечер… Что стряслось?

– У нас тихо, “Крылан” стучался, третьи сутки после разгона идут штатно. Через две недели встанут на курс перехвата с балкером.

– Это я помню. Орбиты удачно расположены, кучу топлива экономим.

В этом году повезло. Не всегда станционная группировка располагалась настолько близко, чтобы грузовой корабль мог добраться до соседей в кратчайшие сроки. Обычно в один конец полтора-два месяца закладывали. И кучу топлива для прожорливых движков.

– Телеграмма пришла от доходяг с Пятерки. Мы у них дозы регулярно берем.

Омолаживающие и регенерирующие препараты приходилось закупать на стороне. Еще одна проблема. Медицинский центр свой, даже пара врачей до сих пор здесь. Реактивы же и все остальное – выкупать. Везет еще, что благодаря контактам на черном рынке многое берут со скидками. Официальный ценник каждый день штурмует заоблачные высоты.

– Тутси?

– Да, посредник от них. Просят сбросить им два пакета по запуску местных заводов. Один по топливной станции на газовом гиганте, которую подняли к лунам и законсервировали. И второй для полимерных строительных плит. Включая весь необходимый обвес: балки, крепеж, монтажные расходники и все остальное.

– Что они хотят? – Аррэсман удивился. От уголовников можно ожидать вопросы об остатках редкоземельных руд или еще чего для перепродажи. Связи на ежегодно прилетающем балкере у них точно есть. Но заводы? – Покажи текст.

– Правый экран. – Устроившись в свободном кресле, старик бегло просмотрел сообщение, затем начал читать медленно, пытаясь найти двойной или тройной скрытый смысл. – Ничего не понимаю. Ты с народом со станций вроде переписываешься по лазерной связи, гоняешь разные левые пакеты с телеметрией. Ничего необычного не пробегало?

За не целевое использование оборудования спрашивали жестко. Можно было запросто лишиться рабочего места. Но пакеты данных все равно ходили в системе между анклавами, поэтому технари умудрялись в обмен данными пихать свое, мелкими кусочками. Программы разбирали и собирали эти сообщения в автоматическом режиме, поддерживая неформальные каналы коммуникации между “правильными” людьми.

– Только слухи. Вроде у Тутси факап дикий произошел, кучу денег на аварии у торгашей потеряли. Потом рылись на погорельце, угробили мародеров. Дошло до того, что с Единички зафрахтовали транспорт, поволокут переселенцев с Семерки.

– Это слышал. Ты два дня назад рассказывал.

– Ага. И паровозом пришло, будто для них в пустой док поставят каркас дохлого среднетоннажника, там жилье оборудуют. Тройка продает, ремонтную зону освобождает.

– Пихать на мертвый грузовик бичей с Семерки?.. Кто это сказал?

– Сплетни от диспетчеров. Те цепляют с начальства, как обычно.

– И те же Тутси хотят запустить два завода… Не бьется.

Пробежав пальцами по голографической клавиатуре, Стами выдернул несколько крохотных сообщений, выстроив их одно за другим:

– Аррэсман, это не мое дело, конечно. Но я тоже как-то удивился. И когда удивляюсь, у меня появляется желание копнуть чуть поглубже.

– Я в курсе. Если что-то полезное скажешь, даже покрою тебе полчаса левого трафика.

– Короче, я собрал все имена, которые мелькали в чатах. И вот этот перец меня заинтересовал. Во-первых, именно его команду похоронили на Шестерке с мародерами. Потом раз – и живой. Во-вторых, он мутит что-то с Гарди, хотя в клан Тутси не входит. И в-третьих, именно он стоит в копии запроса на заводы. С твоего разрешения я бы старого приятеля подербанил на информацию. Удэ уехал на Пятерку не так давно, сам из шахтеров. Может, что расскажет или хотя бы намекнет.

– Младшенький? Его семья свою шахту на третьем участке держала.

– Ага. Он еще базы по электрике от родителей получил, на комплексе подрабатывал.

– Стукнись. Только аккуратно. Мне потом на комм результаты сбросишь.

– Сделаю.

Результаты пришли через два часа, что по меркам системы можно было считать экспресс-доставкой. Сообщение старик перечитал несколько раз. Судя по всему, кто-то из Тутси на словах перетолмачил ответ Удэ обратно шахтерам. Звучало необычно, но смысл угадывался однозначно:

“Я в теме. Кержак фуфло не гонит. Харэ сопли жевать, впрягайтесь.”

– Вот хитрожопые уроды. Каркас торговца, выпотрошенные нычки на Шестерке и переселенцы. Похоже, идиоты в Чистых секторах мышей совсем не ловят. У них под носом Тутси с Отстойником начали шевелиться. И приписка “ремонт заводов и продукцию оплатим” – это не шутка. Это все уже куда как серьезно…

Набрав вызов в центральном инженерном чате, Аррэсман подождал, когда зелеными галочками отметятся все нужные, после чего приказал:

– Сбор у меня через полчаса, дело есть. Олони найдите, он где-то на сдохшем транспортере возится. Пусть ремонт на время откладывает и цепляется на общий канал.

Главный вопрос не в том, чтобы расконсервировать заботливо складированное барахло. Вопрос – как не продешевить и не отпугнуть потенциальных клиентов завышенной ценой. Это тоже надо обдумать, что выгоднее? Хапнуть сразу и плюнуть на последствия? Или стартовать в долгую, отбивая затраты за годы регулярных поставок? Аррэсман предпочел бы второе. Но для этого нужно будет сначала провести ревизию. И послушать специалистов, кто обрисует реальную ситуацию на полудохлом железе. Может, соседям и предложить особо нечего. Тогда будет больно и обидно. Но – сами виноваты.