Звезда заводской многотиражки 2 (СИ) - Фишер Саша - Страница 43

— Чего это тебе сразу? — строптиво отозвалась Лера и отдернула руку. — Может это мой?

— Тогда давай у него спросим, кому из нас счастливый? — помпон шапки мотнулся в мою сторону, щеку обдало мелкими холодными брызгами. — Раз вы платили, значит вы и решайте, кому из нас повезет сегодня!

— Хорошо, давайте! — без проблем согласился я и протянул открытую ладонь Лере. Та сговорчиво вложила в нее два билетика. Я разорвал их, зажал каждый в кулаке и убрал оба кулака за спину.

— Правый! — быстро сказала Лера.

— Эй, так нечестно! — возмутилась моя безымянная соседка. — А если я тоже хотела правый?

— Давайте так... — я усмехнулся. — Каждая из вас выберет, в какой руке билетик для другой.

Про себя подумал, что очередность все равно спорный момент, но решил не заострять на этом внимания. В результате правый достался Лере. Девушки схватили свои билеты и впились в них глазами. Безымянная девушка радостно взвизгнула.

— Теперь тебе надо его съесть, чтобы правда повезло, — мстительно сказала Лера.

— А вдруг контролеры? — предельная серьезность на почти детском лице девушки смотрелась комично. — Нееет, я лучше сначала до конца доеду, а потом съем!

— Тогда не подейсвтует! — безапелляционно отрезала Лера.

— А вы знаете, что счастливые билетики в катушке распределяются по кривой Максвелла? — поддержав серьезный тон, заявил я. — Точно так же, как и счастливые случайности в человеческой жизни. И есть версия, что эти две кривые совпадают. То есть, когда вам выпадает счастливый билет, то это засчитывается за удачу. Значит какой-то счастливый случай, который мог бы произойти, не случится...

— Вы сейчас говорите серьезно? — нахмурилась безымянная девушка.

— Абсолютно! — заявил я. — Лично я никогда не радуюсь счастливому билетику. Предпочитаю, чтобы мне везло в другом месте.

— Лерка, забирай свой счастливый билет! — моя соседка попыталась сунуть свой билетик в руку подруге, но та вскочила, захохотав. Несчастная мятая бумажка упала на пол.

— Ну почему опять мне не везет, а?! — девушка насупилась и скрестила руки на груди.

— Вот смотри, сейчас контролеры зайдут, а у тебя билета нет! — Лера засмеялась. — Вот и будет тебе неудача.

— Давайте я его сохраню на этот случай, — я поднял билетик с грязного пола и зажал в руке. — Мне все равно уже столько раз не повезло сегодня, что лишняя неудача погоды не сделает. А вы не переживайте. Может это просто была компенсация за порванный карман.

— А пойдемте с нами на горку в Центральный парк? — вдруг сказала безымянная девушка. — Вы же не на работу едете, ведь правда? Меня, кстати, Таня зовут. А эту противную девицу — Лера. За что я только с ней дружу? Эх...

— А пойдемте! — без особых раздумий согласился я. Глупо отказываться от таких подарков судьбы, как катание с горки с симпатичными девушками, да еще и по их инициативе. Тем более, что полчаса назад я сам обдумывал, как бы мне избавиться от тошнотной приторности чужого семейного праздника. — Но там же сейчас никого нет...

— Так это же и прекрасно! — Таня всплеснула руками. — Ночью буйные дураки всякие катаются, рядом с которыми мне страшно, а через пару часов мамаши с мелкотней придут... А сейчас — красота! Никого нет! Мы во дворе у себя катались, но там горка маленькая, а хочется, чтобы большущая!

Автобус сделал крутой вираж и остановился напротив трамвайного депо. Конечная, приехали. Как ни странно, за весь длинный маршрут в салоне, кроме хмурых личностей явно спешащих на работу, прибавилось и празднующих пассажиров-бездельников, вроде нас с девчонками. Опознать их было легко — они радостно улыбались, на шапках у них была намотана мишура или серпантин. И как-то мне удивительно везло в новогоднее утро не наткнуться ни на кого в дымину бухого.

Мы выскочили из автобуса и бодро потопали к монументальным белокаменным воротам Центрального парка. Я шел посередине, держа обеих девушек за руки. И млел, что уж. По-светлому так, по-новогоднему. Мне было тепло, несмотря на мороз.

Надо же, как одна поездка в автобусе может все поменять! А ведь час назад голова моя была забита сплошными мрачными тайнами и тоскливыми предчувствиями. И вот от них уже ни следа, а мы идем и обсуждаем, где бы взять фанерки, чтобы кататься, потому что на валяющихся всюду кусках картонных коробок получается очень медленно.

— Ой, а тут закрыто! — разочарованно протянула Таня, подергав промерзшую металлическую решетку. — Часы работы — с девяти до двадцати... Ну как же так, Новый год ведь сегодня? И что мы будем делать?

Я пошевелился и осторожно снял растрепанную голову Анны со своего затекшего плеча. Она не проснулась, просто пробормотала что-то нежное и повернулась на другой бок. Я осторожно встал и подошел к окну. Просто так. Чтобы бездумно смотреть, как в свете уличного фонаря вспыхивают острыми радужными искорками мелкие снежинки.

Хорошо начался год. Символично, можно сказать. Сначала я с новыми подружками забрались в закрытый парк и накатались там до одури на горке. И стоя, и сидя, и в обнимку, и стоя по одиночке, балансируя на длинной полосе льда и размахивая руками.

Потом парк открылся и моментально наполнился детьми. Как совсем мелкими, в сопровождении родителей. Так и школьниками, которых никто не пас. Вот да... Дети... Здесь с ними никто не носится. Там, в своем времени, недалеко от моего дома стояла школа. И каждое чертово утро весь двор перегораживали вереницы машин, из которых выскакивали дети разных возрастов. А в конце уроков те же машины приезжали их забирать и опять устраивали столпотворение. Причем школа обычная, никакой не пафосный лицей или, там, гимназия с особенным уклоном, куда со всех концов города детей отправляют. Обычная районная школа. А это значит, что везут детей от силы по паре кварталов. Зачем, спрашивается? Эти бандерлоги что, самостоятельно дойти не могут?

Хотя я эти мысли предпочитал держать при себе. Неблагодарное дело — лезть в такие вот дела.

Но вот здесь, в восьмидесятом, ситуация была совсем другая. Никто детей не пас. Они совершенно самостоятельно шарохались, где хотели. Сбивались в разновозрастные стайки, ездили на транспорте, в общем, явно были самостоятельными участниками социума, а не приложением к своим родителям.

В общем, понабежали дети, и мы спешно ретировались из парка. Но телефончик мне Лера оставить успела. Я бы, пожалуй, предпочел, чтобы Таня, но они подруги, так что...

Потом я в распахнутом, несмотря на мороз, пальто и с разгоряченным лицом быстрым шагом домчал до Элис. Застал там своих просыпающихся бездельников, сбегал для них, как самый живой, в гастроном.

Поздравил с Новым годом сестру, посплетничал с ней про родных. Спросил, почему она не пошла. Она фыркнула невразумительное. Но, в целом, в ответе я теперь не нуждался. Сам все видел.

Потом я забрал из этого похмельного царства Лизавету, мы очень романтично прошвырнулись по аллейке проспекта Ленина и погрелись в «Бутербродной» на углу улицы Чкалова.

Потом я вернулся домой к Феликсу. Нужно было принять душ, сменить сначала пропотевшую, а потом еще и пропахшую сигаретным дымом одежду на что-нибудь другое. Поздравить Феликса, опять же. Попить с ним чайку с эклерами, закусить подсохшими бутербродами с балыком. Мы лениво неспешно обсудили наши рабочие планы, а потом, не сговариваясь, закрыли тему, отложив ее на будний день, например, на завтра. Потом Феликс Борисович отправился на новогоднее представление в драмтеатр. Судя по тому, что он загадочно улыбался и намекал, что будет не против, если сегодняшнюю ночь я проведу где-нибудь в другом месте, это был не просто светский выход, а свидание. И у моего приятеля-психиатра что-то там наклевывалось.

Так что я собрался и поехал к Анне. Выклянчив предварительно у Феликса коробочку с эклерами. Кстати, он раскололся, откуда у него в доме все время водится этакое роскошество. Ларчик, как говорится, просто открывался. Эклерами его снабжал один давний тайный клиент, кондитер в кулинарии при ресторане «Новокиневск». Он был тихий алкоголик, и периодически гонял зеленых чертей. Когда это случалось, Феликс спешил на помощь и нечисть изничтожал. Без всякой записи в историю болезни. А кондитер этот, в знак благодарности, исправно снабжал его свежайшими пирожными. Из тех, которые до покупателей в магазине практически никогда не доходят.