Князь Изгой (СИ) - Серебров Яр - Страница 12

С мелкими деньгами дело обстояло ещё хуже. Московских копеек нет, как и новгородских «денга» или денег. В историографии считается, что период монгольского ига был безмонетным, но это не совсем точное определение. Монеты ведь никуда не исчезали, просто вместо собственных златниц и сребрениц, а их, кстати, и в прежние времена не хватало, предки активно использовали забугорные. И самими распространёнными из них были резаны — разрезанный пополам арабский дирхем весом около грамма.[2] В Орде на разных монетных дворах не так давно начали штамповать реплику дирхема, денег или деньгу как её у нас называли. Денг само собой так же кромсали и рубили на резаны.

Наравне с резанами бытовали на Руси куны, коими именовались любые серебряные деньги — европейский денарий, арабский дирхем, татарский денг. Куны ранее были привязаны к стоимости шкурки куницы или соболя, и в серебре равны двум резанам, сотой части гривны или семи виверицам.

Что это такое виверица? То старинное именование мелкого пушного зверя: белки, горностая или ласки. Помните, как писано у Нестора: «По беле векшице от дыма» или «с дыму по белке». Что в переводе означало, что с каждого рода мытари брали дань по белой виверице. Почему белой? Да потому, как брали не абы какую шкурку, а белую, зимнюю, то есть более густую и пышную.

По естественным причинам цена меховых денег то и дело «плавает». «Меховые деньги» больше в ходу на севере, особенно в Новгороде, где сложилась целая «экосистема», основанная на мордках или связках куньих морд.[2] Меха портились, вывозились, их активно вытесняли привозным серебром. И всё же пока они в ходу, составляя, по оценке Богдана, до четверти денежного оборота. Серебряный эквивалент виверицы треть или четверть резана, что где-то третья часть грамма, но опять же в разных княжествах плюс минус: рязанские, брянские, тверские…. Короче, без стакана не разберёшься. Потихоньку составляю таблицу соответствий монет привязывая их к грамму. При первой же возможности метричную систему восстановлю, ну её нафиг всю енту круговерть.

В империалах восемнадцать грамм золота. Богдан поменял их по курсу один к шестнадцати и притащил ощутимую горсть серебра — четыреста семьдесят четыре резана и полтину. С точки зрения крестьянина богатство, а для меня считай ни-че-го. Полтины нет, на неё купили аж два листа подмоченной серой бумаги. Богдан ещё хвалился, что мол удачно сторговал ту по дешёвке, да стребовал с купца брусок китайской туши и набор тростниковых перьев для письма — калам.

Из той бумаги и нарезал сорок листов типа А6, да три десятка, поменьше. Изготовил кожаную обложку. Всё это дело аккуратно сшил в книжицу, да в малый блокнот, остальное на чертежи.

Вырубил из корешка тушницу, удивительно, но каламом писать выходило проще, чем гусиным пером. Карандаш сообразил. Кости в горшочке обжёг, перетёр в ступе в порошок и добавил смолы вишневой. Массу запихнул в чурбачок с высверленной дырочкой и готов стерженёк.

Сделал из пружинящей ветви что-то похожее на лобзик, а в качестве лезвия пошла испорченная проволочка из кузни. Расщепив липу на пластинки, вырезал ножом и лобзиком пару линеек, транспортир и трафарет с геометрическими фигурами. Пусть и не офицерская линейка, но что-то близкое. Для черчения таблиц и диаграмм, рисования ментальных карт и чертежей самое то. Чтобы всё это дело не смотрелось страшно, сварил клея столярного из обрезков кожи и смешал с толчёным в ступе точильным камнем. Намазав «смесь» на обрезки кожи и получил маленько «наждачной бумаги». За размер зерна не ручаюсь, где-то Р60 и P180. Шлифанул заготовки, а после тряпицей с разогретым маслом, смешанным с воском, отполировал. Шкалу прочертил и зачернил, привязав к кузнечному мерному локтю, имевшемуся в хозяйстве Добрына. По идее вершки, на которые он делился равны верхней фаланге указательного пальца. Заодно сбил и небольшую доску чтобы было на чём чертить. Потратил на всё тройку дней, зато в бумагах теперь ровно и красиво. Где лист разлиновал, а где и на клетки его разбил.

Тетрадь с колёс пошла в дело — составил таблицы цен на труд и товары, на меры веса и деньги, заносил мелким почерком родословные, пополнял словарь и заносил прочие критичные для меня сведения. Ведь то, что для окружающих явственно и понятно, для меня тёмный лес. И не только в ценах дело. Имена, названия предметов, бытовые модели поведения, разные заговоры, приговоры, приветствия и прочее. Знания можно не только записывать, если их грамотно визуализировать, правильно отсортировать, свести в таблицы да графики, то они куда лучше в голове уложатся.

Бумаги у меня маловато, но царапать родовые древа, графики, да таблицы на бересте, удовольствие на большого любителя. Про чертежи и говорить нечего. Впрочем, есть мысли как бересту в дело пусть. Для черновых прописей и расчётов использую самолично изготовленную деревянную табличку, покрытую воском, как её тут называют писало. Одну на пояс повесил, а вторую, малую на руку, и ношу как часы, ибо то и дело что-то на ней чиркаю.

Все эти дни не раз, и не два обдумывал стратегию «мягкого» включения в бурную жизнь Новосильского княжества. Проработав пяток моделей «бизнес-стратегий», и в конце остановил выбор на старом добром железе. Ипат оптовый торговец железом. Следовательно, куда и кому продать изделия из чугуна и стали, а по-иному уклада, которым тут именуется «продукт», получаемый из железной крицы путем поверхностного науглероживания металла, будет проще. Чугун и недорогая сталь — основа технического прогресса. Нечего и думать без основы замахиваться на прочие цели.

Что потребуется в первую очередь? Производственная база и природные ресурсы в шаговой доступности, да чтобы деревень никаких поблизости. И так и сяк прикидывал. Под требования подходило единственное место поблизости, устье Залегощенки. Речка ныне известна как Легощь. Прямо на ней стоял соседский районный центр, город Залегощь. Поселение основали, как только у нас протянули ветку Московско-Курской железной дороги. Новосильские поначалу называли безымянную железнодорожную станцию «за Легощью» или за рекой. Вот и перешло название сперва на город, а после, в тридцатых годах XX века на топографические карты, и через них и обратно на речку. На деле же название происходит от древнерусского названия извилистой бечевки или верёвки. И то правда, виляет Легощь дай боже.

Протяжённость всего ничего, тридцать километров. Берёт начало от села Скородное Верховского района, а вот там у нас самое вкусное, месторождение гематита! Второй бонус — перепад высот. Ближе к устью она и прячется в овражках, великолепно подходящих для отсыпки плотин. У правого берега, под высоким холмом скрыты массивы известняка. На противоположном берегу Неручи глиняный карьер, где в будущем поставят кирпичный завод. Неплохие кирпичи, скажу я вам делали. Дачка моя, как раз из них отстроена. Ко всему на дне Неруча, прямо напротив устья приличные наносы песка и щебня, хоть руками вычерпывай. Леса же вокруг валом: дуб, ясень, осина, берёза и ель. По правому берегу Неручя заросли лещины, а это и орех, и прутья. Грибов и малины здесь и в мои дни было видимо-невидимо.

Одно плохо, денег на задумки рубль да шестьдесят шесть резан. Курам на смех. На пропитание бы хватило. Однако, в загашнике имеется план «Б». Участвовал в своё время в составлении карты кладов Рязанской области, а в последние годы, аналогичную работу вёл и для Орловской. Жаль, большую часть сокровищ ещё не закопали. Не успели.

Тех же кладов, что заложены, мало, а в их поиске не вижу смысла. Ориентиры в виде оврагов, ручейков сомнительны, а сёла, да деревни, к которым привязаны находки пока, по большей части, не основаны. Координат же не помню, а даже если бы и помнил, что с того? Как прикажете без точного хронометра ими пользоваться? Пустое дело. Некоторые шансы на успех имеются на раскопах Киева или старой Рязани, но! Туда попробуй добраться, а главное, очевидно, что местные нехорошо отреагируют на попытки рыть пепелища. Времени прошло всего ничего. Считай, что на кладбище в могилах копаться. Кладоискателей на Руси никогда не любили, ими даже детей малых пугали.