Болотник (СИ) - Панченко Андрей Алексеевич - Страница 25

— Правильный вопрос Кирюха! — веселился Семён — только это не вазелин, а рыбий жир. Что бы запаха своего не оставить.

— Попозже, через пару недель, пробьём лунки и на льду, для приманки сеть поставим и возле лунок еще капканы насторожим — продолжал Семён — у меня на участке еще речка есть и пара ручьев. Всё примерно так же делать будем. Так что смотри и на ус мотай. Потом разделимся. Вместе всё время ходить не будем.

— Только ловить будем? Или стрелять тоже?

— Ловушки насторожим и на понягу пойдем. Приманка пока у нас есть. Надо несколько медведей сдать. Может волки на приманку выйдут. Их тоже стреляем. А специально на пушного зверя я обычно не охочусь осенью и когда по путику иду, так, если попадется только. Обычно, когда день более-менее свободный выпадает, тогда тропить выхожу. Да и то, если погода хорошая. Ты зимой всегда с собой мелкашку бери. Сейчас лучше по путику походить и только с ружьем. На медведя можно наткнутся. Он только в ноябре в берлогу ляжет.

— А если зимой на тебя волк выйдет? Может лучше и ружьё и мелкашку брать?

— Ну можно и так. Только зимой волку легче кабана, косулю или лося завалить. Снег глубокий. Вряд ли он на охотника выйдет. Умный зверь. Только если совсем оголодает. Он лучше твои приманки подъест. Да и собака у тебя, всегда волка почует.

— Понял. Спасибо за науку. А вот скажи Сёма, как вот тут не заблудится. Уже третий день понять не могу, как ты здесь ориентируешься?

— Так я тут вырос. А свой участок и дорогу к нему я и ночью найду. Это тебе с непривычки всё одинаковым кажется. Присмотришься ещё. И запомни главное. Если заблудишься. Ищи любую реку. По течению иди, они все в наше основное русло впадают. Ну или в болото. Только вдоль болота можно тоже пройти и к нашей речке всё равно выйдешь. Тут рек много, даже тупой не заблудится. Вот эта речка как раз в болото упирается.

За установкой капканов и разговорами путь потянулся легче, и к сумеркам мы вышли на небольшую поляну где стоял балаган Семёна. Маленький сруб с крытой дерном крышей. Небольшой тамбур перед дверью. Крытый жердями навес, под которым сложены дрова. Почуяв запах жилья, собаки Семена пошли бодрее. Приободрился и совсем было приунывший Батон.

Внутри, избушка представляла собой небольшую комнату с низким потолком. Самодельная буржуйка, сделанная из бочки, нары, рукомойник с ведром и небольшой стол. Окошко одно и совсем маленькое. Наверное, чтобы медведь не смог залезть. Затопив печь, поужинав и покормив собак мы почти сразу легли спать. Под ночевку собак отводился тамбур. Непростые и весёлые времена им предстоят. Питаться наши четвероногие друзья будут, в основном, тушками пойманных зверьков и рыбой.

Следующий день отводился на обустройство. Мы распаковывали вещи. Обустраивали избушку и просто отдыхали. Пока Семён занимался хозяйственными делами, я перерисовывал карту. В первый и последний раз за сезон, нам можно было отметить начало охоты. Потом сухой закон, надо работать.

Батон, отошедший от похода, вместе со своим молодым коллегой с безумным взглядом рыскал по поляне и не знал куда себя деть. Пират спокойно отдыхал, время от времени подходя к Семёну выпрашивать подачку.

Вечером был праздничный ужин. На столе шулюм, из захваченного с собой гуся, соленые огурчики с капустой и сало. Семён, разлив по первой, предложил тост.

— Ну давай Кирюха. За тебя. За твой первый сезон — мы на махнули по сто грамм и принялись за еду.

— Так говоришь, возле болота ни у кого участков нету? — спросил я у Семёна.

— За болотом нету. Далеко идти. А возле болота всё занято.

— Я вот карту перерисовывал сегодня, не заметил, что бы там занято было. На карте не отмечено.

— Там брат, часть какая-то стоит. Военная. Дороги нету туда. На вертолетах летают. Чего-то там секретное вроде. Была раньше дорога. По краю болота гать была, зеки еще после войны строили. Только с тех пор забросили её. Уже не пройти. Даже зимой.

— Опа. А чего ты про неё раньше не рассказывал?

— Ну а чего рассказывать? Тут вообще в округе военных объектов много. И зон много. Лес заготавливают. Но это конечно больше на нашем берегу реки. Со стороны Каменногорска. А там, возле болота делать нечего. Только разве, что норку ловить. Ни соболя, ни куницы там нету.

— А если вот по этой реке идти, я по карте посмотрел, то сколько до болота выходит?

— Ну дней пять ходу. Если по тайге. По реке в четыре можно уложится. А тебе зачем?

— Хочу в конце отпуска своего, за болото сходить. Посмотреть. Может там участок себе в следующий года обустроить?

— Ну ты даешь. Это только до болота четыре дня ходу от сюда, а потом вдоль болота столько же. Восемь дней пути. На хрена так далеко? Ближе подыщем тебе участок.

— Есть у меня мысли, как туда быстрее добраться можно. Хочу всё же на разведку сходить.

— Давай сначала план-наряд выполнишь, а потом думай уже. Я вообще хотел с тобой, когда назад пойдешь, шкурки отправить. Всё мне легче потом будет. Я в конце прошлой зимы, с рукой своей, очень сильно бригаду подвел. Попортилось часть шкурок то, пока я в больнице лежал. И план едва смог сдать. Мужики конечно с понятием, выручили. За меня сдали. Надо теперь должок вернуть.

— Ну давай, я вернусь сюда потом?

— Не серьёзно. Восемь дней туда, восемь обратно, потом от меня ещё два дня до посёлка. Смысла тебе нет возвращаться. Вдоль болота пройдешь, на пару дней быстрее к Приречному выйдешь. Ладно. Действительно, надо тебе свой участок зимой подыскать. Забыл, дурная голова. Ты же уже в январе должен на работу выйти. Только ты не забудь. Ты должен сдать шкурки не позднее одного месяца с окончания сезона и закрытия план-наряда.

— Я помню. В договоре написано. Ладно. Потом всё подробно обсудим, время ещё вагон. Может посоветуешь ещё чего.

— И то верно. Давай еще по одной.

Вечер прошел тепло и душевно. Треск дров в печке, хорошая компания и главное тишина. Мы ограничились одной бутылкой. Завтра начинается охота.

Охота вошла в привычное русло. Дней десять назад я стал ходить по путикам сам, без Семёна, чтобы охватить как можно большую площадь. Мы разделили тропы и теперь, иногда за пару дней можем даже ни разу не встретится. То его ночь застигнет в дальнем балагане, то меня. Больше месяца Семён преподавал мне, не такую уж и простую, науку таёжного промыслового охотника.

Первую неделю мы настораживали капканы, самоловы и петли. Наличие и разнообразие ловушек поражало. Всё зависело от местности и предполагаемой добычи. Черканы, проскоки, плашки, рожоны, кулумы, кряжи, чосы, силки и петли. Я половины названий, до встречи с Семёном, даже не знал. Пришлось выучить и освоить. И не только настораживать, и чистить, но и ремонтировать. Частенько в самолов попадалась дичь, для которой она не предназначена. Особенно запомнился случай, когда мы с Семёном ставили самолов на волка, который повадился таскать наживку из плашек. За неимением большого капкана, Семён изготовил рожон. Раньше я только слышал поговорку, не лезь мол на рожон, а тут довелось увидеть в действии. Сделали его из расщепленного с высоты одного метра от земли и до вершины дерева диаметром примерно двадцать сантиметров. На высоте полтора метра дерево прочно стянули веревкой, для предупреждения увеличения трещины и расширения щели. Затем вершины горбылей развели в стороны на один метр и прочно привязали к ветвям соседних деревьев. Приманку, тушку ободранного соболя, надели с таким расчетом, чтобы подпрыгнувший волк попал лапой в расщелину дерева, защемил ее и повис на рожне. Вот только попался в него не волк. Огромная рысь билась в ловушке, когда мы к ней подошли. Она застряла недавно и не прочно. Толи Семён не рассчитал, толи кошка попалась уж больно ловкая, но освободилась она из капкана, как только мы к нему подошли. Спасли нас собаки. Пират, пожертвовав своим здоровьем, сцепился с рысью в один большой, рычавший и шипящий шерстяной клубок. Батон, со своим молодым напарником, пытались принять участие в свалке по мере своих сил, отвлекая большую кошку от старшего товарища. Стрелять было невозможно. Улучив момент, Семен врезал по загривку рыси топором. Не убил, но оглушил основательно. Этого Пирату хватило, чтобы отскочить в сторону. Рысь добил я, выстрелив практически в упор. Адреналин в крови зашкаливал, и в тот момент, я думал меньше всего про ценную шкуру. Эпическая была картина. Покрытая кровью и клочьями шерсти, изрытая следами борьбы полянка, окровавленные и перевозбужденные собаки трепали разорванную в клочья выстрелом в упор рысь. Собакам досталось всем троим, Пирату конечно больше всех, его пришлось срочно перевязывать и до балагана нести нам с Семеном по очереди. Пират выжил, почти неделю он пролежал в балагане не вставая, но не даром в народе говорят — зажило как на собаке, сейчас старый пес уже ходил с Семёном по путикам. Батон обзавёлся шрамом, от когтей, на морде, а в целом можно сказать, что легко отделались. Рысь мы кстати всё же ободрали, Семен сказал, что должны шкуру принять, несмотря на сильные повреждения, за неполную цену конечно. А волк как в воду канул. Больше нас не беспокоил, умная скотина.