Капитан (СИ) - Перунов Антон - Страница 31

— Конечно. Но что вы предлагаете?

— Вы проведете комплексное обследование этого человека, после чего передадите нам. Мы проведем курс лечения, после чего вы снова его осмотрите. При таком раскладе, полагаю, результат будет трудно подставить под сомнение?

— Только в том случае, если будут улучшения.

— Конечно.

— Знаете, молодой человек, на это уже я не могу пойти. Ваши методы не апробированы. Что, если вы…

— Угробим вам пациента?

— Грубовато, — поморщилась Ермольева, — но в целом верно! И категорически недопустимо!

— Так ведь не обязательно давать нам какого-нибудь генерала. Пусть это будет простой человек.

— Вот как? Стало быть, «угробить простого человека» вы грехом не считаете?

— Зинаида Виссарионовна, — дернулся Крылов, отчаянно делая знаки, чтобы его товарищ не зарывался. — Мой друг вовсе не это имел в виду,

— Мы уверены в своей методе! — мрачно ответил целительнице Март.

— Хорошо, — неожиданно согласилась она. — У меня есть для вас пациент. Это рабочий с одного из предприятий вашего однофамильца. С ним произошел несчастный случай на производстве. И так случилось, что именно его оперировали в присутствии большого количества людей. У нас был консилиум, на который собрались светила нашей хирургии — главы кафедр и профессора академии. Там же в качестве зрителей и присутствовало множество ординаторов и студентов. В общем, эпикриз хорошо известен, и его будет практически невозможно оспорить.

— А что за операция?

— Ампутация ноги, извлечение инородных предметов из брюшной полости, — начала перечислять Ермольева.

— Вы что хотите, чтобы я ему ногу вырастил? — возмутился Март.

— А вы можете? — вопросом на вопрос ответила целительница.

— Нет, конечно, во всяком случае, пока…

— В таком случае, сделайте то, что возможно. А мы посмотрим. И да, денег у него нет. Вы ведь о них беспокоились?

Последние слова Зинаида Виссарионовна произнесла почти с презрением, решив, что «молодое дарование», которое привез в Петербург Крылов, заботится только о своем благосостоянии. Но тут уж ничего не поделаешь, даже самые благоуханные цветы прорастают на обычном навозе. Если в методе этого Колычева есть рациональное зерно, она его вычленит и пустит на благо людям. Если же нет…

— Дозвольте сказать, барыня, — прервал ход ее размышлений старавшийся до сих пор помалкивать Вахрамеев.

— Что, простите? — удивилась Ермольева.

— Я человек простой, — продолжил бывший абордажник, — а потому, если чего не так ляпну, уж вы не обессудьте. Только зря вы на крестника моего смотрите, будто на мошенника какого. Я и впрямь на царской службе здоровье свое оставил. И охромел, и руки гнуться перестали, и спина как не своя была. А Мартемьян с доктором Крыловым меня на ноги поставили. Ей богу, будто сызнова на свет народился!

— Вы его крестный отец? — удивилась Зинаида Виссарионовна.

— Больше, чем отец, — вмешался Март. — Дядька Игнат меня спас. Из развалин дома вытащил после японской бомбежки.

— Понятно, — кивнула целительница. — Тем больше причин устроить проверку с посторонним человеком. И не надо называть меня барыней!

Пациент, или точнее подопытный, на первый взгляд показался Марту глубоко пожилым человеком, но, судя по данным медицинской карты, ему едва миновало сорок лет. Несмотря на отсутствие ноги и серый цвет лица чувствовалось, что прежде он был силен. Но теперь худые перевитые венами руки беспомощно лежали поверх одеяла, а будто присыпанные пеплом глаза выражали полнейшую безнадегу.

— Как вы себя чувствуете, Петр Михайлович? — участливо спросила Ермольева.

— Покуда живой, — безучастно отвечал тот.

— Я смотрю, вас родные навещали, — обратила она внимание на лежащий на прикроватной тумбочке узелок.

— Была жена с детишками…, только я им велел более не приходить. Нечего на меня такого глазеть. И на гостинцы не надо тратиться. И так подохну…

— Зачем же так? — укоризненно посмотрела на него целительница.

— Так ведь этого все одно не миновать, — на лице больного впервые показалось нечто вроде эмоции. — Вы, главное, с деньгами не обманите. Тяжко им придется без меня…

— Не беспокойтесь, — положила она на его руку свою ладонь. — Все, что обещала, я выполню.

— Вот и ладно! — откинул голову на подушку пациент и, наконец, обратил внимание на остальных. — А это что, студенты опять пришли? Ну, пускай смотрят…

Едва увидев Порфирьева — так была фамилия пострадавшего рабочего — Крылов с Колычевым скользнули в «сферу» и внимательно ознакомились с его состоянием. Насколько мог судить Март, операции, которым его подвергли, прошли успешно, но вот нравственное состояние оставляло желать лучшего. Он махнул на себя рукой и хотел лишь не слишком обременять своим содержанием семью.

— На каком станке работал, браток? — поинтересовался он, заметив характерные следы на натруженных ладонях мастерового. — Токарном, фрезерном или, может быть, слесарь?

— Токарь, — тихо отозвался тот, и уголки губ еле заметно дрогнули.

— Эко тебя угораздило.

— На грех мастера нет…

— Ну, руки, слава Богу, целы, значит, работать сможешь.

— В прежние времена, может, так бы и случилось.

— В «прежние» это какие, при царе Горохе?

— Зачем при царе? При Иване Архипыче, царство ему небесное. Он всех своих работников знал, в беде бы не бросил!

— Ишь как, — заинтересовался Март, — а ты его разве застал?

— А как же, — еще немного оживился пациент. — Строгий был, но справедливый. Не то, что нынешние прохвосты!

— А сын его?

— Федор Иванович-то? Тоже хороший человек был, только немного не от мира сего. Все в науках своих витал. Но при нем получше было, чем при нынешних, это да…

Так за разговорами они закончили осмотр и, придя к кое-каким выводам, покинули палату.

— Зинаида Виссарионовна, — с ходу начал Крылов. — При всем уважении, это перебор! У пациента, помимо всего прочего, явная депрессия, а при таком настрое ожидать позитивной динамики…

— Ваш метод, насколько я поняла, — парировала целительница, — сродни чуду. И спасти Порфирьева может только чудо. Но в случае успеха оспорить его уже никто не сможет! Кстати, — обернулась она к Колычеву, — как вам удалось разговорить больного? Мне, несмотря на весь мой опыт, так и не удалось пробиться…

— Все просто, — пожал плечами Март. — Во мне он видит своего, а в вас — большое начальство. Несомненно, доброго человека, но очень далекого от него и от его проблем.

— Вот как? — немного по-другому взглянула она на молодого человека.

— Любопытно, а что вы ему пообещали? Выкупить скелет после смерти для анатомического кабинета?

— Нет, конечно, — смутилась целительница. — Просто небольшую сумму денег за участие в экспериментах для семьи, а также компенсацию затрат на погребение.

— Просто аттракцион невиданной щедрости! Простите, я не слишком осведомлен о рабочем законодательстве. Какие-то компенсации от работодателя за увечье ему положены?

— Насколько я знаю, да, — растерялась Ермольева.

— Существуют фабричные кассы взаимопомощи, — пришел ей на помощь Крылов. — Но, говоря откровенно, выплаты не очень велики. Так что все, на что может рассчитывать его семья, это благотворительность частных лиц.

— Понятно, — кивнул Март. — Мы беремся за этот случай!

— Подожди, — попытался остановить его компаньон, но было поздно.

— Зинаида Виссарионовна абсолютно права. Этот случай будет невозможно игнорировать, и мы одним махом добьемся большего, чем годами исследований.

— Вы уверены?

— Более чем!

— Вам говорили, что вы очень странный молодой человек? — внимательно, как будто узнала что-то новое, посмотрела на него Ермольева.

— Постоянно говорят, — пожал плечами тот. — Особенно женщины.

Высший свет — это своего рода закрытая корпорация, в которую очень трудно попасть. Однако, если ты все-таки стал ее частью и соблюдаешь определенные правила, перед тобой открываются многие двери и еще больше возможностей. В том числе и для решения сугубо личных проблем.