Скоро будет буря - Джойс Грэм - Страница 15

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая

Но Мэтт его ошеломил. После того как Джеймс потратил несколько дней подряд, чтобы должным образом проинструктировать приятеля, тот приехал прямо из выставочного зала на новеньком, но скромном «форде» модели «Ка». После всех наставлений, которыми Джеймс его великодушно 80

одаривал, после всех прозрений, практически дзэн-буддистских, Мэтт объявляется в этой… этой… застывшей слезе и спрашивает, что Джеймс о ней думает!

– Нет слов, – сказал Джеймс.

– Знаю. Дух захватывает, правда? Настоящий гимн простоте. Апофеоз дизайна.

Джеймс не знал, смеяться ему или нет.

– Господи помилуй. А что, позволь спросить, подвигло тебя купить именно это?

Мэтт на минуту глубоко задумался.

– Думаю, название.

– Что-что?

– Ка. Древнеегипетское [13]. Переселение душ. Да, точно.

– Нельзя же покупать машину из-за дурацкого названия!

– А мы чем занимаемся? Мы же продаем идеи? Названия?

Тут Джеймс все-таки рассмеялся:

– Слушай, ну, вообще-то, тебе не обязательно верить во всю эту дребедень только потому, что ты на ней делаешь деньги!

– А я действительно во все это верю, – с жаром отозвался Мэтт. – Целиком и полностью.

– А цвет?! – заорал Джеймс, окончательно выведенный из себя. – Черт возьми, он же фиолетовый!

– Вообще-то, белладонна, – уточнил Мэтт.

Именно после того, как Мэтт выбрал такую машину, Джеймс стал относиться к нему крайне подозрительно. Мэтт мог себе позволить что-нибудь пошикарнее, но воспользоваться этой возможностью не пожелал. В глубине души Джеймс считал, что Мэтт это сделал назло ему, чтобы высмеять его, чтобы поглумиться над его советом и опорочить его ценности. Вот такую он затеял игру: показать, что в их игры он не играет. Своей покупкой этот поганец намеренно подрывал авторитет Джеймса. Тогда-то Джеймс и решил, что надо бы за Мэттом понаблюдать.

– Где ты все время пропадаешь? – спросила Бет у Джесси.

Они лежали в соседних кроватях; их разбудили разгоряченные вином взрослые, которые, спотыкаясь, расходились по своим комнатам; так случалось каждый вечер. Теперь девочки не могли заснуть.

– Это ты о чем?

– Ты все время куда-то скрываешься. Почему ты не хочешь взять меня с собой? Куда ты ходишь?

– Никуда. – Джесси перевернулась на другой бок, спиной к Бет, зная, что про наставницу рассказывать неблагоразумно. Джесси вечно приходилось решать эту проблему: как отвлечь от себя внимание сестры, которая радостно последовала бы за ней хоть в пекло, понадеявшись на одобрительный кивок или улыбку.

– Почему ты мне не говоришь?

– Чего не говорю?

– Куда ты ходишь. И с кем ходишь.

– Давай-ка спать, – сказала Джесси.

– А я знаю, – выпалила Бет. – Знаю, с кем ты ходишь.

Сабина прижалась к Джеймсу, обвив его широкий торс тонкими руками. Он неопределенно хмыкнул, что она восприняла как знак одобрения. Через несколько секунд она приподнялась и села на кровати.

– Слишком жарко для этого, – сказала она, сбрасывая атласную сорочку. Потом опять легла, прижавшись янтарными сосками к жесткой спине мужа. Провела рукой по его бедрам, сжала пальцами его вялый член. Джеймс удовлетворенно вздохнул, но не смог ответить на ласку.

Поцеловав его в шею, она нежно провела кончиками пальцев по его позвоночнику.

– Ай! Обгорел на солнце.

Сабина оставила попытки возбудить его и перекатилась на другой бок.

– Вероятно, она тебе больше нравится.

– Кто «она»? – спросил Джеймс, думая, что Сабина имеет в виду Крисси.

– Рейчел. Я видела, как ты на нее поглядывал.

– Когда?

– Сегодня. У бассейна. Ты считаешь ее сексуальной, да?

– Тебе виднее.

– Вот именно.

– Я тебе уже объяснял. Мне нехорошо. По нынешнему состоянию, со мной ничего не смогла бы поделать даже Елена Прекрасная в кожаном бикини.

Сабина поджала губы. Она была не Елена Прекрасная, и у нее не было бикини, ни кожаного, ни какого-либо другого. Она пристально вглядывалась в поплывшую перед глазами темноту.

– Я все видела, – сказала Крисси.

– Что? – спросил Мэтт сквозь смех. – Что?

– Как ты пялился. Похотливо. Плотоядно. Пошло. Пламенно. Паскудно. Позорно.

– О! Ха-ха-ха! Ох! А!

– Признавайся! Признавайся!

– Ай! Слезь! Ха-ха-ха!

– Признавайся!

– В чем тебе признаваться, ведьмочка?

– Что ты ее хотел. У бассейна. Сегодня. Я видела.

– Кого хотел? Сабину? Сознаюсь! Хотел. А-а!

– Рейчел! Хотел Рейчел! Ты бы хотел с ней переспать, а?

– Больше всего я хотел бы переспать с тобой. Почти так же, как с Сабиной. И с Рейчел почти как с Сабиной.

– Животное. Ты животное.

– О чем ты прекрасно знаешь. Кстати, как и ты.

– Нет, правда, – Крисси стала серьезной, – Сабина тебе правится больше, чем Рейчел?

– Да. Она первоклассная женщина. И к тому же у нее есть феромоны [14]. Вот в чем все дело – класс плюс феромоны.

– Ты имеешь в виду социальный класс?

– Нет, я хотел сказать другое. Видишь ли, – только не говори Джеймсу – Сабина, вообще, из простых. Но в ней чувствуется класс. В том, как она ходит. Как держит голову.

– Так ты бы с ней переспал?

– Если бы была хоть малейшая возможность.

– А Рейчел?

– Если бы была хоть малейшая возможность, с ней тоже.

– Ладно, – сказала Крисси, раздвигая ноги и прижимая колени к его груди, – не дадим им даже малейшей возможности.

– Кто там шумит? – заинтересовалась Бет. Потолок над их головами зловеще потрескивал, а смутно различимые вздохи задавали ритм скрипу древних пружин и старых деревянных половиц в комнате наверху.

– Это сова на крыше, – ответила Джесси, которой было известно, что комнату над ними занимают Крисси и Мэтт. – Спи.

– Это не сова, – беспокойно возразила Бет.

– Нет, сова.

– Нет, не сова! – И через секунду обе девочки рассмеялись, а потом хихикали, пока не заснули.

В тишине своей комнаты Рейчел слышала, как спорили приглушенными голосами Джеймс и Сабина. Еще она слышала, как Мэтт и Крисси занимались любовью и как некоторое время смеялись девочки в смежной комнате.

Кроме того, она слышала, как наверху, в стропилах крыши, копошится и скребется сыч, на этот раз настоящий, тревожный белый призрак. Шарканье, которым он возвещал о своих ночных делах, будило ее каждую ночь и порой не давало заснуть. Она глубже зарылась в подушку, зажав согнутую руку коленями, и, убаюкав себя, заснула.

Однажды утром за завтраком Бет спросила Рейчел:

– Почему вы так странно говорите? Джесси хихикнула.

– Так спрашивать невежливо, – упрекнула дочку Сабина, у которой, хотя она и говорила по-английски почти безупречно, тоже был акцент, но очень легкий. – Рейчел из Эссекса.

– Я-то говорю не странно, – ответила Рейчел девочке, – а ты вот – даже очень.

В этой компании Рейчел не задумывалась о своем происхождении, пока кто-нибудь не привлекал внимания к ее особенностям. Из тех, кто этим грешил, только Бет по наивности совершала подобную бестактность открыто. Не то чтобы кому-нибудь хотелось тем или иным образом унизить Рейчел – просто такая неловкость неизбежно возникает, когда повадки и признаки рабочей среды наталкиваются на нравы и предубеждения среднего класса.

• Предыдущая
• 15/65
• Следующая