Красный Герцог (СИ) - Хохлов Владислав - Страница 65

Раздался хруст костей и прилив агонии, что прошёлся по телу. Этот этого болезненного импульса единственный зрячий глаз неожиданно ослеп, юноша бессильно упал на пол, и ничего не мог предпринять. Генрих не мог сопротивляться, двигаться, кричать или бежать. Зрение постепенно возвращалось и снова исчезало в никуда. Через долю секунды он увидел, как рядом с ним упала обычная мотыга, чьё лезвие было покрыто свежей кровью, которая капала на землю, очерняя её. Сильный холод постепенно поглощал всё тело, заменяя собою ужасную боль. Мысли путались между собой бешеным потоком. Множество противоречивых образов соединялись в единые события, создавая непонятный водоворот мыслей. Остались только холод и тьма. А он всё лежит там, на земле, в старом подполье. Одинокий и беззащитный.

«Мама… папа… я иду».

Маленькие и пустые комнаты, завешанные старинными и иссохшими тряпками окна. Каждое следующее помещение походило на другое как две капли воды, огромное пространство и все детали сливаются в одну сплошную картину, только многолетняя пыль и маленькие тусклые лучи света добавляли хоть какое-то разнообразие. Каждый шаг сопровождался омерзительным скрипом половицы; отвратительный запах гниющего дерева въелся в нос. Каждая минута нахождения в старинном доме заставляла все части тела кричать в надежде быстрее покинуть это злополучное место. Окончить осмотр пришлось раньше, чем хотелось бы: второй этаж не таил в себе ничего полезного. Вольфганг спустился ниже, где последний раз разделился с Генрихом. Никого рядом не было, и из пустых комнат не доносился шум, — в доме было тихо как в склепе. «Скорее всего он вышел на улицу», — промелькнула мысль в голове юноши.

На улице ждал скучающий отряд Генриха. У машины стояли все. Все, кроме самого офицера.

— Где Генрих? — спросил вышедший из здания Вольфганг.

— Вы же вместе вошли в дом, — удивлённо заметил Зигфрид.

Смутные мысли появились в голове Вольфа. После полученного ответа, он бросил сомнительный взгляд на заброшенный дом и решил вернуться в него. Возможно, он просто не заметил Генриха, или тот бесшумно стоял в одной из пустых комнат, когда его друг проходил мимо. Проверяя все помещения первого этажа, Вольфганг не нашёл ни следа. Каждая комната, которую он обыскивал, была пустой и совершенно идентичной комнатам второго этажа. В доме находилась ещё одна дверь, но та была полностью заколочена досками и, как оказалось, выходила на задний двор, где когда-то был огород. Вольф знал, что Генрих не смог бы покинуть дом будучи незаметным, ему незачем так поступать, и, он попросту физически не смог бы осуществить такой фокус.

В одной из комнат Вольфганг увидел открытый деревянный люк в полу, который вёл вниз. Рядом с ним лежал непримечательный ковёр, настолько покрытый толстым слоем пыли, что легко мог слиться с таким же по цвету полом. Всмотревшись в люк, Вольф не увидел ничего кроме темноты. Просачивающегося через щели и стёкла света было недостаточно, чтобы хоть что-то увидеть. Единственное, что было видно благодаря ему — пара дряхлых ступеней лестницы, уходящей вглубь погреба.

— Генрих! — Вольфганг позвал своего друга достаточно громко, чтобы его можно было услышать из подвала.

Никто не ответил.

Вольф повторил попытку позвать Генриха, но ничего не изменилось. Никто не выходил из темноты; никто не отзывался. Вольфганг был один во всем доме, он опустил голову и посмотрел вдаль темного подземного помещения. Под собой он заметил, что из-за света слабо заметны свежие следы на пыльных ступенях. Желания спускаться в неизвестность не было, — был риск не подняться обратно. Темнота по другую сторону люка окутала юношу странным чутьём, которое начало щекотать его нервы.

У Вольфганга была при себе зажигалка, которую он носил с собой не первый год. Он начал благодарить себя за старую привычку курить, которая оказалась полезной в самый подходящий момент. Осознавая, что света от неё будет слишком мало, он поднял пыльный ковёр и стряхнул с него пыль. Несмотря на старость и влажность, изделие из пряжи начало гореть очень бодро. Когда небольшое пламя начало расти и распространяться, а пальцы стали ощущать грубое прикосновение языков огня, Вольф кинул ковёр вглубь подвала. Пока он летел, то смог осветить собою небольшой участок внизу. Голые стены и пол показались из темноты, в них не было ничего примечательного. Самый обычный, незаурядный подвал. Когда импровизированный факел рухнул на пол, то развалился, и, несколько его частей разлетелись по углам, продолжая догорать. Вольфганг начал спускаться вслед за брошенным освещением. Ему был виден странный поворот вдали подвала, и, присматривая за ним, Вольф спускался лицом вперёд, желая не терять зрительный контакт с возможным местом западни. Одна из хлипких ступеней, на которые он наступал, сломалась под весом человека. Потеряв опору, юноша полетел вниз. Часть ступеней, находящихся ещё ниже тоже сломались. Пролетев полметра, он осторожно приземлился на ноги, находясь прямо под люком. Его падение с приземлением звучали достаточно громко, и, не веря в то, что Вольфганг находится в безопасности, он застыл на некоторое время, продолжая всматриваться в глубь подвала. Прошла минута, и ничего не случилось. Облегчённо выдохнув, Вольфганг направился дальше. Проходя мимо странных железных пластин, которые облокотившись стояли у стены, он готовился к любой встрече. Больше всего он хотел встретить Генриха.

Никого. Абсолютно никого не было вдали нового открывшегося перед юношей коридора. На другом конце тоннеля виднелись силуэты какого-то стола и стула. Между юношей и мебелью на земле находилась лужа, которая слишком сильно выделялась среди остальной обстановки. Это была странная тёмная жидкость, походившая на чистую нефть; она была слегка багровая из-за слабого света, но всё же была ближе к чёрному, словно сама ночь. Рассматривая странную лужу, в нос ударил слабый запах железа. Этот запах начал дурманить старого охотника, особенно после убийства кабана; этот запах нёс с собой страх и победу. От лужи исходили маленькие капли, которые исчезли через метр от неё. Вся эта картина и причина, по которой Вольфганг спустился вниз, все эти краски создавали из себя ужасную картину возможной судьбы Генриха. Пропажа, тишина, кровь. Вольф долго смотрел на лужу, пока всё помещение медленно уходило в привычную для неё темноту. Ему было страшно, для него всё происходило слишком резко. Кровь могла быть не Генриха, только тогда он сам должен быть здесь, но его нет.

Подвал исчез, вместе с ним исчезла и мебель в конце земного коридора. Всё вернулось в привычную тьму. Остался только Вольфганг. Каждая секунда нахождения в темноте нагоняла новую волну страха. «Может, так и пропал Генрих?» — промелькнула мысль в голове солдата. Нужно было уходить как можно скорее; что-то незримое тянуло свои лапы к нежелательному гостю, обвивая своими крупными щупальцами сырые стены и лакая свежую кровь. Оно было тут, в тени, за каждым углом, под каждым шагом. Это могло стоять вплотную к Вольфгангу, могло быть и в нескольких метрах от него. Холодное дыхание прошлось по его шее, будоража кожу и сводя с ума. Прозвучал скрип старых досок со стороны входа в хижину. Вольфганг обернулся, и сбоку послышался гул ветра, что всё время циркулировал по подвалу. Сейчас этот слабый гул звучал как-то иначе, как-то более враждебно, словно звериный рёв — последнее предупреждение перед смертоносным прыжком. С бешеным стуком сердца в груди, Вольф вслепую искал путь назад. Он быстро смог добраться до лестницы, ориентируясь по остывающему пеплу на земле. Поднялся вверх он гораздо быстрее, нежели, когда спускался. Ещё одна ступень треснула и обвалилась вниз. Из-за большого желания сбежать, Вольфганг зацепился за край пола и смог себя подтянуть вверх. Он был спасён, сбежал от него.

— Вольфганг?! Генрих?! — звучал призыв со стороны снесённой двери.

— Я тут! — крикнул в ответ Вольф. Он пытался быстрее достичь выхода и выбраться из проклятого дома.