Возрождение Феникса. Том 7 (СИ) - Володин Григорий - Страница 8

Министр опять мнется.

— Наше консульство в Токио докладывает странные вещи. Очень-очень странные. Будто бы синтоистские храмы перестраиваются, религиозные обряды меняются, да и боги, которым японцы поклоняются, тоже становятся другими.

— Конкретику, пожалуйста, Серёга.

— Человеческие жертвоприношения, Ваше Величество, — морщится Сережкин. — Пока неточные сведения. Эти церемонии закрыты. Никого, кроме синтоистов, на них не пускают. Я подсылал шпионов, но… они не вернулись, — вздыхает министр. — Одно точно — менталитет японцев непонятным образом меняется. А следом и внешняя политика, она становится более агрессивной. Уже намечается вооруженный конфликт на острове Лианкур.

— С Кореей что ли?

— С ней самой, — кивает Сережкин. — У Токио территориальные претензии на остров. Прогнозирую очаг возгорания в течение полугода.

— Так Азия скоро полыхнет?! — выпучивает глаза Владимир. — А мы чего сидим! Надо тоже под шумок что-нибудь прибрать к рукам. А давай у того, кто проиграет войну, и отцепим кусок? У Кореи Насон, у Японии Хоккайдо.

— Пока я бы просто наблюдал, — спешит вставить Сережкин. — Мне слишком не нравится милитарный настрой Токио. Слишком резко, слишком не в духе японцев. Да еще эти жертвоприношения! Я не понимаю причин, Ваше Величество.

Владимир смотрит на своего министра. Чуйка подсказывает императору, что здесь нужно его пристальное внимание. Не в духе значит….

А потом Владимира как осеняет:

— Так это же та самая энергия! Новая уникальная сила!

— О чем вы? — удивляется Сережкин.

— Ведь не только японские церкви! Наши православные храмы тоже! — не слушая кричит император. — На фресках совсем недавно появились Огневики! А еще изображают новый золотой образ!

— Вы про нового Сварожича?

— Ага, про него самого, — император кусает ноготь указательного пальца.

На росписях в храмах недавно появился новый лик. Пока неразличимый, наполненный ярким золотым светом. Волхвы объявили, что он принадлежит богу Сварожичу, который еще не родился. Или точнее не возродился. Но когда это случится, лик обретет четкие черты и имя. И Сварог-Кузнец примет в пантеон своего великого сына.

— Значит, это Беркутов?! — охреневает от догадки Владимир. — Он что, новый бог? Сварожич? Да ну! Хотя, черт его знает…Бесоновы же носятся с ним как курица с яйцом.

Теперь хотя бы появилось представление об энергии Беркутова. Как и тот хаосит, он влияет на религиозное самосознание целого народа. Непонятно только как это в принципе возможно, но что точно: эта мощь сопоставима с фракталами князя Перуна. Поэтому схватка за Беркутова приобретает новый размах.

Неожиданно у государя звонит мобильник.

— Что случилось?

— Неприятность, Ваше Величество, — оповещает секретарь Службы Безопасности. — В Преображенском приказе сейчас происходит бойня.

И замолкает.

— Бойня кого с кем? — теряет терпение Владимир. Почему все заставляют его задавать уточняющие вопросы. — Насколько всё серьезно?

— ОБРП с… а вот тут показания разнятся. Сыскной приказ дал справку, что сражаются с хаоситом. Но там в его защиту приехали Бесоновы…

— Бесоновы в Преображенке?! — прерывает Владимир. — Да твою ж! Что эта Гюрза о себе возомнила?! Надо было придушить тварь, пока она еще соплячкой была! — он замолкает, вдруг догадавшись. — Неужели подозреваемый это Беркутов?

— Так точно, Ваше Величество. Беркутов Арсений Всеволдович, — видимо, секретарь сверятся с докладом.

— Я выезжаю туда, готовьте кортеж, — император бросает трубку и, поднимаясь из-за стола, одаривает министра тяжелым взглядом. — Жду доклад о японцах, Серега. Что там за обряды, правда, ли режут людей и прочее про их «перестройку» менталитета.

— Понял, Ваше Величество, — уж в спину Владимиру говорит министр.

— Болотопс жеваный! Нет! — ору я.

Но эффекта ноль. Чугун увидел врагов, пускай и так уже порядком покоцанных. Освободитель планет, как носорог, накидывается на толпу обреченных людей. Огромная туша вбивает бедняг в стену. Трещит разбитый бетон. Стонут и кричат сломанные полицейские. Доспеха-то нема уже. Слоновья серая лапень поднимается и сейчас размозжит голову первой жертве.

Я опережаю линчевание. Взмах Огневиков, и выпущенный огненный столп врезается в Чугуна. Динозаврика сносит в сторону, и он, перекатившись через себя, вскакивает, разламывая пол под собой.

Страшная морда с рогом ревет, в черных глазах пляшет ярость. Чугун снова бросается на тех же полицаев. Покалеченные люди визжат в ужасе. Кажется, смерть неминуема.

Одурел совсем?

Вызываю из небытья Симаргла, и Огнепес оживает. За моей спиной вспыхивают крылья, пламенная шерсть окутывает тело прочной броней. Я отталкиваюсь от пола. Резкий судорожный взмах крыльев и устремляюсь на пересечение обезумевшему Префекту.

Пикирую и вцепляюсь огненными руками в плечи Убийцы слонов. Чугун вскидывает голову. Наши чудовищные морды смотрят друг на друга. Мой горящий лик пса и его рогатая рожа динозавра.

— Р-Р-Р-Р-А-А! — гремит слоноподобный монстр, разверзнув пасть.

— СЛУШАЙСЯ ПРИКАЗА, СОЛДАТ! — реву я в ответ. — Я — ТВОЙ ЛОРД-КОМАНДУЮЩИЙ!

Чугун напирает, и я не в силах удержать груду бронированных мускул. Тогда мои крылья снова взмахивают, и золотой ливень обрушивается на динозаврика. Чудовище пропадает в ярком свете.

Под валами пламени Чугун сгибается и прижимается к полу. Только тогда я прекращаю обстрел и спускаюсь на разбитый горящий пол. Не обращаю внимания на плачущих от боли полицейских. Потерпят. А если нет — ничем не могу помочь, я не Целитель. И так старался их не убить.

Дымящийся, черный как сажа, динозаврик вертит головой. Больше он не щерит пасть, вроде успокоился. Наконец он испускает драконий вздох и сбрасывает шкуру Эмелы-итуки. Следом и я отпускаю Симаргла в Анреалиум.

— Обязательно было жечь? — упрекает меня чернокожий карапуз.

— А нехрен было что-то про матку орать, — не остаюсь в долгу. — И реветь как угорелый.

— Так «рвать матку» у Освободителей прижилось еще со времен войн с инсектойдами, — объясняет Чугун. — У этих тараканов не командиры, а королевы с выпирающими наружу матками. Забыл что ли?

— Я-то помню, но на русском звучит двусмысленно. И вообще у тебя проблемы с контролем фантазма.

— Работаем над собой, — кивает африкашка. — Но не всё сразу.

— Было бы всё, если бы меньше пил и по бабам ходил, — возвращаюсь к наезженной за сотни лет пластнике.

— Ох, мамочка ты моя заботливая, оказывается, про матку как раз это тебе надо орать, — подкалывает этот говнюк.

Как раз поднимаются Кали со своими гвардейцами. Княгиня оглядывает погром и ревущих раненых полицейских.

— А Целителя-то мы и не захватили почему-то, — будничным тоном произносит Кали. — Ну и ладно. Сеня, как дела?

— Ваша Светлость, нужно срочно найти того, кто инициировал штурм, — мне не до шуток.

— А! Ну тогда пойдем. Дана как раз ищет засранца. Может, успеем к самому веселью.

— Где ОН?! — я непроизвольно выпускаю избыточные психические волны, когда мы врываемся в кабинет начальника Секретного управления Сыскного приказа. — ГДЕ ГРИНВЕС?

Да, не сдержался. Просто меня берет сильное расстройство. Народу-то полно: тут и княгиня Дана, и неизвестный бородоч с генеральскими звездами, и секретарь в служилой форме, и демоники из Гвардии, — но нигде не наблюдается главный гад в галунных петлицах действительного статского советника. Еще на подходе Кали сказала мне чин и имя подозреваемого. Отто фон Гринвес, похоже, потомок дворянского эмигранта из Пруссии. По чину — действительный статский советник, по должности — глава одного из управлений, по сущности — хаосит, по натуре — говнюк, делающий грязную работу чужими руками.

Дана и демоники вздрагивают. Как и бородач-генерал. Разве что Слепой Кот никак не реагирует, наверняка, отвел вектора магнетизма. За моей спиной Кали и Чугун натужно сопят.