Каратель (СИ) - Путилов Роман Феликсович - Страница 11

— Слав, ну ты сказал, как в воду пукнул — я от возмущения замотал головой: — Местным, если ночевать негде будет, они просто на улице переночуют. Это тебе утром чай, кофе, теплый туалет нужен.

— Ладно, пошли вниз — участковый, не тратя время на разговоры, зашагал, слава Богу, вниз, а не вверх, куда мне идти не хотелось больше.

Потом, мы долго выводили «УАЗ» задним ходом, из тех зарослей, куда его загнал участковый, тоже, не большой любитель подниматься вверх пешком. И если вверх мы поднимались минут пятнадцать, то вниз спускались минут сорок, отчаянно махая руками и срывая голос, пока капитан, шоркая зеркалами по стволам, по нашим командам сдавал назад, так как мета, где машина могла развернуться, он почему-то, найти не мог. Еще, через час мы, мы вернулись на стоянку пастуха, где я сдал деду его ружье, получил приглашение заезжать на охоту по-простому, без особого приглашения.

— А ружье дадите? — спросил я на всякий случай.

— Дам ружье, что не дать — закивал пастух: — Заезжай в гости.

Когда мы пилили по «шоссейке», я спросил, мурлыкающего под нос песню, в стиле «что вижу, о том и пою», участкового:

— А почему Алдын-Херел один живет? Тяжело же с таким стадом одному управляться?

— У него жена давно умерла, два года назад. Один сын, старший, три года назад, на охоту зимой ушел и не вернулся, так и не нашли его нигде, хотя долго искали. А младший сын сейчас в городе, с женой, на сессии. В техникуме на ветеринара учится, через две недели приедет. А новую жену Алдын пока не нашел. Вот так, с сыном младшим и его женой живут.

В Улус мы вернулись вечером. Распрощавшись с участковым, мы со Славой сели на мой мотоцикл и покатили в расположение. А там, во дворе, теснились две раскрашенные в желтый цвет с синими полосами вдоль кузова две «гаишные» «канарейки», а на скамейке у входа в запертую казарму сидели четыре рассерженных гаишника, которым дневальный роты охраны отказывался отдать ключи от нашего помещения.

— Здорово, мужики, вы откуда?

— Канск. А вы?

— Мы из Города. Сейчас ключи у бойцов заберем и вас запустим мета полно.

Пока я выгуливал засидевшегося в вольере Демона, Слава запустил наше пополнение к жилое помещение, и теперь рассказывал им местную оперативную обстановку.

— Блин, а у нас в Канске всякие ужасы про местные дела рассказывают. Сказали, что бои здесь идут, дороги перекрыты, а из Монголии местным все время подкрепление подходит. Ну нам и дали всего с собой, по полной программе — усатый, похожий на казака старшина, с черными, вислыми усами, махнул рукой в сторону зеленого ящика, в котором были уложены автоматы «гаишников» и серо-голубые бронежилеты с зелеными касками, наваленные сверху.

— Мы вчера к перевалу подъехали, что на границе с Республикой, а из-за поворота дым идет и щелкает все время что-то, как выстрелы. И из Республики никто не едет, дорога пустая. И в Республику никто не едет, мужики стоят у обочины, дальше ехать боятся. Ну мы назад немного отошли, заняли оборону. А вперед, что-то сыкотно ехать. Ночью дежурили посменно. Правда кое-кто под утро уснул — Старшина беззлобно дал подзатыльник молоденькому младшему сержанту, сидящему рядом.

— Утром просыпаемся, а по трассе движение идет в обе стороны, как ни в чем не бывало. Ну мы и поехали. Оказывается, там «КАМАЗ» загорелся с лесом, водила выскочил из кабины, а машину назад потащило и поперек трассы развернуло. Вот «КАМАЗ» прогорел, его под утро вбок спихнули, и все поехали опять.

Так, за пустой болтовней прошел вечер, что мы со Славой, упав, на наивно растопыренные уши новых слушателей, забыли поехать ночевать в гостеприимную квартиру учительниц, куда нас приглашали и даже обещали познакомить Вицке с новенькой ослепительной красавицей. А том пришла с патрулирования оставшаяся часть нашего отряда. Процесс взаимного знакомства, сопряженный с распитием любимого коньяка «Белый аист», другого все равно в местных магазинах не было, растянулся почти до утра, тем более, что следующий день был выходным. Потом кто-то положил на мою тумбочку сложенную половинку тетрадного листочка. Развернув записку я прочитал:

«Привет Паша. Приглашаю тебя завтра на пляж. Заезжай на ближний к реке конец нашей улицы за мной в час дня. Продукты возьму сама. Буду ждать. Глаша.»

Глава семь. Пикник.

Мы с Демоном выкатились из ворот роты охраны зоны без пятнадцати минут час и, не торопясь, двинулись в сторону Улуса. Я потихоньку катил по проселку, а Демон кругами бегал по полю, пытаясь отловить шустрых сусликов и прочих табарганов. Движок мотоцикла тарахтел негромко и ровно, сзади позвякивало бутылочное стекло. В связи с тем, что личная жизнь прекрасной продавщицы из магазина наладилась, вплоть до выезда на постоянное место жительства из глухой тайги в Город, в качестве невесты, все члены нашего коллектива, как кунаки жениха, попали в режим наибольшего благоприятствования в данной торговой точке. Поэтому, с утра я съездил в магазин, где затоварился бутылкой полусухого вина венгерской выделки, шоколадкой, палкой копченой колбасы и парой банок мясных консервов. Все это продуктовое богатство, а также спички и бутылку коньяка я упаковал в форменную серую плащ-палатку, а ее в вещевой мешок, который привязал к багажнику. Широкая плащ-палатка предполагалась на покрывала, на котором бы разместились на пляже мы с Глашей. День был чудесный. Солнце хорошо пригревало, воды Енисея, видимые сквозь кроны деревьев, блестели, как самоцветы. В полях, во все горло, заливались разноголосым чириканием какие-то птахи. Высоко в голубом небе, призывая не забывать о предостерегающих всех живущих в этом мире опасностях, парил, широко распахнув крылья коршун.Я проехал насквозь улицу частного сектора, миновав дом родителей Наташи, доехал до начала уходящего к реке проселка и заглушил двигатель. Вроде бы, это место указано для встречи, в записке Глаши. Наверное, барышня, как положено, опаздывает, а я прибыл вовремя. Утро переходило в знойный день, улица молчала, во дворах даже не гавкали, разморенные на солнцепеке, до состояния жадно дышащих тряпочек, дворовые кабы-сдохи, хотя обычно, на появление Демона, они дружно реагировали звонким лаем. Я встал в тени придорожной березы, где было чуть прохладнее. Хотелось, побыстрее, доехать до места и расположиться на песчаном берегу реки, у прозрачных вод Енисея, дающих свежесть и прохладу, чтобы погрузиться в ленивую негу, в компании с прекрасной блондинкой. Демон деловито носился по кустам, громко фыркая в многочисленные чужие норы, периодически пытался раскопать чье-то укрытие.

Я расслабленно завис, подставив лицо ласковым лучам солнышка и зажмурив глаза, думая о том, что, как хорошо жить, а жить летом еще лучше. Из сладкой полудремы меня заставили вынырнуть особенно азартное фырканье пса. Я слез с мотоцикла и пошел в сторону кустов, из которых торчал, возбужденно загнутый вверх и подрагивающий хвост кобеля.

Демон нашел интересную вещь — что-то среднее, между корзинкой для продуктов и сумкой для пикника. Сейчас, он отчаянно пытался засунуть нос вглубь этой тары, источающий умопомрачительный аромат свежих пирожков и каких-то мясных копченостей. Но крышка корзинки, установленная на пружинке, все время захлопывалась, неприятно ударяя по длинному, любопытному, черному носу Демона.

Ситуация мне не понравилась. Девушки нет, на месте встречи найдена корзинка, собранная, явно, по поводу. Корзинка относительно новая и красивая, никто не стал бы выбрасывать такую хорошую вещь, полную свежих домашних продуктов, в кусты. Надо было срочно что-то делать. Дома, где живет Глаша с родителями, я не знаю. Бегать по этому сонному царству, чтобы узнать, чья корзинка — можно потратить очень много времени — жители частных ломов очень медленно открывают ворота на неурочный час, на стук незваных гостей, а минуты бежали, возможно очень важные.

Я схватил Демона за загривок, и горячо зашептал в мохнатое стоячее ухо, тыча его нос в корзинку: